Поиск

Шырав ĕçĕ:

пулса (тĕпĕ: пул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпир халӗ Лопухова ҫителӗклех пӗлетпӗр ӗнтӗ, вӑл ытлашши ҫемҫе кӑмӑллӑ ҫын мар, анчах арӑмӗн ҫак сӑмахӗсене илтсен, унӑн питҫӑмартийӗ хӗп-хӗрлӗ пулса кайрӗ.
Мы теперь довольно знаем Лопухова, чтобы видеть, что он был человек не сентиментальный, но он был так тронут этими словами жены, что лицо его вспыхнуло.

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вара ерипен аталанса пӗтӗм воспитанирен, пурнӑҫри пӗтӗм условисенчен килекен кулленхи правило пулса тӑрать.
А постепенно это будет развиваться в обычное правило, внушаемое всем воспитанием, всею обстановкою жизни.

Лопухов ӑна чуптӑвать те, Вера Павловна хӑйӗн шухӑшӗсене манса каять, вара ӑна каллех ҫав тери лайӑх та сывлама ҫав тери ҫӑмӑл пулса тӑрать.
Лопухов целует ее, и Вера Павловна забывает свои мысли, и ей опять так сладко и легко дышать.

Ҫапла, тусӑм, эсӗ халӗ хӗрарӑм пулса тӑтӑн ӗнтӗ, сана ку таранччен кирлӗ мар пулни халӗ кирлӗ пулса тӑчӗ.
Да, ты теперь стала женщиной, мой друг, и что прежде было не нужно тебе, стало нужно теперь.

Унта пурӑнакан пӗр хӗрарӑм патӗнче эпӗ гувернантка пулса ӗҫлеме шутланӑччӗ.
Там живет дама, у которой я думала быть гувернанткою.

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ вара час-час шухӑшлатӑп: кусем вӗсем ача-пӑча вӑййисем, эпӗ вӗсене нумайччен юратӑп, тен, карчӑк пулса вилес вӑхӑт иртсен те, эпӗ ҫамрӑксен ачалӑха аса илтерекен вӑййисене курса савӑнӑп.
А теперь часто думается: это ребяческие игры, мне долго будут они забавны; вероятно, когда я буду и старуха, когда самой будет уже не по летам играть, я буду любоваться на игры молодежи, напоминающие детство.

Ку вӑл Кирсанова ҫеҫ ҫапла туйӑнать, анчах мӗншӗн ун пек ҫыхланни Лопуховсене питӗ лайӑх курӑнать: Кирсанов паллӑ та кирлӗ ҫын пулса пырать, ҫавӑнпа вара ӑна пӗлес текенсем те йышланнӑҫем йышланса пыраҫҫӗ; ӗҫне те хӑварма юрамасть ун, ахалех кахалланма пуҫлать вӑл, — мӗн пуҫлать тетпӗр ҫакӑ, иртнӗ уйӑхсенче йӑлтах кахалланса кайрӗ вӑл, ҫавӑнпа халӗ ӗҫе тытӑнма кичем те ӑна: — «Тытӑнас пулать, Александр тусӑм» — «Тытӑнмалла, Александр Матвеич!»
Это Кирсанову так кажется, а Лопуховым очень видно, почему так: он входит в известность, вот и является все больше и больше людей, которым он нужен; и работою нельзя ему пренебрегать, напрасно он начинает полениваться, — да чего, он вовсе изленился в предыдущие месяцы, вот ему и скучно приниматься за нее: «А надобно, брат Александр» — «Пора, Александр Матвеич!»

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вӑл ерипен пулса пычӗ, ҫавӑнпа вара улшӑну епле аталанса пыни пачах та паллӑ пулмарӗ.
И все это устраивалось так постепенно, что вовсе и незаметно было, как развивалась перемена.

Ӗлӗкхи пек, кӳреннӗ пек пулса, хӑйне хӑш енчен те пулин лайӑх мар кӑтартма юрамасть: пӗр япалапах икӗ хут улталаймӑн; иккӗмӗш хут та ун пек туни вӑл пӗрремӗш хут туни мӗне пӗлтернине ҫеҫ уҫса панӑ пулӗччӗ, Кирсанов халӗ ҫеҫ мар, ун чухне те герой пулнине кӑтартса панӑ пулӗччӗ.
Прежняя штука, притвориться обиженным, выставить какую-нибудь пошлую сторону характера, чтобы опереться на нее, не годится: два раза на одном и том же не проведешь; вторая такая история лишь раскрыла бы смысл первой, показала бы его героем не только новых, но и прежних времен.

Ҫавӑн пекех эпӗ ҫакна пӗлетӗп: манран пӗртте начар мар темӗн чухлӗ ҫынсемшӗн телей вӑл идилли пек пулмалла, ҫавӑнпа эпӗ: пурнӑҫра идилли пуҫ пулса тӑтӑр, — тесе савӑнса кӑшкӑратӑп.
Точно так я знаю, что для огромного большинства людей, которые ничуть не хуже меня, счастье должно иметь идиллический характер, и я восклицаю: пусть станет господствовать в жизни над всеми другими характерами жизни идиллия.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чӑннипе илсен, уншӑн Кирсанов часах тунсӑхлами пулнӑ; анчах тунсӑх чӑнах та иртсе кайнӑ хыҫҫӑн вӑл ҫаплах-ха хӑй тунсӑхланине астунӑ, анчах вӑл хӑй тунсӑхлами пулса ун ҫинчен аса илме ҫеҫ пуҫларӗ, — халӗ акӑ вӑл Вера Павловнӑна пула пысӑк инкеке кӗрсе ӳкнине курчӗ.
Грусть Кирсанова по ней, в сущности, очень скоро сгладилась; но когда грусть рассеялась, на самом деле ему все еще помнилось, что он занят этой грустью, а когда он заметил, что уже не имеет грусти, а только вспоминает о ней, он увидел себя в таких отношениях к Вере Павловне, что нашел, что попал в большую беду.

Анчах та, — вуласа тухнӑ страницӑсем хыҫҫӑн мӗн ҫинчен каласа кӑтартассине яланах малтан пӗлсе тӑнӑ пекех, ҫак «анчах» мӗне пӗлтернине те вулакан малтанах пӗлет, анчах, паллах ӗнтӗ, иккӗмӗш хут тӗл пулсассӑн, Кирсановӑн туйӑмӗ Крюкова патнелле пӗрре те малтанхи пек туртӑнмарӗ: Кирсанов Крюковӑран тахҫанах сивӗнчӗ ӗнтӗ; Кирсановшӑн вӑл тахҫан юратнӑ хӗрарӑм ҫеҫ пулса тӑчӗ.
Но, — читатель уже знает вперед смысл этого «но», как всегда будет вперед знать, о чем будет рассказываться после страниц, им прочтенных, — но, разумеется, чувство Кирсанова к Крюковой при их второй встрече было вовсе не то, как у Крюковой к нему: любовь к ней давным-давно прошла в Кирсанове; он только остался расположен к ней как к женщине, которую когда-то любил.

Вӑл Вера Павловна мастерскойне кӗрсессӗн, унта килти врач пулса ӗҫлекен Лопухов чахоткӑна чарма мӗн май килнине пурне те тунӑ, нумай тунӑ, урӑхла каласан, вӑл тунӑ ҫитӗнӗве тума йывӑр пулнине шута илсен, нумай тунӑ; анчах вилӗм ҫывхарсах пынӑ.
Когда она поступила в мастерскую Веры Павловны, Лопухов, бывший там домашним врачом, делал все возможное, чтобы задержать ход чахотки, сделал много, то есть много по трудности того небольшого успеха, который получил; но развязка приближалась.

XV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Крюкова тепӗр икӗ-виҫӗ ҫемьере горничнӑй пулса ӗҫлесе пӑхнӑ; анчах пур ҫӗрте те пӑшӑрханмалли, кӳренмелли питӗ нумай пулнӑ, ҫавӑнпа та, чир хӑвӑрт аталанма пултарнӑ пулсан та, ҫӗвӗ ҫӗлеме кӗни лайӑхрах пулнӑ: чир вӑл кӳреннипе те аталанма пултарнӑ, — ҫавӑнпа вара кӳренмесӗр ӗҫлесе кӑна ҫав кун-ҫула курасси лайӑхрах пулнӑ.
Крюкова пробовала жить горничною еще в двух-трех семействах; но везде было столько тревог и неприятностей, что уж лучше было поступить в швеи, хоть это и было прямым обречением себя на быстрое развитие болезни: ведь болезнь все равно развивалась бы и от неприятностей, — лучше же подвергаться той же судьбе без огорчений, только от одной работы.

Крюкова хӑйӗн вырӑнне питӗ хакланӑ, — тепӗр ун пек вырӑн тупма йывӑр пулнӑ пулӗччӗ, — госпожа ӑна кӳрентермен пирки Крюкова актрисӑна питӗ юрата пуҫланӑ, ҫавна кура актриса татах та ырӑ кӑмӑллӑ пулса тӑна.
Крюкова дорожила своим местом, — другое такое трудно было бы найти, — за то, что не имеет неприятностей от госпожи, Крюкова привязалась и к ней; актриса, увидев это, стала еще добрее.

Тата вӑл мана: «лайӑх хӗр пулса тӑтӑн», терӗ, ачашлама пуҫларӗ мана, — мӗнле ачашлать-ха? — манӑн алла тытать те хӑй алли ҫине хурса тепӗр аллипе ачашшӑн сӑтӑрма пуҫлать; ман ал ҫине пӑхать хӑй; чӑнах та, ун чухне ман алӑсем шурӑ та ачашчӗ…
И говорил, что я стала хорошенькая и скромная, и стал ласкать меня, — и как же ласкать? — взял руку, и положил на свою, и стал гладить другою рукою; и смотрит на мою руку; а точно, руки у меня в это время уж были белые, нежные…

XIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— «Луччӑ каласа парӑр-ха мана, кам эсир, епле пулса тухрӗ-ха сирӗн ун пек» — Эпӗ ӑна хам ҫинчен мӗн шухӑшласа кӑларнине каласа пама пуҫларӑм: эпир хамӑр ҫинчен пулман япаласем шухӑшласа кӑларатпӑр-ҫке, ҫавӑнпа вара пиртен пӗрне те ӗненмеҫҫӗ; чӑннипе вара, ҫавӑн пек ӗҫсене шухӑшласа кӑларманнисем те пур: пирӗн хушӑра чаплӑ йӑхран тухнисем те, вӗреннисем те пулаҫҫӗ вӗт.
«Вы лучше расскажите-ка мне, кто вы и как это с вами случилось», — Я ему стала рассказывать, что про себя выдумала: ведь мы сочиняем себе разные истории, и от этого никому из нас не верят; а в самом деле есть такие, у которых эти истории не выдуманные: ведь между нами бывают и благородные и образованные.

Хӑй шутланӑ пекех, Кирсановӑн ӗҫ лайӑх пулса пычӗ.
Все шло у Кирсанова хорошо, как он и думал.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тӳрӗ кӑмӑлпа туман ӗҫ вӑл ҫын хӑйӗнпе кӗрешнинчен чылаях лайӑх мар, вӑл кӗрешӳ, чӑннипе илсен, йывӑрах та мар, ҫав кӗрешӗве Кирсанов, ҫирӗп пулса, чӑтса ирттерӗ — ун пирки нимӗн иккӗленмелли те ҫук.
А нечестный поступок гораздо неприятнее той, в сущности, и не тяжелой, борьбы с собою, которую придется ему выдержать и в развязке которой — в гордом довольстве собою за твердость — нет сомнения.

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вера Павловна сӑмахӗнчен Кирсанов ҫакна асӑрхарӗ: упӑшки Вера Павловнӑна Кирсанов ухмахла хӑтланни ҫинчен каласа кӑтартман иккен, ҫавӑнпа Кирсанов Лопухова чунтан-чӗререн тав турӗ, хӑй вара, хӑйне айӑпласа, Вера Павловнӑна пӗтӗмпех каласа кӑтартма тытӑнчӗ, нимӗн те пытарса тӑмарӗ, каҫару ыйтрӗ, сывмар пулнӑ тесе каларӗ, анчах ун сӑмахӗ каллех темӗнле ӑнланмалла мар пулса тухрӗ.
Из слов Веры Павловны Кирсанов заметил, что она не слышала от мужа его глупостей, искренно благодарил Лопухова за эту скромность, стал сам, в наказание себе, рассказывать все Вере Павловне, расчувствовался, извинялся, говорил, что был болен, и опять выходило как-то дрянно.

XI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика