Поиск

Шырав ĕçĕ:

унта сăмах пирĕн базăра пур.

унта (тĕпĕ: унт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗрре ирхине, яланхи пекех, Агафья Матвеевна ун патне кофе илсе кӗчӗ те — Обломов вилсе выртнине курчӗ; вӑл ҫывӑрса кайнӑ пекех лӑпкӑн выртать, пуҫӗ кӑна минтер ҫинчен кӑштах айккинелле шуса аннӑ, тата аллине чӗри ҫумне пӑчӑртаса тытнӑ: унта юн пухӑнса чарӑннӑ пулас.
Однажды утром Агафья Матвеевна принесла было ему, по обыкновению, кофе и — застала его так же кротко покоящимся на одре смерти, как на ложе сна, только голова немного сдвинулась с подушки да рука судорожно прижата была к сердцу, где, по-видимому, сосредоточилась и остановилась кровь.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унта хушӑран каллех ӗҫсе супнӑ питлӗ чӑрсӑр Тарантьев пулкалать, йӑваш та чӗмсӗр Алексеев тек ҫук.
Там опять появляется по временам красное, испитое лицо буйного Тарантьева и нет более кроткого, безответного Алексеева.

Унта ют хӗрарӑм пуҫ пулса пурӑнать, урӑх ачасем ашкӑнаҫҫӗ.
Там властвует чужая женщина, резвятся не прежние дети.

— Мӗн пулса иртет-ха унта?
— Да что такое там происходит?

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗн унта? — хӑранипе ыйтрӗ Ольга.
— Что ж там делается? — с испугом спрашивала Ольга.

Мӗншӗн мана унта чӗнмерӗн, хӑйне кунта илсе килмерӗн?
Отчего не позвал меня туда и его не привел?

— Мӗн унта? — ыйтрӗ Ольга, хытӑ пӑлханса.
— Что там? — спросила Ольга с сильным биением сердца.

Унта… шкулсем, вӗренесси, малалла тата…
А там… школы, грамота, а дальше…

— Мӗн унта?
Помоги переводом

Обломов тӗлӗкре чӑн телейлӗ ҫӗршывра пек: унта пылпа сӗт шывӗсем юхаҫҫӗ, ӗҫлемесӗрех ҫиеҫҫӗ, ылтӑн-кӗмӗл тумпа ҫӳреҫҫӗ.
Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и серебре…

Вара ӑна хӑй ҫуралнӑ килӗнче хӑна пӳлӗмӗ курӑнать, вӑл пысӑк та тӗттӗм, унта пӗр ҫурта ҫеҫ ҫунать; ҫаврака сӗтел тавра унӑн вилнӗ амӑшӗпе хӑнисем лараҫҫӗ: вӗсем ним чӗнмесӗр ҫӗлеҫҫӗ; ашшӗ чӗнмесӗр уткалать.
И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гости: они шьют молча; отец ходит молча.

— Пушкин ҫук унта.
— Пушкина нет там.

Унта, пысӑк ҫаврака сӗтел ҫинче, пулӑ яшки пӑсланать.
Там, на большом круглом столе, дымилась уха.

Обломов имение йӗркене кӗртесси, унта пӗтӗм йышпа каясси ҫинчен манчӗ ӗнтӗ.
Он уж перестал мечтать об устройстве имения и о поездке туда всем домом.

Кил хуҫи арӑмӗн пысӑк шкап пур, унта пурҫӑн платьйӑсем, мантильйӑсем, салопсем; чепецсене Нева леш енче, Литейнӑй патӗнчепе пӗрех ятран ҫӗлетеҫҫӗ, пушмаксене Апраксин ретӗнче мар, Гостинӑй ретре туянаҫҫӗ, шлепкине вара — астӑвӑр-ха, Морская урамӗнчи магазинтан!
У хозяйки завелся большой шкаф с рядом шелковых платьев, мантилий и салопов; чепцы заказывались на той стороне, чуть ли не на Литейной, башмаки не с Апраксина, а из Гостиного двора, а шляпка — представьте, из Морской!

Анисьйӑна пӗррехинче хӑй пӳлӗмӗнче курсан, Захар ӑна ҫав тери йӗрӗнсе пӑхрӗ, ҫав тери хаяррӑн кӑкӑртан чавсипе хӑмсарчӗ — ҫавӑнтанпа Анисья унта кӗме те хӑрать.
Анисью, которую он однажды застал там, он обдал таким презрением, погрозил так серьезно локтем в грудь, что она боялась заглядывать к нему.

Урайӗнче ҫу каткисем, тем пысӑкӑш хӑйма чӳлмекӗсем, ҫӑмарта карҫинккисем лараҫҫӗ — мӗн-мӗн кӑна ҫук унта!
На полу стояли кадки масла, большие крытые корчаги с сметаной, корзины с яйцами — и чего-чего не было!

Выборг Енче, йывӑҫ тротуарлӑ, чул сарман урамсенче, вӗлтрен хупласа илнӗ канавсенче лӑпкӑ та шӑп; унта хӳме ҫумӗнче пӗр-пӗр качака, вӗренне татса тарнӑскер, тимлесех курӑк ҫиет е сӗнксе тӗлӗрет; кӑнтӑрла ҫитсен писарь капӑр, ҫӳлӗ кӗлеллӗ пушмаксемпе шаклаттарса иртет, ҫӳхе чӳрече карри сирӗлет те, чечек хыҫӗнчен чиновница пӑхса илет е сад хӳми ҫийӗн хӗрлӗ питлӗ хӗр сӑнӗ самантлӑха курӑнать те ҫухалать, ун хыҫҫӑн тата ҫавнашкал тепӗр сӑн курӑнать те ҫавнашкалах ҫухалать, вара каллех пӗр сӑнӗ хыҫҫӑн тепри курӑнать; чуччу ярӑнакан хӗрсем ҫуйӑхни, ахӑлтатса кулни илтӗнсе каять.
Мир и тишина покоятся над Выборгской стороной, над ее немощеными улицами, деревянными тротуарами, над тощими садами, над заросшими крапивой канавами, где под забором какая-нибудь коза, с оборванной веревкой на шее, прилежно щиплет траву или дремлет тупо, да в полдень простучат щегольские, высокие каблуки прошедшего по тротуару писаря, зашевелится кисейная занавеска в окошке и из-за ерани выглянет чиновница, или вдруг над забором, в саду, мгновенно выскочит и в ту ж минуту спрячется свежее лицо девушки, вслед за ним выскочит другое такое же лицо и также исчезнет, потом явится опять первое и сменится вторым; раздается визг и хохот качающихся на качелях девушек.

Самантлӑха вӑйсӑр алла лекнӗ вӑйлӑ та вичкӗн куҫлӑ ӑмӑрткайӑк ами ҫуначӗсене сулать те ҫӳлӗ чул ту ҫинелле ыткӑнать, унта унран та вӑйлӑрах, вичкӗн куҫлӑрах ӑмӑрткайӑк ларать; е Ольга та ҫавнашкалах ыткӑнсан?..
Если она взмахнет крыльями, как сильная и зоркая орлица, на миг полоненная слабыми руками, и ринется на ту высокую скалу, где видит орла, который еще сильнее и зорче ее?..

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унта Штольц Ольгӑн тӗпсӗр тарӑн чунне ӑнланма пуҫларӗ: ҫав чуна вӑл нихҫан та канӑҫтарма пултарайман.
Там мало-помалу открывалась перед ним глубокая бездна ее души, которую приходилось ему наполнять и никогда не наполнить.

Страницы:

1
...
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
...
1468

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика