Поиск

Шырав ĕçĕ:

МИХАЙЛОВ (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

«Юлашки пулӑмсене тата пӗрлешӳ пуҫаруҫисен хастарлӑхне шута илсен Юстици Министерствин йышӑнӑвне политикӑпа ҫыхӑнтарма пулать», — тет Игорь Михайлов.
«Учитывая последние события и общественную активность учредителей, я не исключаю, что такое решение имеет политическую подоплеку», - говорит Игорь Михайлов.

Юстици Министерстви чӑвашсен националистла пӗрлешӗвне регистрацилеме килӗшмен // Ирӗклӗ сӑмах. Ирӗклӗ сӑмах

Игорь Михайлов юрист «Ирӗклӗ сӑмаха» пӗлтернӗ тӑрӑх, хальччен Министерство ҫакнашкал хӑтланман: йӑнӑшсем тупнӑ хыҫҫӑн вӗсене тӳрлетме ҫеҫ сӗннӗ пулнӑ.
Как пояснил «Ирӗклӗ Сӑмах» юрист Игорь Михайлов, такие действия не типичны для министерства: обычно в случае обнаружения ошибок учредителям предлагают просто исправить их.

Канаш хулин администрацийӗн пуҫлӑхӗ Виталий Михайлов хӑйӗн сӑмахӗнче индустри паркӗнче хӑйсен проекчӗсене пурнӑҫа кӗртес тӗлӗшпе тата та тепӗр виҫӗ организаци ӗҫлеме кӑмӑл тунине пӗлтернӗ.
По словам сити-менеджера города Канаша Виталия Михайлова, территорию индустриального парка для запуска своих новых проектов потенциально в настоящее время рассматривают еще три организации.

Чӑваш Республикин Пуҫлӑхӗ Олег Николаев ӗҫлӗ ҫул ҫӳревпе Канаш хулинче пулнӑ // Влаҫ органӗсен порталӗ. http://gov.cap.ru/chuv/news.aspx?guid=be ... b4575c9e35

Ҫиелтен пӑхсан кӑна харсӑр пек курӑнакан, чапа е мухтава тухас кӑмӑл хӗтӗртнипе кӑна хавхаланакан Калугин та, ним тӗшне тӑман сиенсӗр Праскухин та, вӑл тӗншӗн, престолпа отечествӑшӑн пуҫне хунӑ пулин те, хӑюсӑр та ытлашши ӑслах мар Михайлов та, шухӑш енчен ҫирӗпленсе, йӗркене кӗрсех ҫитеймен пӗчӗкҫӗ ача Пест та, — пӗри те киревсӗр ҫын е повеҫӗн геройӗ пулма пултараймаҫҫӗ.
Ни Калугин с своей блестящей храбростью (bravoure de gentilhomme) и тщеславием, двигателем всех поступков, ни Праскухин, пустой, безвредный человек, хотя и павший на брани за веру, престол и отечество, ни Михайлов с своей робостью и ограниченным взглядом, ни Пест — ребенок без твердых убеждений и правил, не могут быть ни злодеями, ни героями повести.

16 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Non pas encore? — ответлерӗ Михайлов, хӑй те французла калаҫма пултарнине кӑтартас кӑмӑлпа.
— Non pas encore, — отвечал Михайлов, которому хотелось показать, что он знает и поговорить по-французски.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Кӑштах амантрӗҫ ҫав, чулпа лектерчӗҫ, — ответлерӗ Михайлов хӗрелсе кайса, вӑл мӗн шухӑшлани сӑнранах палӑрчӗ.
— Да, немножко, камнем, — отвечал Михайлов, краснея и с выражением на лице.

— Курасчӗ сирӗн, эпӗ ӑна ӗнер, бомбӑсем ӳкнӗ чух, мӗнле тӗл пулнине, — терӗ Калугин, йӑл кулса, Михайлов хӑйсем патне ҫитсен.
— Il fallait voir dans quel etat je l'ai rencontre hier sous le feu, — улыбнувшись, сказал Калугин в то время, как они сходились.

Хайхи господасене курсан, Михайлов нимӗнле мар пулса кайрӗ: ӗнер, Калугинпа пӗрле тӑнӑ чух, хӑй лӑпчӑна-лӑпчӑна ларни аса килчӗ ӑна, ҫав хушӑрах вӑл кусем ман ҫинчен юри пӑлахая перет, аманман вӑл тесе ан шухӑшлаччӑр тата, тесе шухӑшласа илчӗ.
Он очень сконфузился, увидав их: ему вспомнилось, как он вчера приседал перед Калугиным, и пришло в голову, как бы они не подумали, что он притворяется раненым.

Ҫак вӑхӑтра бульвар леш вӗҫӗнче хайхи господасене хирӗҫ килекен Михайлов курӑнса кайрӗ.
В это время навстречу этим господам, на другом конце бульвара, показалась лиловатая фигура Михайлова.

Батальон хӑй вырӑнне ҫитнӗ ӗнтӗ, Михайлов хӑваласа ҫитнӗ ҫӗре вӑл ту айлӑмне ҫитме ӗлкернӗ, кунта ӗнтӗ бомбӑсем ӳкменпе пӗрех.
Батальон уже был под горой на место и почти вне выстрелов, когда Михайлов догнал его.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Хӑйӗн юлташне чӑнах та вӗлернине пӗлнӗ хыҫҫӑн, Михайлов унчченхи пекех хашкаса, лӑпчӑна-лӑпчӑна ларса, каялла сӗтӗрӗнчӗ.
Убедившись в том, что товарищ его был убит, Михайлов, так же пыхтя, приседая.

«Чӑнах та, вилнӗ те-и тен ӗнтӗ вӑл, ҫынсене кӑлӑхах вилӗм умне кӑларса тӑратас мар, хам айӑплӑ, хамӑнах кайса пӑхмаллаччӗ. Хамах кайса пӑхам-ха, вилӗ-и вӑл, чӗрӗ-и. Эпӗ ӑна кайса пӑхма тивӗҫ», — хӑй тӗллӗнех калаҫкаласа илчӗ Михайлов.
«И точно, может, он уже умер и не стоит подвергать людей напрасной опасности, а виноват один я, что не позаботился. Схожу сам, узнаю, жив ли он. Это мой долг», — сказал сам себе Михайлов.

Чӑтма ҫук ӑшалантараҫҫӗ, ним мар, кӑлӑхах вӗлерме пултараҫҫӗ», — шухӑшласа илчӗ Михайлов.
Под этим страшным огнем могут убить задаром», — думал Михаилов.

— Ҫук, кайса ҫӗклесе тухмаллах пулать: кам пӗлет, вилмен те-и-ха тен вӑл, — терӗ Михайлов.
— Нет, непременно надо сходить взять: может быть, он еще жив, — сказал Михайлов.

Михайлов та лӑпчӑнса ларса пуҫне ярса тытрӗ, хускалнӑ пирки унӑн пуҫӗ чӑтма ҫук ыратса кайрӗ.
Михайлов тоже присел и схватился за голову, которая от движенья ужасно заболела у него.

— Ах, мӗнле-ха апла эсир, Михал Иванович, — ҫилленсе кайрӗ Михайлов: — чӗрӗ пулсан, епле пӑрахса хӑваран, вӗлернӗ пулсан та, ҫапах та, ӳтне те пулин ҫӗклесе тухмаллаччӗ, — кирек мӗн тӑвӑр та, ҫапах та, генерал ординарецӗ вӗт-ха вӑл, кам пӗлет, вилмен те-и тен-ха.
— Ах, как же вы это, Михал Иванович, — сказал Михайлов сердито, — как же бросить, ежели он жив; да и убит, так все-таки тело надо было взять, — как хотите, ведь он ординарец генерала и еще жив, может.

— Манпа пӗрле ҫапӑҫакан Праскухин ординарец ӑҫта? — ыйтрӗ Михайлов, хӑй пырса ҫитнӗ чух ротӑна ертсе пырас ӗҫе хӑй ҫине илнӗ прапорщикрен.
— А где ординарец Праскухин, который шел со мной? — спросил он прапорщика, который вел роту, когда они встретились.

Михайлов пӗрер минут хушши иккӗленсе тӑчӗ, суран ҫыхнӑ ҫӗрте хальтерех кӑна, иртнӗ кунсенче ҫеҫ курнӑ сценӑна аса илмен пулсан, Игнатьев сӗннӗ пекех тӑватчӗ-и тен вӑл: кӑшт кӑна чӗртернӗ аллине ҫыхтарма тесе, суран ҫыхнӑ ҫӗре пӗр офицер пырса кӗнине аса илчӗ вӑл.
Михайлов остановился на минуту в нерешительности и, кажется, последовал бы совету Игнатьева, ежели бы не вспомнилась ему сцена, которую он на днях видел на перевязочном пункте: офицер с маленькой царапиной на руке пришел перевязываться.

Бомба чуласа аннине курсан, Михайлов та ҫӗре ӳкрӗ, вӑл та ҫавӑн пекех куҫне хӗсрӗ, ҫавӑн пекех икӗ хутчен уҫа-уҫа пӑхрӗ вӑл вӗсене, бомба ҫурӑлма ӗлкериччен, ҫак икӗ ҫекунд хушшинче, вӑл та, Праскухин пекех, калама ҫук нумай шухӑшларӗ, темӗн те пӗр чӑтса ирттерчӗ.
Михайлов, увидав бомбу, упал на землю и так же зажмурился, так же два раза открывал и закрывал глаза и так же, как и Праскухин, необъятно много передумал и перечувствовал в эти две секунды, во время которых бомба лежала неразорванною.

Михайлов ӳпне ӳкрӗ.
Михайлов упал на живот.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика