Поиск

Яков

Яков

— Апла пулсассӑн, — тенӗ Бобров, — сан сӑмахху, Яков Тарасович, тӗрӗсех: ӑсран тухнӑ вӑл…
— Стало быть, — сказал Бобров, — твоя правда, Яков Тарасович: не в уме он…

Анчах ҫав самантра Яков Маякин хӑй те ҫитнӗ.
Но Яков Маякин сам пришел в это время.

Бобров, Кононов тата темиҫе ҫын, — Яков Маякин малта пынӑ, — темӗн ҫинчен шӑппӑн калаҫкаласа, рубкӑна кайнӑ.
Бобров, Кононов и еще несколько человек с Яковом Маякиным впереди ушли в рубку, негромко разговаривая о чем-то.

— Тытӑн, Яков! — хыттӑн каланӑ Робустов.
— Действуй, Яков! — громко говорил Робустов.

Яков Тарассович Маякин тавра пӗр ушкӑн ҫын пухӑнса тӑнӑ, вӗсем, старик шӑппӑн темскер каланине ҫирӗплетсе, усал вӗчӗхӳпе пуҫӗсене сулланӑ.
Около Якова Тарасовича Маякина собралась толпа и слушала его тихую речь, со злобой и утвердительно кивая головами.

Апла эс, Яков, ӑна, ху илсе килнӗскере, хӑвах йӑвашлат ӗнтӗ…
Но как ты его, Яков, привел… тебе его и укротить надо…

Вара пурин пуҫӗсем те Яков Маякин пӑхакан ҫӗрелле ҫаврӑннӑ.
И все головы поворотились, куда смотрел Яков Маякин.

Вӗсен хушшинче Яков Тарасович анчах лӑпкӑ пулнӑ, ҫитменнине — ҫак мыскара унӑн кӑмӑлне кайнӑ пекех туйӑннӑ.
Только один Яков Тарасович был спокоен и даже как будто доволен происшедшим.

— Эпир тунӑ ҫаксене пӗтӗмпех! — кӑшкӑрнӑ Яков Тарасович, ҫырма ҫинелле кӑтартса.
— Это мы всё сделали! — кричал Яков Тарасович, указывая на реку.

Яков Тарасович ҫӳҫенсе илнӗ, пичӗ ҫинчи пӗркеленчӗкӗсем, кулакан куҫӗсем патӗнчен тапранса тутисем патне ҫитиччен, пайӑркан-пайӑркан сарӑлнӑ, кукша пуҫӗ, темӗнле, тӗксӗмрех ҫӑлтӑр евӗр ҫуталса тӑнӑ.
— Яков Тарасович вздрогнул; морщины разошлись по лицу его лучами от улыбающихся глаз к губам, и вся его лысая голова стала похожа на какую-то темную звезду.

Ахӑлтату кӗрлесе кайнӑ, анчах часах лӑпланнӑ, мӗншӗн тесен, Яков Тарасович, ура ҫине тӑрса, ӳсӗркелеме пуҫланӑ, унтан, кукшине шӑлкаласа, купецсем ҫине хӑйне итлеме тилмӗрен хатарлӑ куҫпа тимлӗн пӑхса ҫаврӑннӑ.
Грянул хохот, но скоро умолк, ибо Яков Тарасович Маякин, вставши на ноги, откашливался и, поглаживая лысину, осматривал купечество ожидающим внимания, серьезным взглядом.

Яков Тарасович сӑмах калать!
Яков Тарасович скажет слово!

Яков Тарасыч, — ыйтатпӑр!
Яков Тарасыч — просим!

— Эп эрех ҫынни мар, мана тмин йӳҫҫи пар! — тенӗ Яков Тарасович.
— Я человек не винный, налей мне водочки тминной!.. — ответил Яков Тарасович.

Фома Яков Маякинӑн пӗчӗк кӗлеткине курнӑ, анчах ку та ӑна нимӗнле кӑмӑл та кӳмен.
Фома видел маленькую фигурку Якова Маякина, но и она не возбудила в нем ничего.

— Эп юна ӗненетӗп! — тенӗ Яков Тарасович.
— Я в кровь верю! — говорил Яков Тарасович.

Яков Тарасович, Фомана пӳрнипе тӗке-тӗке, ҫав-ҫавах сӑмахланӑ:
А Яков Тарасович тыкал Фому пальцем в грудь и говорил: