Поиск

Шырав ĕçĕ:

ҫук сăмах пирĕн базăра пур.

ҫук (тĕпĕ: ҫук) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ йӑнӑш турӑм ӗнтӗ, анчах ку йӑнӑшра аван марри темех ҫук; ун енчен вара пачах ним те пулман.
С моей стороны была ошибка, но и в этой ошибке было мало дурного; а уж с ее стороны не было совершенно ничего.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Манӑн вара хамӑн ҫаксем пӗри те ҫук: эпӗ тӳрӗ чунлӑ, ҫын умӗнче ним те пытарса тӑмастӑп, эпе яланах уҫӑ, савӑнӑҫлӑ пулма пултаратӑп тата нихҫан та юншӑхмастӑп.
Во мне, кажется, нет ничего этого: я прямодушен и откровенен, я готов быть всегда весел и вовсе не хандрю.

Вера Павловна, ҫак енчен илсе пӑхсан, качча тухиччен питӗ те кансӗр лару-тӑрура пурӑннӑ: ун ҫумне ытахальтен, ӗҫсӗр аптраса, ӑнсӑртран е пӗле-пӗлменрен мар, тӑтӑшах, пӗр чарӑнми, кашни самантрах тата питӗ те тӳрккессӗн, сӗмсӗррӗн ҫулӑхнӑ, тискеррӗн те усал тӑвас тесех ҫулӑхнӑ, уяса-тытӑнса тӑма пӗлмен алӑсемпе мар, питӗ хытӑ та калама ҫук чыссӑр алӑсемпе ҫулӑхнӑ, ӑшне-чунне кӗнӗ.
Вера Павловна, с этой стороны, находилась до замужества в исключительно резком положении: к ней приставали, к ней лезли в душу не просто от нечего делать, случайно и только по неделикатности, а систематически, неотступно, ежеминутно, слишком грубо, слишком нагло, лезли злобно и злонамеренно, лезли не просто бесцеремонными руками, а руками очень жесткими и чрезвычайно грязными.

Сирӗн чунӑр чӳрече умӗнче ларакан ҫын курма пултаракан урам пек; анчах ҫав ҫын унта, ҫав урама, мӗн те пулин курас тесе мар, ҫук, вӑл унта ним кирлине те, ним тӗлӗнмеллине те курас ҫуккине хӑех пӗлет, вӑл ытахальтен, ӗҫсӗр аптраса ҫеҫ пӑхать: пурпӗрех вӗт, эппин, мӗншӗн пӑхмалла мар-ха?
Ваша душа будто улица, на которую поглядывает каждый, кто сидит подле окна, не затем, чтобы ему нужно было увидеть там что-нибудь, нет, он даже знает, что и не увидит ничего ни нужного, ни любопытного, а так, от нечего делать: ведь все равно, следовательно, почему же не поглядывать?

— «Ҫук, эс темшӗн савӑнӑҫлӑ мар».
— «Нет, ты что-то невесела».

«Пӗлместӗп; ҫук, эпӗ хама чиперех пек туятӑп».
«Я не знаю; нет, кажется, я ничего».

Сахалтарах вӗреннӗ ҫынсем вара ӑна-кӑна пӑхса тӑмаҫҫӗ: сирӗн уйрӑм пӳлӗм пур-тӑк — унта кашниех сӗкӗнет, темскер сӑнас е сирӗн ҫумма ҫулӑхас тесе мар, ҫук, ахалех, ҫак япалапа сире кансӗрлеме пултарнине чухламаннипе ҫеҫ; вӑл хӑй сирӗншӗн кирлӗ мар, курас килмен этем пулсан ҫеҫ эсир вӑл пӗр кӗтмен-туман ҫӗртен хӑвӑр ума килсе тухнине кӑмӑлламан пулӑттӑмӑр, тесе шутлать; вӑл, ҫын ӑна юп курать пулсан та, хӑй ҫав ҫынна йӑлӑхтарса ҫитерессине, ӑна кансӗрлессине пӗлмест, ӑнланмасть.
Люди неразвитые не смотрят ни на то, ни на другое: если у вас и есть особая комната, в нее лезет каждый, не из желания подсмотреть или быть навязчивым, нет, просто потому, что не имеет предположения, что это может беспокоить вас; он думает, что лишь в том случае, когда бы он был вообще противен вам, вы могли бы не желать увидеть его вдруг ни с того ни с сего явившимся у вас под носом; он не понимает, что может надоедать, может мешать человеку, хотя бы и расположенному к нему.

Кунта ӗҫ сирӗн вӑрттӑнлӑхӑрсем уҫӑлнинче мар: вӑрттӑнлӑхсем, мӗнле пулсан та, хаклӑ япаласем, вӗсене пытарма, упраса тӑма манса каймастӑн; ҫитменнине тата вӗсем кашнийӗннех ҫук, нумайӑшӗсен хӑйсен ҫывӑх ҫыннисенчен ним пытармалли те пулмасть.
Дело не в том, что этим нарушаются наши тайны: тайны — более или менее крупные драгоценности, их не забываешь прятать, стеречь; да и не у всякого есть они, многим и ровно нечего прятать от близких.

Анчах ҫын мӗн чӑтма ҫук пуличченех хӑй пӗрре хӑнӑхнӑ пурнӑҫпа пурӑнма тӑрӑшать; пурнӑҫра эпир кирек хӑҫан та ҫӗннине хирӗҫ тӑма хӑтланатпӑр, ҫак кӑмӑла вара урӑх ним те тума май юлмасан тин пӑрахатпӑр.
Но человек до последней крайности старается сохранить положение, с которым сжился; в основной глубине нашей природы лежит консервативный элемент, от которого мы отступаем только по необходимости.

Ҫапах та ҫак юлхавлӑн ҫапӑнса илтӗнекен пӗр евӗрлӗ сасӑ ҫук хушӑсем шӑплӑха татах та тарӑнлатаҫҫӗ.
Промежутки между этими ленивыми металлическими звуками делали тишину еще более глубокой.

Халӑха кӑтартма // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 107–114 стр.

Ну, ҫӑва патне, ху пӗлнӗ пек ту ӗнтӗ, сана нимӗнпе те ӳкӗте кӗртес ҫук ҫав.
Ну, бог с тобою, как знаешь, ведь тебя ничем не урезонишь.

XXVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кам перӗнсе вилнине тупас тӗлӗшпе тавҫӑруллӑ вулакан йӑнӑш персе ярас ҫук ӗнтӗ халӗ.
Теперь проницательный читатель уже не промахнется в отгадке того, кто ж это застрелился.

Эсӗ мана чӑрмантарасшӑн пулас ҫук, — эпӗ те сана ҫаплах.
Ты не хотела бы стеснять меня — и я тебя тоже.

XXVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах, ирӗклӗх пулмасан, телей те ҫук.
А счастья нет без свободы.

Урамра ытлашши калаҫса кайма ҫук ҫав.
На улице не слишком расчувствуешься в разговоре.

— Тусӑмҫӑм Верочка, эпӗ икӗ чӑматан тытса ларӑп, ларма та вырӑн ҫук.
— Друг мой Верочка, я буду держать два чемодана, негде сесть.

— «Итлетӗн-и эсӗ?» тесе ыйтнӑ хыҫҫӑн упӑшки пӗр чарӑнмасӑр малалла каласа кӑтартать, — ҫапла, маншӑн питӗ кӑмӑллӑ улшӑнусем, тет те вӑл, чыллаях тӗплӗн каласа кӑтартма пуҫлать; ара кунтан виҫҫӗ тӑваттӑмӗш пайне Вера пӗлет вӗт-ха, ҫук, пӗтӗмпех пӗлет, анчах та пурпӗрех: каласа кӑтарттӑр ӗнтӗ, епле ырӑ вӑл!
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый!

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах ӗнтӗ, хӑй итленипе итлеменнине Вера Павловна хӑй те пӗлмен; хуть те мӗнле пулсан та, итлесен итлемесен те, ӑна темскер илтӗнет, анчах унӑн хӑй мӗн илтнине ӑнланса илме вӑхӑт ҫук; ҫапах та илтӗнет-ҫке-ха, сӑмах ҫырупа пӗртте ҫыхӑнса тӑман темӗнле урӑх япала ҫинчен пырать, вара Вера Павловна майӗпен итлеме пуҫларӗ, мӗншӗн тесен ҫавӑн патнеллех туртать: нервисем ӑна ҫыру ҫинчен мар, мӗн те пулин урӑххи ҫинчен шухӑшлаттарасшӑн; вӑл нумайччен нимӗн те ӑнланаймарӗ, ҫапах та упӑшкин сивӗ те кӑмӑллӑн илтӗнекен сасси ӑна лӑплантарма пуҫларӗ, унтан вара вӑл ӑнланма та тытӑнчӗ.
Разумеется, она и сама не знала, слушает она или не слушает: она могла бы только сказать, что как бы там ни было, слушает или не слушает, но что-то слышит, только не до того ей, чтобы понимать, что это ей слышно; однако же все-таки слышно и все-таки расслушивается, что дело идет о чем-то другом, не имеющем никакой связи с письмом, и постепенно она стала слушать, потому что тянет к этому: нервы хотят заняться чем-нибудь, не письмом, и хоть долго ничего не могла понять, но все-таки успокоивалась холодным и довольным тоном голоса мужа; а потом стала даже и понимать.

Вӑл Вера Павловна хыҫҫӑн мар, тӳрех хӑй кабинетне кайрӗ; сӗтелӗ ҫине, сӗтел ҫумӗнчи вырӑн ҫине сиввӗн, ерипен пӑхса илчӗ: ҫапла, вӑл ӗнтӗ темиҫе кун хушши мӗн те пулин ҫакӑн пекрех япала пуласса, калаҫу е ҫыру пуласса кӗтнӗччӗ, ну, акӑ вӑл ҫыру, адресӗ ҫук, анчах пичечӗ Вера Павловнӑн; ну, паллах, Вера Павловна ӑна пӗтерес тесе шыранӑ е халь тин пӑрахса хӑварнӑ, ҫук, шыранӑ: хутсем ним йӗркесӗр сапаланса выртаҫҫӗ, анчах Вера Павловна ӑна ӑҫтан тупма пултартӑр-ха, вӑл ҫырӑвне пӑрахнӑ чухне ҫав тери пӑхланса кайнӑ, вӑрр ывӑтнӑ ҫыру, алла кӑвар пек ҫунтараканскер, ӳксе сӗтел ҫийӗн шуса кайнӑ та сӗтел леш енне, чӳрече ҫине ӳкнӗ.
Он не пошел за Верой Павловной, а прямо в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней ждал чего-нибудь подобного, разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет, искала: бумаги в беспорядке, но где ж ей было найти его, когда она, еще бросая его, была в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку, проскользнуло через весь стол и упало на окно за столом.

Ҫук ҫыру, ӑҫта-ха ҫыру?
Письма нет, где ж письмо?

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика