Поиск

Шырав ĕçĕ:

таса сăмах пирĕн базăра пур.

таса (тĕпĕ: таса) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Мӗнле-ха капла, таса тутӑр паратӑр-и эсир мана е памастӑр-и? — тӗрӗ вӑл малалла Гашӑна.
— Что ж, хотите вы мне дать чистый платок? — продолжала она, обращаясь к Гаше.

VII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑйлӑ ҫил хӑваласа пыракан чалӑш ҫумӑр витререн янӑ пек ҫӑвать; хулӑн пуставран ҫӗлетнӗ тумтирлӗ Василин ҫурӑмӗ тӑрӑх таса мар шыв кӳме ҫитти ҫинче пухӑннӑ кӳлленчӗке йӑрӑлтатса юхать.
Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с фризовой спины Василья текли потоки в лужу мутной воды, образовавшуюся на фартуке.

II сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Шӑп ҫав вӑхӑтра сасартӑк кӗпер айӗнчен таса мар ҫӗтӗк кӗпеллӗ, тӑртанса кайнӑ тӑрлавсӑр питлӗ этем тухать, вӑл шакла пуҫне ним те тӑхӑнман, вӑйсӑр урисем кукӑр, яп-яка та хӗрлӗ тӗслӗ татӑк аллине ҫак ҫын тӳрех кӳмеллӗ ҫӑмӑл урапа ҫинелле тӑсать.
В это самое время из-под моста вдруг появляется, в одной грязной дырявой рубахе, какое-то человеческое существо с опухшим бессмысленным лицом, качающейся, ничем не покрытой обстриженной головой, кривыми безмускульными ногами и с какой-то красной глянцевитой культяпкой вместо руки, которую он сует прямо в бричку.

Акӑ ӗнтӗ тӗтӗм, тикӗт, кӗлентӗр шӑрши сисӗнме пуҫларӗ, калаҫни, ура сассисем тата кустӑрма шӑлтӑртатни илтӗнчӗ; хӑнкӑрмасем таса уйри пек янӑрамаҫҫӗ ӗнтӗ, улӑм ҫивиттиллӗ, чус хӑмана касса эрешленӗ пӗчӗк крыльцаллӑ, хӗрлӗ те симӗс хупписене уҫса хунӑ пӗчӗкҫӗ чӳречеллӗ ҫуртсем ик енче те лара-лара юлаҫҫӗ, хӑшпӗр чӳречесенчен пӗр-пӗр хӗрарӑм пуҫне кӑларса пӑхать.
Вот уж запахло деревней — дымом, дегтем, баранками, послышались звуки говора, шагов и колес; бубенчики уже звенят не так, как в чистом поле, и с обеих сторон мелькают избы, с соломенными кровлями, резными тесовыми крылечками и маленькими окнами с красными и зелеными ставнями, в которые кое-где просовывается лицо любопытной бабы.

I сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн ӗненӗвӗсем тата ырӑрах пулма пултарни мӗнех вара, унӑн пурнӑҫӗ чаплӑрах тӗллев патнелле тӗмсӗлнӗ; ҫакӑншӑн ку таса чуна сахалтарах юратмалла-ши, унран сахалтарах тӗлӗнмелле-ши вара?
Что ж! ежели ее верования могли бы быть возвышеннее, ее жизнь направлена к более высокой цели, разве эта чистая душа от этого меньше достойна любви и удивления?

XXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн пӗтӗм пурнӑҫӗ ниме хапсӑнман таса юратупа тата хӑй ҫинчен манса ыттисемшӗн тӑрӑшнипе иртсе кайнӑ.
Вся жизнь ее была чистая, бескорыстная любовь и самоотвержение.

Кулянса ларакан кукамай ҫине пӑхсан, вӑл хӑй хуйхине юриех ӳстерсе кӑтартать текен шухӑш никам пуҫне те пырса кӗрес ҫук, унӑн хуйхи ҫав тери пысӑк тата ҫын чунне пырса тивет; анчах темшӗн-ҫке эпӗ Наталья Савишнӑна ытларах кӑмӑллатӑп тата ҫак уҫӑ кӑмӑллӑ Натальйӑсӑр пуҫне аннене чунтан-вартан тата таса юратупа урӑх никам та юратманнине халичченех ҫирӗп ӗненсе тӑратӑп.
В голову никому не могло прийти, глядя на печаль бабушки, чтобы она преувеличивала ее, и выражения этой печали были сильны и трогательны; но не знаю почему, я больше сочувствовал Наталье Савишне и до сих пор убежден, что никто так искренно и чисто не любил и не сожалел о maman, как это простодушное и любящее созданье.

Хамӑр инкек ҫинчен Наталья Савишнӑпа калаҫса пӑхас килчӗ; вӑл таса кӑмӑллӑ пулнине, пире юратнине пӗлетӗп эпӗ, ҫавӑнпа унпа пӗрле йӗрсе илесси ман чӗрене лӑплантарӗччӗ.
Мне хотелось поговорить с Натальей Савишной о нашем несчастии; я знал ее искренность и любовь, и потому поплакать с нею было для меня отрадой.

Мӗншӗн-ха вӑл ҫакнашкал хӑрушла шурса кайнӑ, мӗншӗн витӗр курӑнас пек таса питҫӑмарти ҫине хура пӑнчӑ тухса ларнӑ?
Отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей?

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн питне курас тесе, эпӗ тенкел ҫине тӑтӑм; анчах унӑн пичӗ тӗлӗнче мана каллех ҫав шупкарах сарӑ таса япала курӑнчӗ.
Я стал на стул, чтобы рассмотреть ее лицо; но на том месте, где оно находилось, мне опять представился тот же бледно-желтоватый прозрачный предмет.

Эпӗ алӑк патӗнче чарӑнтӑм та пӑха пуҫларӑм; анчах куҫӑмсем йӗрсе вӑйсӑрланнӑран, нервӑсем пӑсӑлса кайнӑран нимӗн те уйӑрса илеймерӗм; ҫутӑ, парча, бархат, ҫурта лартмалли пысӑк савӑтсем, чӗнтӗрлӗ кӗрен минтерсем, турӑ судне кӗмелли хут, хӑю ҫыпӑҫтарнӑ калпак тата ӑвӑс тӗслӗ темле таса япала — ҫаксем пурте тӗлӗнмелле пӗр ҫӗре пӗрлешнӗн курӑнчӗҫ.
Я остановился у двери и стал смотреть; но глаза мои были так заплаканы и нервы так расстроены, что я ничего не мог разобрать; все как-то странно сливалось вместе: свет, парча, бархат, большие подсвечники, розовая, обшитая кружевами подушка, венчик, чепчик с лентами и еще что-то прозрачное, воскового цвета.

— Володя, — терӗм эпӗ ӑна ниҫта кайса кӗме пӗлмесӗр, таса мар перчетке ҫине кӑтартса, — Володя, эсӗ ҫакӑн пирки шухӑшламан та вӗт!
— Володя, — сказал я ему, показывая руку с двумя просунутыми в грязную перчатку пальцами, голосом, выражавшим положение, близкое к отчаянию, — Володя, ты и не подумал об этом!

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ниме хапсӑнмасӑр вӗҫӗ-хӗррисӗр юратнин таса та ырӑ туйӑмне, никама пӗлтермесӗрех, хӗрхенекен тупаймасӑрах сӳннӗскере, эпӗ хурланса аса илетӗп.
Мне грустно вспомнить об этом свежем, прекрасном чувстве бескорыстной и беспредельной любви, которое так и умерло, не излившись и не найдя сочувствия.

XIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ӑҫта чи лайӑх парне — кӑмӑл ҫемҫелнипе тухакан ҫав таса куҫҫуль тумламӗсем?
Где лучший дар — те чистые слезы умиления?

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Кӗлтунӑ хыҫҫӑн пӗчӗкҫӗ утиялпа пӗркенсе выртатӑн; чуна канлӗ, ҫутӑ тата савӑнӑҫлӑ; ӗмӗтленӳллӗ пӗр шухӑш тепринпе ылмашӑнать, — мӗнле шухӑшсем-ши вӗсем? вӗсене пӗлме ҫук, анчах таса юратупа телейлӗ пуласлӑха шаннипе тулса тӑраҫҫӗ вӗсем.
После молитвы завернешься, бывало, в одеяльце; на душе легко, светло и отрадно; одни мечты гонят другие, — но о чем они? — Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на светлое счастие.

Хам астӑвассах эпӗ Наталья Савишнӑна та, вӑл пире епле юратнине те астӑватӑп; анчах вӗсене хаклама халӗ ҫеҫ пӗлекен пултӑм, — ҫак карчӑк ытарма ҫук ырӑ, сайра тӗл пулакан таса чунлӑ ҫын пулни ун чухне ман пуҫа пырса та кӗмен.
С тех пор как я себя помню, помню я и Наталью Савишну, ее любовь и ласки; но теперь только умею ценить их, — тогда же мне и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка.

XIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Таса турӑ амӑшӗ!
Помоги переводом

XII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ тӗлӗретӗп, ҫав вӑхӑтра ман пуҫа темле ҫӑмӑл, ҫутӑ та таса асаилӳсем килсе кӗреҫҫӗ.
Я дремал, и в моем воображении возникали какие-то легкие, светлые и прозрачные воспоминания.

XI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унӑн таса шурӑ питне тахҫанах хӑнӑхса ҫитнӗччӗ ӗнтӗ, юрататтӑмччӗ; анчах халь ун ҫине тимлӗрех пӑхрӑм та тата хытӑрах юратса пӑрахрӑм.
Я давно уже привык к ее свеженькому белокуренькому личику и всегда любил его; но теперь я внимательнее стал всматриваться в него и полюбил еще больше.

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ вӑл вунпиллӗкмӗш ҫултанпа турӑ ҫынни пек пулма тӑрӑшнине, хӗлле те, ҫулла та ҫара уран ҫӳренине, мӑнастирсене пыра-пыра кайнине, хӑй юратнӑ ҫынсене пӗчӗк турӑшсем парса парнеленине аванах пӗлетӗп; унӑн ӑнланмалла мар сӑмахӗсене хӑшпӗрисем малашне мӗн пулассине систерни вырӑнне хураҫҫӗ; вӑл урӑхла пурӑннине нихҫан та никам та курман; сайра-хутра вӑл асанне патне кӗркелесе тухать, пӗрисем каланӑ тӑрӑх, вӑл пуян ҫынсен тивлетсӗр ывӑлӗ, таса чунлӑ ҫын; теприсем каланӑ тӑрӑх, вӑл ахаль хресчен ҫеҫ, ҫитменнине кахал хӑй.
Знаю только то, что он с пятнадцатого года стал известен как юродивый, который зиму и лето ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные слова, которые некоторыми принимаются за предсказания, что никто никогда не знал его в другом виде, что он изредка хаживал к бабушке и что одни говорили, будто он несчастный сын богатых родителей и чистая душа, а другие, что он просто мужик и лентяй.

V сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика