Двуязычный корпус чувашского языка

Ҫав вӑхӑтрах пурин сассинче те ӑна юлташла ӑшшӑн, тараватлӑн савса хапӑллани сисӗнчӗ.

Но во всех голосах одним тоном звучал товарищеский, теплый привет.

XVII // .

Унӑн сассинче тарават та хаваслӑ кулӑ чӳхенсе чӗтрерӗ.

 — В голосе его подрагивали нотки добродушного, беззлобного смеха.

XVII // .

Офицер сассинче вӑл хӑй те аванмарланса кайни шӑвӑнса иртрӗ:

В голосе офицера явственно сквозило смущение.

IV // .

Казак кӳренсе те хыттӑн калаҫрӗ, сассинче ҫилӗ тӑвӑлса капланни сисӗнчӗ.

Казак говорил обиженно-громким голосом, в нотках его звучало озлобление.

II // .

Листницкий санитарӑн куҫӗсенче малтан мӑнаҫлӑхпа йӗрӗнчӗклӗх сиснӗччӗ: халӗ вӑл унӑн сассинче те хӑйне ыттисенчен мала хума пикенниех палӑрнине туйрӗ.

В оттенке его голоса прозвучало то же превосходство и презрение, которое уловил сотник во взгляде.

14 // .

Ун сассинче ыратни те, тарӑхни те, хӑрани те палӑрчӗ.

В его голосе изображалась и боль, и досада, и робость.

Раштав умӗнхи каҫ // .

— Арҫын? — терӗ Сью, унӑн сассинче те шарманка чӗриклетӗвӗ ҫеҫ илтӗнчӗ.

— Мужчины? — переспросила Сью, и ее голос зазвучал резко, как губная гармоника.

Юлашки ҫулҫӑ // Николай Степанов. О. Генри. Юлашки ҫулҫӑ // Илемлӗ литература: журнал. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1941. — №4. — 113-118 с.

Вӑт епле ҫирӗп старик! — вӗҫлерӗ Ланкина хӑйӗн халапне; унӑн ӗсӗклесе пӑшӑлтатнӑ сассинче хавасланни палӑрать.

Вот до чего старик в себе твердый! — закончила свой рассказ Ланкина, и в усталой, всхлипывающем шепоте ее слышалось восхищение.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // .

Светлана халиччен Володьӑпа пулса иртнисене астуса илчӗ те, унӑн сассинче кӗҫех сикме хатӗррине туйса, парӑнма васкарӗ:

Светлана, помня многие другие происшествия, бывшие с Володей, почувствовала в его голосе такую сумасшедшую решимость, что поспешила сдаться:

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // .

Овечкин, Орел енчи чӗп-чӗрӗ, ҫивӗч ҫын, киленӗҫпе пӳлӗне-пӳлӗне, хӑвӑрттӑн та вӗҫкӗнленсереххӗн тавӑрать, сассинче унӑн вак-тӗвек сутуҫӑн хыпаланчӑк ҫепӗҫлӗхӗ сисӗнсех тӑрать:

Разбитной орловец Овечкин, в голосе которого слышится слащавая скороговорка бывшего мелочного приказчика, отвечает быстро и щеголевато, захлебываясь от удовольствия:

XI // .

Чалӑш алӑллӑ эсремет! — кӑшкӑрашрӗ пӗчӗк, чӑп-чӑмӑр та вӗтӗркке Шаповаленко ефрейтор, сассинче унӑн начальникле тарӑху янӑрарӗ.

Дьявол косорукой! — кричал маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание.

I // .

Хӑях ҫийӗн хайхи виҫӗ шур качаки вӗҫсе иртрӗ, вӗсен чийлетсе тухакан сассинче пӗчӗкҫӗ юханшыв патӗнчен хӑваласа янӑшӑн кӳренни, канӑҫсӑрланни сисӗнчӗ.

Над осокой пролетели знакомые три бекаса, и в их писке слышались тревога и досада, что их согнали с ручья.

II // .

Юрӑ хӑюллӑ та вичкӗн пулнӑ, кӗвви те ун хаваслӑ янӑранӑ, — юрӑра ик-виҫӗ салху нота та пулнӑ, анчах кӗвӗ, пӗтӗмӗшпе илсен, хавас илтӗннӗ, ҫавӑнпа салху нотӑсем вӗсем хушшинчен илтӗнсех кайман, вӗсем хушса юрланӑ чухне ҫухалнӑ, юлашки куплетра илтӗнми пулнӑ — тӗрӗсрех каласан, ҫамрӑк хӗрарӑмӑн кӑмӑлӗ урӑхла пулнӑ пулсан, салху нотӑсен хаваслӑ янӑравра ҫухалмалла пулнӑ; анчах халь ун сассинче салху нотӑсем ытти нотӑсенчен хытӑрах илтӗннӗ, вӑл ҫавна асӑрхаса илет те чунӗпе хӑпартланса кайнӑ пек пулать, вӗсене юрланӑ чухне вара сассине антарать, вӗсем хыҫҫӑн юрламалли хаваслӑрах сасӑсене хытӑрах юрлама пуҫлать, анчах вӑл шухӑша кайнипе кӗҫех юрра манса каять, вара салху сасӑсем каллех хытӑрах янӑрама тытӑнаҫҫӗ.

Смелая, бойкая была песенка, и ее мелодия была веселая, — было в ней две-три грустные ноты, но они покрывались общим светлым характером мотива, исчезали в рефрене, исчезали во всем заключительном куплете, — по крайней мере, должны были покрываться, исчезать, — исчезли бы, если бы дама была в другом расположении духа; но теперь у ней эти немногие грустные ноты звучали слышнее других, она как будто встрепенется, заметив это, понизит на них голос и сильнее начнет петь веселые звуки, их сменяющие, но вот она опять унесется мыслями от песни к своей думе, и опять грустные звуки берут верх.

II. Ухмахла ӗҫе пӗрремӗш хут йӗрлени // .

— Тата мӗн кирлӗ? — Макар сассинче халӗ ӗнтӗ уҫҫӑнах кӳренӳ янрарӗ.

— Чего ишо надо? — В голосе Макара звучала уже неприкрытая досада.

XXII сыпӑк // .

Макарӑн хӑюллӑ сассинче тем тери хилмӗрни палӑрнипе Майданникова вӑрт ҫаврӑнса: «Ну, сывӑ пул!», — терӗ те тухрӗ.

В мужественном голосе Макара было столько жалобной просительности, что Майданникова быстро повернулась, сказала: «Ну, прощай!» — и вышла.

XXII сыпӑк // .

Ял Советне кӗмелли алӑк ҫине вӑл тепӗр ҫӑра ҫакрӗ, вара крыльца умӗнче кӗтсе тӑракан Нагульнова — сассинче унӑн йӑлӑнса ыйтни палӑрчӗ — ҫапла каларӗ:

Второй замок он навесил на входную дверь сельсовета, сказал ожидавшему у крыльца Нагульнову — и в голосе его прозвучала просительность:

XI сыпӑк // .

Ун сассинче вара ӳпкелесе калани сисӗнчӗ:

В голосе его зазвучал упрек:

VII сыпӑк // .

Анчах Давыдов халӗ те ун чӗтрекен сассинче хӗр хытӑ пӑлханнине сисмерӗ.

Однако и тут Давыдов не расслышал жестокого волнения в ее дрожащем голосе.

VII сыпӑк // .

Ун сассинче усал савӑнӑҫ янӑрарӗ:

В голосе ее зазвучало злорадное торжество:

III сыпӑк // .

— Вӑл ӗнтӗ яланах ҫапла пулать, — Кондратӑн сассинче ӑна кӑмӑллӑн ырласа йӑл кулни сисӗнчӗ.

— Уж это завсегда так, — в голосе Кондрата послышалась сочувственная улыбка.

36-мӗш сыпӑк // .