Поиск

Шырав ĕçĕ:

илтӗнчӗ (тĕпĕ: илтӗн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ӑнлантӑм, — илтӗнчӗ пӑр ҫинчен.
— Понято! — донеслось снизу.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Хула хыҫӗнче, выльӑх пусмалли хуралтӑ хапхине хирӗҫ, пӗр мӑшӑр ула лаша кӳлнӗ, ҫиелтен хура пустав витнӗ, темле тӗлӗнмелле урапа тӑнӑ; тупӑка ҫав урапа ҫине лартрӗҫ те панихида служить тума тытӑнчӗҫ, урамран, трубаран янӑраса тухнӑ пек, пӑхӑр хавассӑн мӗкӗрни илтӗнчӗ; музыка «Боже, царя храни» каларӗ, виҫӗ чиркӳ чанӗсем янӑрарӗҫ, тусанпа тӗтӗм пек пӑтравлӑ кӗрлев юхса килчӗ:
За городом, против ворот бойни, стояла какая-то странная телега, накрытая чёрным сукном, запряжённая парой пёстрых лошадей, гроб поставили на телегу и начали служить панихиду, а из улицы, точно из трубы, доносился торжественный рёв меди, музыка играла «Боже даря храни», звонили колокола трёх церквей и притекал пыльный, дымный рык:

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Чӳрече умӗнче ларса, аслӑ Артамонов хуларан тата хуланалла арҫынсемпе хӗрарӑмсен тӗксӗм кӗлеткисем кӑткӑсем пек кумни ҫине пӑхрӗ; кантӑк витӗр ҫынсем кӑшкӑрни илтӗнчӗ, ҫавӑн пирки ҫынсене савӑнӑҫлӑ пулнӑ пек туйӑнчӗ.
Сидя у окна, Артамонов старший тупо смотрел, как из города и в город муравьями бегут тёмненькие фигурки мужчин и женщин; сквозь стёкла были слышны крики, и казалось, что людям весело.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Хальхинче вӑл тата хытӑрах, хаяртарах кӑшкӑрчӗ, анчах та вӑл а-а! — тесе кӑшкӑрнинче пулӑшма чӗнни пӑлхануллӑрах илтӗнчӗ.
В этот раз он кричал ещё громче и даже злее, но всё-таки в его — а-а! — призыв на помощь звучал тревожно.

Ҫара пуҫсем ҫине, тӑвар сапнӑ пек, таттисӗр юр ҫуса тӑчӗ, инҫетрен Воропонов хыттӑн, ҫине тӑрса кӑшкӑрни илтӗнчӗ: — Спаси, господи, люди твоя…
Снег лениво солил обнажённые головы, издали доносился неумолимо требующий крик Воропонова: — Спаси, господи, люди твоя…

Ӑна ӗҫнипе пуҫ ҫӑмӑлланчӗ, уҫӑлнӑ пек пулчӗ, пӗтӗмпех темле ҫӑраланчӗ, вара, пуҫра ҫавӑн пек ҫӑралса пынӑ хушӑра, урамра та кӑштах шӑпланчӗ, ҫемҫерех шав кӑна илтӗнчӗ, вӑл таҫта инҫетелле юхса кайрӗ те, ун хыҫҫӑн шӑпах пулса юлчӗ.
От него в голове стало легче, яснее, всё как-то сгустилось, и, пока в голове происходило это сгущение, на улице тоже стало тише, всё уплотнилось, образовался мягкий шумок и поплыл куда-то далеко, оставляя за собою тишину.

Ура ҫине тӑрсан, хӗрарӑм хӑйӗн вӑрӑм та ҫӑра ҫӳҫӗсене хулпуҫҫисем хыҫнелле ывӑтрӗ, урисемпе тӑпӑртатса илсе, йӑлтӑртатакан лака шурӑ тусан пӑнчисемпе вараларӗ; унӑн урисем тапнипе рояль хӗлӗхӗсем кӗрлени илтӗнчӗ.
Стоя, женщина закинула обильные и густые волосы свои за плечи, потопала ногами, замутив глубокий блеск лака пятнами белой пыли; было слышно, как под ударами её ног гудели струны.

Артамонова Глеб ку сӑмахсене, дворник Тихон евӗрлех; сиввӗн, чунсӑр каланӑ пек илтӗнчӗ.
Артамонову послышалось, что Глеб произнёс эти слова так же бессердечно, как говорит дворник Тихон.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ирхи таса шӑплӑхра унӑн сасси янӑравсӑр, хӑйӑлтатнӑ пек илтӗнчӗ, кӑшт чӗнмесӗр тӑнӑ хыҫҫӑн курпун тепӗр хут хытӑрах каларӗ:
В чуткой тишине утра голос прозвучал глухо и сипло; помолчав, горбун повторил громче:

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫав самантрах Наталья чӗрене ҫурса пӑрахмалла ӳлени илтӗнчӗ.
И тотчас раздался режущий сердце вой Натальи:

Чӗререн парӑнса, хӑйӗн пӗтӗм хуйхине манса вуланӑ май вӑл Наталья хӑш вӑхӑтра пырса кӗнине те сисмерӗ, — унӑн хыҫӗнче сасартӑк Наталья сасси хуллен пӑшӑлтатни илтӗнчӗ.
Вливая в слова псалмов тоску свою, он не слышал, когда вошла Наталья, и вдруг за спиной его раздался тихий плеск её голоса.

Унӑн сасси ҫав тери хурлӑхлӑн илтӗнчӗ, ҫавна пула хӗрарӑм-манах, вулама чарӑнса, хӑй айӑпа кӗнӗ пек ответлерӗ:
Голос её прозвучал так поражающе горестно, что монахиня, прервав чтение, ответила виновато:

Ҫав вӑхӑтрах йытӑ хӑрлатса илчӗ, шӑплӑхра Тихон Вяловӑн лӑпкӑ сасси илтӗнчӗ:
Зарычала собака, спокойный голос Тихона Вялова ударил в тишину:

Прислуга хӗрарӑмсем сӗтел ҫинчен савӑт-сапана пуҫтарчӗҫ, чӑшӑк-тирӗксем шакӑлтатни илтӗнчӗ.
Прислуга убирала посуду со стола, звякали чашки.

Такам, хӑмла ҫырли турачӗсенчен ҫакланса, вӗсене хуҫа-хуҫа чупрӗ, унтан хуллен, ҫиллессӗн кӑшкӑрни илтӗнчӗ:
Кто-то бежал, задевая и ломая прутья малинника, потом стал слышен негромкий, гневный возглас:

Пӗррехинче, ҫӗрле, вӗсем чӳрече умӗнче пӗр-пӗрне нимӗн чӗнмесӗр, ҫӑлтӑрлӑ пӗлӗт ҫине пӑхса киленсе ларнӑ чухне, садра, мунча патӗнче, ҫынсем тӑрмашни илтӗнчӗ.
И вот однажды, когда они сидели у окна, молча любуясь звёздной ночью, в саду, около бани, послышалась возня.

Тул ҫутӑласпа пусма чӗриклетни илтӗнчӗ, такам аллипе стенана хыпашлама тытӑнчӗ.
На рассвете заскрипела лестница.

Пусма ҫинче тӑпӑртатни, шӑппӑн кулни илтӗнчӗ.
На лестнице затопали, захихикали.

Хӑнасем кулкаласа шӑпланчӗҫ, Помялов Барская ҫине пӑхса илчӗ, ҫав хушӑрах унӑн сӑмахӗсем кӑшкӑрни илтӗнчӗ:
Гости примолкли, ухмыляясь, Помялов переглянулся с Барской, масляно шипят его слова:

— Такмакне пӗлмест! — кӑшкӑрчӗҫ Дрёмов ҫыннисем, анчах ҫак самантра Артамонов хаяррӑн мӗкӗрни илтӗнчӗ:
— Присловья не знает! — крикнули дрёмовцы, и тотчас раздался отчаянный рёв Артамонова:

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика