Двуязычный корпус чувашского языка

Пирӗн асатте хӑракан йышши пулман; кашкӑра тӗл пулсан, ӑна турех хӳринчен ярса тытатчӗ, тет; козаксем хушшине чышкӑпа ҫапӑҫма кӗрсе кайсан та ҫавах — пурте, панулми тӑкӑннӑ пек, ҫӗре ӳкетчӗҫ, тет.

Покойный дед был человек не то чтобы из трусливого десятка; бывало, встретит волка, так и хватает прямо за хвост; пройдет с кулаками промеж козаками — все, как груши, повалятся на землю.

Пӗр чиркӳри тиечук пулни-иртни ҫинчен каласа пани // .

Халӗ вӑл пурин ҫине те тимлӗрех пӑхма пуҫларӗ, ҫынсене курсан, ҫав тери хӑракан пулчӗ…

Во взгляде тоже появился новый оттенок — уже не равнодушие ко всему, а непреодолимый страх при виде людей…

X // .

Эпӗ хӑракан йышши мар…

Я не из пугливых…

VI // .

Анчах вилӗмрен ҫав тери хӑракан Митман, шикленсерех пулин те, ҫак сӗнӳпе хӑвӑртах килӗшнӗ.

Но он очень боялся смерти и поэтому хотя и с тревогой, но быстро принял это предложение.

VII // .

Комиссартан пӗрмай кӑшт хӑракан Володя каллех унтан тӗлӗнчӗ: мӗнле-ха ҫакнашкал пӑхма хаяр ҫын ыттисем ҫине темӗнле ӑша кӑмӑлпа, йӑвашшӑн пӑхма пултарать?

И Володя, всегда немного робевший перед ним, в который раз подивился, как это может такой суровый с виду человек смотреть на людей с какой-то особой, доверчивой лаской.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // .

— Мӗн эсир, ылттӑнӑм, ҫав тери хӑракан пулса кайрӑр? — лӑплантарать Алевтина Марковна.

— Что вы, золото мое, нервная такая стали? — успокаивала ее Алевтина Марковна.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // .

Эпӗ пӑта ҫапса кӗртме те, вутӑ ҫурма та хӑракан пултӑм, шакканӑ сасса тискер этемсем илтес пек туйӑнатчӗ мана.

Я не смел ни вбить гвоздя, ни расколоть полена, так как мне постоянно казалось, что дикари могут услышать этот стук.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // .

Вӑл бригадӑна пӗр-пӗр ӗҫпе кайман, унта кайни юрату пӗтес вӑхӑта кӗтекен, анчах ҫав вӑхӑт ҫитесрен те хӑракан этем намӑсран тарнине пӗлтернӗ.

Это было не отъездом, вызванным какими-то деловыми соображениями, а позорным бегством человека, который хотел и в то же время боялся наступающей любовной развязки.

III сыпӑк // .

Пирӗн хулара юлашки вун-вунпилӗк ҫул хушшинче, Беликов манерлӗ этемсен влиянипе, темрен те хӑракан пулса кайрӗҫ.

Под влиянием таких людей, как Беликов, за последние десять — пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Ырӑ ҫынсем, турӑран хӑракан ҫынсем, йытта та апла каламаҫҫӗ, монахсем вӗт эпир!

— Добрые люди, которые бога боятся, таких слов собаке не говорят, а ведь мы монахи!

Арманта // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 34–45 стр.

Ачасем пирӗн хӑракан йышшисемех мар, пӗр-пӗрин хыҫне пытанмаҫҫӗ.

Ребята у нас не из трусливых, за других прятаться не будут.

26-мӗш сыпӑк // .

Вӑл, йӳҫҫине-туттине тутанса пӑхмасӑрах кайма хӑракан йышшиех мар-ха.

Ну нет, он не из таких, чтобы уйти несолоно хлебавши!

18-мӗш сыпӑк // .

Ҫакӑнтан вара арҫын ачасем Машӑна тивмерӗҫ, ӑна хӑйсенчен уйӑрса яма хӑракан пулчӗҫ.

Отступили мальчишки и с тех пор побаивались прогонять Машу от себя.

5-мӗш сыпӑк // .

Хӑракан пултӑн эсӗ, кум!

Труслив ты стал, кум!

III сыпӑк // .

Хирте утӑ капанӗ утса ҫӳрет тесе калаччӑр вӗсене — вӗсем ним шухӑшласа тӑмасӑрах ҫакна ӗненеҫҫӗ; кам та пулсан: акӑ ҫак сурӑх мар, мӗнле те пулин Марфа е Степанида тухатмӑш, тесе сӑмах кӑларса ярсан — вӗсем сурӑхран та, Марфаран та хӑракан пулаҫҫӗ: мӗншӗн сурӑх сурӑхах пулманни ҫинчен, мӗншӗн Марфа тухатмӑш пулса тӑни ҫинчен ыйтса пӗлес шухӑш вӗсен пуҫне пырса та кӗмест, ҫитменнине тата ҫакна ӗненмесӗр иккӗленекенсем ҫине сиксех ӳкеҫҫӗ, — ҫав тери вӑйлӑ ӗненеҫҫӗ Обломовкӑра тӗлӗнмелле хӑвата!

Расскажут ли им, что копна сена разгуливала по полю, — они не задумаются и поверят; пропустит ли кто-нибудь слух, что вот это не баран, а что-то другое, или что такая-то Марфа или Степанида — ведьма, они будут бояться и барана и Марфы: им и в голову не придет спросить, отчего баран стал не бараном, а Марфа сделалась ведьмой, да еще накинутся и на того, кто бы вздумал усомниться в этом, — так сильна вера в чудесное в Обломовке!

IX сыпӑк // .

Ӗлӗк кӑсӑклӑхӑмӑра чамасӑр пысӑк ирӗклӗх парса тӑнӑ чӗрӗ темӑсенчен Олеся хӑракан пулчӗ, вӗсенчен васкасах пӑрӑнма тӑрӑшрӗ.

С поспешной боязливостью Олеся избегала живых тем, дававших раньше такой безбрежный простор нашему любопытству.

IX сыпӑк // .

Женя — йытӑсенчен вилесле хӑракан хӗр ача.

Женя всегда очень боялась собак. Просто до смерти.

Иккӗмӗш сыпӑк // .

Вара офицер ку района никама та кӗртме юрамасть пулин те, хӑракан икӗ ачана иртсе кайма чармасть:

Обыкновенно офицер, не имевший права никого пропускать в подозрительный район, делал исключение для двух испуганных детишек.

XXXVI. Йывӑр сумка // .

«Кичем» тени вӑл каллех Бертӑпа мӗн тӑвасса пӗлместӗп тенине пӗлтерчӗ ӗнтӗ; Берта ытла хӑракан пулса кайрӗ, чӗмсӗрленчӗ, текех черетсене те ҫӳреми пулчӗ, яра куна кунӗпех диван ҫинче выртса ирттерет, ҫинчен тата ҫими те пулчӗ.

«Скучно» — это означало, что она снова не знает, что делать с Бертой, которая становилась всё более пугливой и молчаливой и уже не ходила по очередям, а целые дни лежала на диване и, главное, почти перестала есть.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // .

Дон-Карлос тесе сивӗрен хӑракан тилле калаҫҫӗ иккен.

Дон-Карлосом звали лисёнка, который боялся мороза.

Вуннӑмӗш сыпӑк // .