Поиск

Шырав ĕçĕ:

пурӗ сăмах пирĕн базăра пур.

пурӗ (тĕпĕ: пурӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Мӗне юрӑхлӑ эпир, пурӗ те пӗрне — «сулахайпа» та «сылтӑмпа» теессе кӑна пӗлетпӗр-ҫке, урӑх вара ни пе, ни ме, ни кукурукукку.
Куда мы годимся, когда мы только и знаем — левой, правой, — а больше ни бе, ни ме, ни кукуреку.

XI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Карӑлнӑ ҫӑварӗнчен унӑн, пырӗ тытӑннӑ ула куракӑнни евӗр, пурӗ те пӗртен-пӗр чӑшӑлтатакан сасӑ ҫеҫ сирпӗнсе тухать.
Из его раскрытого рта вырывается, точно у осипшей вороны, одинокий шипящий звук.

Ун вӑхӑтӗнче тесен-тӗк, эпир пурӗ те чакаланса ларассипе ҫех аппаланнӑ.
Так при нем мы только и занимались одним самоокапыванием.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хлебников йӑтӑнасшӑн тертленчӗ, анчах пурӗ те урисемпе кӑна хевтесӗррӗн тапкаланайрӗ те енчен еннелле ҫеҫ сулкаланайрӗ.
Хлебников делал усилия подняться, но лишь беспомощно дрыгал ногами и раскачивался из стороны в сторону.

Пӗр чӗрӗ сӑмах, таса савнӑҫӑн пӗр саманчӗ ҫех пулинччӗ хуть, ҫук вӗт, пурӗ те ниме тӑман аскӑнла ҫыхӑну, ӳсӗр-пӳсӗрлӗх, тунсӑх лачаки те службӑн вӗлерсе пӑрахасла пӗрешкеллехӗ кӑна.
Эта развратная и ненужная связь, пьянство, тоска, убийственное однообразие службы, и хоть бы одно живое слово, хоть бы один момент чистой радости.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Эсир мана пурӗ те хӑвӑр патӑртан ан кайтӑр тесе ҫех парӑнтӑр.
— Вы отдались мне только для того, чтобы я не ушел от вас.

Эпӗ калатӑп сире: кунран пурӗ те ирсӗрлӗх ҫеҫ килсе тухать, леш хай хаҫатсенче шӑп та шай хамӑр вулакан французсен дуэлӗсем йышшискер кӑна.
Я вам говорю: из этого выйдет одна только пошлость, вот именно вроде тех французских дуэлей, о которых мы читаем в газетах.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӑҫта-тӑр тӑпрассем ҫинче, хапхасем умӗнче, калинккесем патӗнче, садсенче хӗрарӑм кулли янӑрарӗ, янӑрарӗ пӗр чарӑнмасӑр та хӗтӗртӳллӗн; темле вӗри, выльӑхла, савнӑҫлӑ чӗтӗревпеле, кунашкал вӑл пурӗ те ҫуркунне пуҫламӑшӗнче ҫех янӑрама пултарать.
Где-то на завалинках, у ворот, у калиток, в садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

«Унӑн ҫӳхе тутисем ҫинче тӑрӑхлакан, йӳҫенчӗк кулӑ палӑрчӗ», — шухӑшларӗ Ромашов, анчах пурӗ те шухӑшларӗ ҫеҫ, мӗншӗн тесен ун пичӗ ҫав минутра, шурса кӑвакарнӑскер, питех те мӗскӗнлӗччӗ.
«Ироническая горькая улыбка показалась на его тонких губах», — подумал Ромашов, но только подумал, потому что лицо у него в эту минуту было жалкое, бледное и некрасиво-почтительное.

Ытла та тискер тӗттӗмпе шӑплӑх чикки йӑтӑнса ҫитрӗ — ним шухӑшсӑр, нимӗнле кӑмӑл-тӗллевсӗр, тулашри нимле курӑмлӑхсӑр, ӑҫтан та пач ҫук евӗр хутлӑх, унта пурӗ те пӗртен-пӗр ӗненӳ ҫеҫ — халех ак, ҫак минутрах, мӗн-тӗр тивӗҫсӗрри, тӳрлетмелле марри, ҫав тери усал япала пулма пултарассине шантаракан хӑрушӑ ӗненӳ.
Наступил промежуток чудовищной темноты и тишины — без мыслей, без воли, без всяких внешних впечатлений, почти без сознания, кроме одного страшного убеждения, что сейчас, вот сию минуту, произойдет что-то нелепое, непоправимое, ужасное.

— Службӑра пурӗ те виҫӗ кун ҫеҫ-ха, хӑвӑр вара хӳрепе выляма хӑтланасшӑн.
— Служите без году неделю, а начинаете хвостом крутить.

— Ҫак ҫар хастарлӑхӗ те, дисциплина тени те, чина пӑхӑнаслӑх та, мундир чысӗ те, мӗнпур ҫар науки те, — ҫаксем пӗтӗмпех-пӗтӗмпех этемлӗх «кирлӗ мар!» тесе каласшӑн пулманни е калама пӗлменни, е каламашкӑн хаю ҫитерейменни ҫинче кӑна тытӑнса тӑраҫҫӗ-ҫке пурӗ те.
— Вся эта военная доблесть, и дисциплина, и чинопочитание, и честь мундира, и вся военная наука, — все зиждется только на том, что человечество не хочет, или не умеет, или не смеет сказать «не хочу!».

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах куна, ман ҫакӑнта ларассине, пурӗ те вӑл ҫех татса пачӗ.
Но ведь это только он решил, что я должен сидеть.

Теприсем пурӗ те винтпа, штоспа та ландскнехтпа кӑна пурӑннӑ: хӑшпӗрисем тӗрӗссӗн выляман, — кун пирки пурте пӗлнӗ, анчах ун ҫине пӳрне витӗр ҫех пӑхнӑ.
Некоторые только и жили, что винтом, штосом и ландскнехтом: кое-кто играл нечисто, — об этом знали, но смотрели сквозь пальцы.

Пӗтӗм тӗнче ҫап-ҫутӑ та тап-таса, ун варринче вара — Мускавӑн лайӑх пӗлсе тӑракан ырӑ-савӑк урамӗсем питӗ хитрен ҫиҫсе ялтӑраҫҫӗ, ҫав тери хитрен, унашкала пурӗ те тӗлӗкре ҫех курма пулать.
И весь мир был светел и чист, а посреди его — милые, знакомые улицы Москвы блистали тем прекрасным сиянием, какое можно видеть только во сне.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Тӗнчере ҫук тӗлӗнмелле хӗрарӑма эпӗ пурнӑҫра пурӗ те пӗр хут ҫеҫ тӗл пулнӑ.
— Я встретился один-единственный раз в жизни с чудной, необыкновенной женщиной.

Пурӗ те ҫакӑ ҫеҫ.
Только и всего.

Ҫакӑ вара пурӗ те пӗринчен ҫех килет: чылайӑшӗн юратура, хӗрарӑма ҫавӑрса илессинче, ӑнланатӑр-и, йӑлт ҫавӑрса илессинче, — темле выльӑхла тӳрккеслӗх, мӗскерле-тӗр эгоистлӑх, хӑйшӗн ҫех тӑрӑнни, хӑйне ҫеҫ тивӗҫекен чи-чи хаклӑ лачакалӑх, аскӑнла аташупа путсӗрлӗх пытарӑнса тӑрать — шуйттан! — эпӗ ӑна калама та пӗлместӗп.
И все это оттого, что для большинства в любви, в обладании женщиной, понимаете, в окончательном обладании, — таится что-то грубо-животное, что-то эгоистичное, только для себя, что-то сокровенно-низменное, блудливое и постыдное — черт! — я не умею этого выразить.

Станцинче эпир пурӗ виҫҫӗн ҫехчӗ: хӗр, эпӗ те шурӑ ҫӳҫлӗ пӗчӗк телеграфист.
И было нас только трое на станции: она, я и маленький белобрысый телеграфист.

Эпӗ пӗлетӗп, пӗлетӗп, тусӑм, туйӑм хивреленсе кайнине пула ҫапла ку, ҫак чун-чӗре ялкӑшса, хыпса илни вӑл — шел! — пурӗ те алкоголь нерва тытӑмне йӑштарса аркантарни ҫех, урӑх ним те мар.
Я знаю, я знаю, мой милый, что это обострение чувств, все это духовное озарение — увы! — не что иное, как физиологическое действие алкоголя на нервную систему.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика