Двуязычный корпус чувашского языка

Егорушка халӗ масар ҫинчи чие йывӑҫҫисем айӗнче ҫывӑракан асламӑшне аса илчӗ; тупӑкра унӑн куҫӗсем ҫине пилӗк пуслӑ пӑхӑр укҫасем хунӑччӗ, кайран, хуллине хупса, тупӑкне шӑтӑка антарнӑччӗ; вӑл тупӑк хуппи ҫине кӗмсӗртетсе ӳкекен тӑпра сассине те манман-ха…

Помоги переводом

VI // .

Кузьмичовпа Христофор атте тата Егорушка кӳмепе тӑварнӑ лашасенчен ӳкекен сулхӑнлӑ вырӑна кӗҫҫе сарчӗҫ те апат ҫиме тытӑнчӗҫ.

Помоги переводом

II // .

Хушӑран вӗсем татӑлса ӳкекен грушӑ патне ушкӑнӗпех чупса пыраҫҫӗ, ҫавна пӗр-пӗринчен туртса илесшӗн тӗрмӗшеҫҫӗ, унтан хӗрелсе кайса чиркӗве кӗреҫҫӗ те ытла йӑвашланса сӑхсӑхаҫҫӗ.

Время от времени они гурьбой бросались за какой-нибудь спелой золотистой грушей, упавшей с дерева, и старались вырвать ее друг у друга из рук; потом, раскрасневшись, возвращались к молящимся и крестились.

X. Хӗрарӑмсен мӑнастирӗ // .

Мӗлкӗсем айккинелле куҫрӗҫ, хӑяккӑн ӳкекен вӗри хӗвел пайӑркисем пусӑрӑнса ларнӑ, хыт хурапа витӗннӗ тимӗрҫ лаҫҫин ҫивиттине, инҫетре мар ларакан косилкӑсене тата ҫул хӗрринчи тусанлӑ курӑка хӗртеҫҫӗ.

Тени переместились, и горячие солнечные лучи, падающие в отвес, жарко палили покрытую дерном, осевшую и поросшую бурьяном крышу кузницы, стоявшие неподалеку косилки, запыленную возле дороги траву.

X сыпӑк // .

Ҫутӑличчен пӗрер сехет маларах ҫил ҫӗкленчӗ, пӗлӗтсем, пӗр ҫӗрелле пухӑнса, хӑвӑртрах шума тытӑнчӗҫ, тӳрех ӳкекен ҫумӑр чалӑшрӗ, — пӗлӗтрен пуҫласа ҫӗр патне ҫитиех хӗвелтухӑҫнелле чалӑш ӳкет вӑл, — вара мӗнле пуҫланчӗ, ҫавӑн пекех пӗр кӗтмен ҫӗртен чарӑнчӗ.

За час до рассвета подул ветер, тучи, толпясь, ускорили свое движение, отвесно падавший дождь стал косым, от испода туч до самой земли накренился на восток, а потом так же неожиданно кончился, как и начался.

VIII сыпӑк // .

Соломон вара ӗшеннӗ урхамахран татӑла-татӑла ӳкекен кӑпӑка савӑт туличченех тултарнӑ та майра-патша патне ҫитерсе пама хушнӑ.

Соломон же, наполнив сосуд пеною, падавшей с тела утомленного коня, приказал отнести его царице.

IX сыпӑк // .

Йывӑҫ ҫуртсем вӗсем, хӑйпӑнса ӳкекен шурӑ сӑрпа сӑрланӑскерсем, пурте ӳт-тир чирӗпе асапланаҫҫӗ, тейӗн.

Они построены из дерева, намазаны облупившейся белой краской и все точно страдают однообразной болезнью кожи.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Тен, ку хӑюсӑрлӑх вӑл пирӗнпе пӗрле нумай ларманнинчен килнӗ пуль: вӑл, пӗлӗт ҫинчен ӳкекен ҫӑлтӑр пек, пирӗн куҫ умӗнче ярӑнса илет те — ҫухалать.

Быть может, это потому так было, что она не оставалась подолгу с нами: мелькнет у нас в глазах, как звезда, падающая с неба, и исчезнет,

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Вӗсенчен ӳкекен хура мӗлкӗсем симӗсӗн курӑнакан илемлӗ хумсене тӗксӗмлетсе тӑраҫҫӗ, ҫакӑнпа вӗсем пӗртен-пӗр хусканӑва, шыв чарӑнмасӑр шӑпӑлтатнипе кӑпӑксем ассӑн сывланине тата ту хыҫӗнчен тухма ӗлкӗреймен уйӑхӑн кӑвак кӗмӗл йӑлтӑрккипе пӗрле пӗтӗм йӗри-таврара тӑракан вӑрттӑн шӑплӑха пӑсакан пур сас-чӗве те хупласа хурасшӑн пек туйӑнаҫҫӗ.

С них на пышные зеленоватые гребни волн упали черные тени и одевают их, как бы желая остановить единственное движение, заглушить немолчный плеск воды и вздохи пены, — все звуки, которые нарушают тайную тишину, разлитую вокруг вместе с голубым серебром сияния луны, еще скрытой за горными вершинами.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Вӑл, сасартӑк, пӑрахутсен, баржӑсен ушкӑнӗнчен вӗҫерӗнсе тухрӗ те — вӗсем умӗнче вӗҫӗ-хӗррисӗр хӑватлӑ тинӗс — кӑвак инҫетелле тӑсӑлакан тинӗс — сарӑлса выртни курӑнчӗ; тинӗсӗн кӑвак инҫетӗнчен тӳпенелле — хӗррисенче сарӑ мамӑк харталлӑ, шупка-кӗрен те тинӗс шывӗ тӗслӗ симӗсрех пӗлӗтсем, тата салхуллӑ мӗлке ӳкекен, тӑхлан тӗслӗ кичем пӗлет сӑрчӗсем мӑкӑрланса хӑпарнӑ.

Вдруг она вырвалась из их толпы, и море — бесконечное, могучее — развернулось перед ними, уходя в синюю даль, где из вод его вздымались в небо горы облаков — лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по краям, зеленоватых, цвета морской воды, и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые тени.

II сыпӑк // .

Якорь сӑнчӑрӗсем янӑрани, япала турттаракан вагонсем пӗр-пӗринпе ҫапӑнса кӗмсӗртетни, ҫул ҫине сарнӑ чул ҫинче таҫтан ӳкекен тимӗр листисем йынӑшса чанкӑртатни, йывӑҫ каскисем тӳплетсе ӳкни, извозчиксен ураписем шӑлтӑртатни, пӑрахутсем хыттӑн та ҫинҫен е хулӑн сасӑпа мӗкӗрсе ҫухӑрни, грузчиксем, матроссем, таможня салтакӗсем кӑшкӑрашни, — ҫак сасӑсем пурте, хӑлхана хупласа лартакан ӗҫлӗ кун музыкипе пӗтӗҫсе, гавань ҫинчи пӗлӗт айӗнче, аялта, пӑлхавлӑн чӳхенсе тӑраҫҫӗ; вӗсем патне ҫӗр ҫинчен ҫӗнӗрен ҫӗнӗ сас хумӗсем е хулӑнӑн кӗмсӗртетсе пӗтӗм тавралӑха сиввӗн кисрентереҫҫӗ, е вичкӗнӗн, янӑравлӑн хӑпарса — тусанлӑ вӗри сывлӑша таткаласа ҫураҫҫӗ.

Звон якорных цепей, грохот сцеплений вагонов, подвозящих груз, металлический вопль железных листов, откуда-то падающих на камень мостовой, глухой стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, свистки пароходов, то пронзительно резкие, то глухо ревущие, крики грузчиков, матросов и таможенных солдат — все эти звуки сливаются в оглушительную музыку трудового дня и, мятежно колыхаясь, стоят низко в небе над гаванью, — к ним вздымаются с земли все новые и новые волны звуков — то глухие, рокочущие, они сурово сотрясают все кругом, то резкие, гремящие, — рвут пыльный, знойный воздух.

Челкаш // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Пичӗ ун шуранка пулнӑ, тути — йӑм-хӗрлӗ хӑю евӗр; хумлӑ-хумлӑ ҫӳҫӗ тӗм-хура, унра, Аэрмон хысакӗн тӗксӗм тӳпинчен ӳкекен ту шывӗсен кӗмӗл ҫипписем пек, кӑвак тӗс — ӑслӑлӑх эрешӗ — йӑлтӑртатнӑ; Ассири патшисен йӑлине вӗтӗ-вӗтӗ йӗрсемпе пӗр тикӗссӗн пӗтӗрттере-пӗтӗрттере кӑтралатнӑ хура сухалӗнче те кӑвак пӗрчӗсем ялтӑранӑ унӑн.

Бледно было его лицо, губы — точно яркая алая лента; волнистые волосы черны иссиня, и в них — украшение мудрости — блестела седина, подобно серебряным нитям горных ручьев, падающих с высоты темных скал Аэрмона; седина сверкала и в его черной бороде, завитой, по обычаю царей ассирийских, правильными мелкими рядами.

II сыпӑк // .

Нумай ҫиекен хулӑн доктор хӑй пӳлӗмӗнчен мӑшӑлтатса тухатчӗ, лапсӑркка кӗрӗкпеччӗ вӑл, кӗрекере вырӑн йышӑннӑ чух, ытла куҫ умне ӳкекен вырӑна лараймасан та, чи шавлӑ ҫӗре вырнаҫатчӗ.

Толстый доктор-едок выползал из своей комнаты в огромной шубе-кухлянке и занимал за столом если не наиболее видное, то, во всяком случае, наиболее шумное место.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // .

Пур еннелле те ӳкекен ҫӑлтӑрсем йӑлтӑртатса шуса каяҫҫӗ.

По всем направлениям катятся, вспыхивая, падающие звезды.

XI. Гаврик // .

Хир винограчӗпе явӑннӑ пахча решеткисем витӗр пуянсен ҫурчӗсен чӳречисенчен ӳкекен ҫутӑпа чаплӑ чечек клумбисем курӑнаҫҫӗ.

Сквозь железные решетки, увитые диким виноградом, в палисадниках виднелись клумбы, освещенные окнами особняков.

IX. Ҫӗрлехи Одессӑра // .

Аллисемпе пуҫне хӗстерсе тытать, вара стена ҫине ӳкекен мӗлки ҫинче вӑрӑм сӑмсаллӑ кулашла пуҫсем иккӗн тан тухса тӑраҫҫӗ.

Он брался руками за голову, и тогда на тени, метавшейся за ним по стене, бесшумно вырастали две смешные носатые морды.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // .

Таҫта хыҫалта пӑшал сассисем шаплатаҫҫӗ, эпӗ чупатӑп, ярса пусмассерен такӑнса ӳкекен Игоре ҫавӑтса пыратӑп, хам хыҫҫӑн чӗмсӗррӗн сӗтӗретӗп.

Где-то позади хлопали выстрелы, а я бежала, я тащила за руку спотыкавшегося Игоря, молча тянула его за собой.

27 сыпӑк // .

Ача хӑйӗн аттисене питӗ хисеплет пулас: карлӑкран ӳкекен мӗлке хупӑрласран урисене куҫарсах тӑрать.

Паренек, видно, очень гордился сапогами, и старался, чтоб тень от поручней не закрывала их.

18 сыпӑк // .

Ӳкекен йӗпе юр стени витӗр хутран курантсем ҫапни илтӗнет.

Сверху сквозь падавший сплошной стеной снег доносились близкие удары курантов.

14 сыпӑк // .

Хайхи офицер, хӑй ҫине вӗҫсе ӳкекен хӗлхемсене ҫапа-ҫапа, мана шӑппӑн калать:

Офицер, арестовавший меня, отмахиваясь от искр, летящих над нами, тихо говорит мне:

9 сыпӑк // .