Корпус чувашского языка

Эпир хӗвелтухӑҫӗнчи пӗр-пӗр халапҫӑ шухӑшласа кӑларнӑ хула пекех туйӑнакан хулана ҫитсе кӗтӗмӗр.

Мы въехали в небывалый, город, как будто придуманный фантазией восточного сказочника.

Ҫӗрле Лахор хулине пырса кӗни // Александр Клементьев. Тихонов Н.С. Пакистан ҫинчен: калавсем; вырӑсларан А. Клементьев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 99 с.

Ҫак малтанласа пӑхма мӗшӗлтирех пек туйӑнакан этем кашни каҫах хӑйӗн ҫыннисене ертсе вӑрмантан тухса ҫӳреме пуҫларӗ.

Каждую ночь этот несколько тяжёлый на подъём, мешковатый человек выходил со своими людьми из леса.

Спадщан вӑрманӗн хуҫисем // Илле Тукташ. Ковпак С.А. Путивльрен Карпата ҫитиччен: повесть. Вырӑсларан И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 128 с.

Тӗлӗкре кӑшкӑрнӑ пек туйӑнакан сасӑ часах мӗскӗнӗн ҫухӑрнӑ пек илтӗнекен пулать, вара ним уйӑрса илмелле мар нӑйкӑшнипе пӗтсе ларать.

Сдавленный крик, начавшись в глубинах сна, быстро вырос в яростный вопль, потом замер и перешел в невнятное хныканье.

Джонни хирӗҫни // М. Волков. Лондон, Джек. Пурнӑҫа юратни: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 72 с. — 48–72 с.

Вӑл ирхи уҫӑ ҫиле пула чӗтре-чӗтре илет те, хӑрӑлтатса пӑшӑлтатнӑн туйӑнакан сасӑпа калаҫакан ҫын сассине илтсенех, кӑмӑлсӑр пулса шӑлне йӗрет.

Он дрожал на холодном ветру и угрюмо оскалил зубы, когда человек заговорил с ним голосом, упавшим до хриплого шепота.

Пурнӑҫа юратни // Николай Степанов. Лондон, Джек. Пурнӑҫа юратни: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 72 с. — 5–34 с.

Унӑн йӗри-тавра кӳлӗре пурӑнакансем: пурте пӗлсе тӑракан айван шампа йытпуллисем, кӗсменсем пекех туйӑнакан кайри ураллӑ шыв нӑррисем, сӗлӗхсем, тӗрлӗрен япаласене тата хӑйсене хӑйсемех те ҫиекен хуртсем, юлашкинчен тӗрлӗрен вӗтӗ инфузорисем пухӑнчӗҫ.

Вокруг него собрались обитатели пруда: всем известные своей глупостью чёрные пузатые головастики, водяные жуки с задними лапками, похожими на вёсла, пиявки, личинки, которые кушали всё, что попадалось, вплоть до самих себя, и, наконец, разные мелкие инфузории.

Буратино кӳлӗре пурӑнакансемпе паллашать, кунта вал тӑватӑ ылтӑн укҫа ҫухални ҫинчен пӗлет тата Тортилла тимӗр шапаран ылтӑн ҫӑраҫҫи илет // Иван Викторов. Толстой А.Н. Ылтӑн ҫӑраҫҫи е Буратино курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: [юмах]; вырӑсларан И. Викторов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 135 с.

Йӗри-тавра пурне те ҫав тери хытӑ астуса юлтӑм: куҫа хупса лартсан та, эпӗ тӗттӗмре подвала пӗтӗмпех куратӑп, ҫав сӗтелсене пурне те, чӳрече анисенче сӑр банкисем ларнисене, кисть ҫыххисем тӑнине, иконӑсене, кӗтесре, пожарнӑйӑн каски пек туйӑнакан пӑхӑр умывальник айӗнче, мӑшкӑлтӑк шыв лахханӗ ларнине тата пулат ҫинчен Гоголевӑн ҫара ури, шыва кайса вилнӗ ҫын ури пек, кӑвакскер усӑнса тӑнине куратӑп.

Всё вокруг так крепко запомнилось, что, и закрыв глаза, я вижу во тьме весь подвал, все эти столы, баночки с красками на подоконниках, пучки кистей с держальцами, иконы, ушат с помоями в углу, под медным умывальником, похожим на каску пожарного, и свесившуюся с полатей голую ногу Гоголева, синюю, как нога утопленника.

XV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

«Кӑтартса хӑтланассине пӗтерсен, хама-хам ҫӑмӑллӑн туйӑнса каятчӗ, — хама йывӑррӑн туйӑнакан ҫӗклене пӑрахса янӑ пекехчӗ, пӗр ҫур сехетлӗхе е сехетлӗхе тенӗ пек пуҫра темле лайӑх, ҫӑмӑл пек пулса тӑратчӗ, унтан тата каллех ман пуса шӗвӗр те вӗт пӑтасем тулса ларнӑ пек, вӗсем унта тапранкаланӑ пек, ӑшӑнма пуҫланӑ пек туйӑнатчӗ.

Кончив «представление», я чувствовал себя легко, точно сбросил ношу, тяготившую меня; на полчаса, на час в голове становилось приятно пусто, а потом снова казалось, что голова у меня полна острых мелких гвоздей, они шевелятся там, нагреваются.

XV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Жихарев хӑй сӑнне-питне апла та капла улӑштарса, ҫав чултан тунӑ пек туйӑнакан хӗрарӑм тавра ҫавӑрӑнса ҫӳрет, — пӗр ҫын мар, вунӑ ҫын, пурте ӑраснаскерсем, ташланӑ пек туйӑнать: пӗри — йӑваш, парӑнаканскер; тепри — ҫиленчӗк, хӑратаканскер; виҫҫӗмӗшӗ — хӑй темскертен хӑрать те хуллен кӑна ахлатса, кӑмӑла кайман пысӑк хӗрарӑмран ҫын сисмелле мар тарасшӑн пек туйӑнать.

А Жихарев ходит вокруг этой каменной бабы, противоречиво изменяя лицо, — кажется, что пляшет не один, а десять человек, все разные: один тихий, покорный; другой — сердитый, пугающий; третий — сам чего-то боится и, тихонько охая, хочет незаметно уйти от большой неприятной женщины.

XIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫӑра шӗвӗр пӗчӗк сухалӗ унӑн вырӑс сӑнӗ пек мар, ҫинҫе те тӗксӗм сӑнне пит хитрелететчӗ, анчах курпун сӑмси айӗнчи куҫ харшисем ҫумӗнче ытлашши туйӑнакан уссийӗ шӑрт пек тӑратчӗ.

Острая густая бородка очень украшала его тонкое и смуглое, нерусское лицо, но под горбатым носом торчали жесткие усы, лишние при его бровях.

XIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Лапӑрчӑк тусан, вӗсем ун ӑшӗнче сыснасем пек чаваланатчӗҫ, хӑйсемшӗн те ӑнланмалла мар кулӑшла туйӑнакан хитре япалана вараласа, лапӑртатса хӑтланнипе киленсе нӑрӑклататчӗҫ.

Сотворив грязь, они рылись в ней, как свиньи, и хрюкали от наслаждения мять и пачкать красивое — чужое, непонятное и смешное им.

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кӗнекесем мана эпӗ нумай япалана парӑнмалла мар туса хучӗҫ: епле юратса асап тӳссе пурӑннисене пӗлнӗ ҫӗртех публичнӑй ҫурта кайса кӗме пулмасть; пӗр пуслӑх аскӑнлӑхран йӗрӗнес килетчӗ, тутлӑн туйӑнакан ҫынсене хӗрхенес килетчӗ Рокамболь мана тӗреклӗ пулма, ӗҫ мӗнле пулса пынине парӑнмасӑр тӑма вӗрентетчӗ, Дюма геройӗсем хама-хам темле чаплӑ, пит пысӑк ӗҫ тунӑ ҫӗре парас килекен пулмашкӑн вӗрентетчӗҫ.

Книги сделали меня неуязвимым для многого: зная, как любят и страдают, нельзя идти в публичный дом; копеечный развратишко возбуждал отвращение к нему и жалость к людям, которым он был сладок; Рокамболь учил меня быть стойким, но поддаваться силе обстоятельств, герои Дюма внушали желание отдать себя какому-то важному, великому делу.

XI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл ялан ҫӗнӗ пек, халиччен курман пек туйӑнакан, пит сайра ҫеҫ тӗл пулакан илемлӗхпе чиперччӗ; ҫав илемлӗх яланах чӗрене ӳсӗртсе яракан савӑнӑҫпа тултарать.

Красива она была той редкой красотой, которая всегда кажется новой, невиданною и всегда наполняет сердце опьяняющей радостью.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Мана тепӗр пӳлӗме илсе карӗҫ, сӗтел ҫине хучӗҫ, тухтӑр лайӑххӑн туйӑнакан сивӗ хыпкӑчпа шӑрпӑксене турта-турта кӑларса, шӳт тума хӑтланчӗ:

Меня отвели в другую комнату, положили на стол, доктор вытаскивал занозы приятно холодными щипчиками и балагурил:

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫавӑ мана хӑйӗн чӑнлӑхӗпе тӗлӗнтерсе ячӗ — эпӗ маччари чӳрече умне тӑрса, малалла вулама пуҫларӑм та хам шӑничченех вуларӑм, каҫпа вара, хуҫасем ҫӗрлехи кӗлле кайсассӑн, кӗнекене кухняна илсе антӑм та, кӗрхи ҫулҫӑсем пек туйӑнакан, сарӑрах тӗслӗ, кивӗ страницӑсем ӑшне путсах карӑм; вӗсем мана эпӗ хӑнӑхса ҫитнӗ ҫынсем пек мар ыр геройсене, шутсӑр усал тӑвакан ҫынсене кӑтартса, ҫӑмӑллӑнах мана урӑхла пурнӑҫалла, ҫӗнӗ ятсемпе ҫӗнӗлле шайсем патнелле илсе каятчӗҫ.

Это удивило меня своей правдой, — я стал читать дальше, стоя у слухового окна, и читал, пока не озяб, а вечером, когда хозяева ушли ко всенощной, снёс книгу в кухню и утонул в желтоватых, изношенных страницах, подобных осенним листьям; они легко уводили меня в иную жизнь, к новым именам и отношениям, показывая мне добрых героев, мрачных злодеев, непохожих на людей, приглядевшихся мне.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ ҫав хӗрарӑм патӗнчен хамшӑн ҫӗнӗлле тарӑн шухӑшпа тухса карӑм; ман умра шуҫӑм уҫӑлса килнӗ пекех туйӑнчӗ, темиҫе кун хушши вара эпӗ анлӑ пӳлӗме тата вӑл пӳлӗмре ангел пек туйӑнакан ҫутӑ кӑвак кӗпеллӗ закройщик арӑмӗ ларнине аса илсе, хӗпӗртесе пурӑнтӑм.

Я унёс от этой женщины впечатление глубокое, новое для меня; предо мною точно заря занялась, и несколько дней я жил в радости, вспоминая просторную комнату и в ней закройщицу в голубом, похожую на ангела.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Упӑшки иртен пуҫласа каҫченех службӑра пулатчӗ, тин анчах ӳсекен хӗрача пек туйӑнакан арӑмӗ эрнере пер-икӗ хутчен кӑнтӑрла библиотекӑна ҫӳрекелетчӗ.

Муж с утра до позднего вечера был на службе, жена, похожая на девочку-подростка, раза два в неделю днём выходила в библиотеку.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унтан классенчи офицерсем те хӑраҫҫӗ, ҫӑвар уҫма юратман, шӑла пулӑ пек туйӑнакан, йӑваш буфетчик та Смурыйран хӑрать пулас.

Его боятся даже классные официанты, да и смиренный, скупой на слова буфетчик, похожий на судака, тоже, видимо, боится Смурого.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ыттисенчен ытларах хаяр вӑрӑ-хурах майлӑ туйӑнакан Смурый, баржа ҫине салхуллӑн пӑхкаласа, мӑкӑртатать.

Смурый, более других похожий на свирепого разбойника, угрюмо поглядывая на баржу, ворчал:

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Хум ҫинче ҫӑкӑр сӑмси пек туйӑнакан пулӑҫӑ кимми чӳхенет; акӑ ҫыран хӗрринче ял курӑнса карӗ, арҫын ача ушкӑнӗ шыв ӑшӗнче чӑмпӑлтатать, сарӑ хӑйӑр хӑйӑвӗ тӑрӑх хӗрлӗ кӗпеллӗ мужик утать.

На волне качается лодка рыбака, похожая на краюху хлеба; вот на берегу явилась деревенька, куча мальчишек полощется в реке, по жёлтой ленте песка идёт мужик в красной рубахе.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кукамай Китеж хули ҫинчен каласа кӑтартнипе мана ҫавӑн пек туйӑнакан пулнӑ пулас, час-часах вара хор юрлани, ҫынсем кӗлӗ пӑшӑлтатни, ассӑн сывласа илнисем хама ҫывратса янӑ пек, эпӗ таврара мӗн пуррипе пӗрле чӳхенсе, тӗлӗрсе тӑнӑ хушӑра хам ӑссӑн юрӑ майлӑ, хурлӑхлӑ калав калаттӑм:

Вероятно, это ощущение было вызвано у меня рассказом бабушки о граде Китеже, и часто я, дремотно покачиваясь вместе со всем окружающим, убаюканный пением хора, шорохом молитв, вздохами людей, твердил про себя певучий, грустный рассказ:

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.