Поиск

Шырав ĕçĕ:

ӑнланса (тĕпĕ: ӑнлан) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кама та пулин укҫа васкавлӑ кирлӗ пулсан, ӑна ҫавӑнтан кивҫен пачӗҫ; ҫакна пурте пуҫламӑшӗнчех ӑнланса илчӗҫ; кивҫен панӑ укҫашӑн никам та процент илесшӗн пулмарӗ: ырӑ кӑмӑлпа кивҫен панӑ чух укҫана процентсӑр панине чухӑн ҫынсем пӗлеҫҫӗ.
С первого же раза все поняли, что из него можно делать ссуды тем участницам, которым встречается экстренная надобность в деньгах, и никто не захотел присчитывать проценты на занятые деньги: бедные люди имеют понятие, что хорошее денежное пособие бывает без процентов.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗрмаях пӗрле ӗҫленине пула хӗрсем мастерскойри пӗтӗм ӗҫ мӗнле пулса пымаллине ӑнланса иле пуҫларӗҫ.
От постоянного участия в делах девушки приобрели навык соображать весь ход работ в мастерской.

Ӗҫлӗ вырӑнта шутланман ахаль ҫӗвӗҫ-хӗрсем питӗ ҫепӗҫ пулчӗҫ, вӗсем, хӑйсем туса хунӑ йӗрке тӗрӗс маррине курса, ҫавӑн пек улӑштарма ыйтмарӗҫ: ӗҫлӗ вырӑнта ларакансем хӑйсемех ытлашшипе усӑ курни лайӑх маррине туйса илчӗҫ те, ҫӗнӗ йӗрке мӗнлине ҫителӗклӗ ӑнланса ҫитсен, ытлашши илни кирлӗ мар, терӗҫ.
Простые швеи, не занимавшие должностей, были так деликатны, что не требовали этой перемены, когда заметили несправедливость прежнего порядка, ими же заведенного: сами должностные лица почувствовали неловкость пользоваться лишним и отказались от него, когда достаточно поняли дух нового порядка.

Тӑшмана ҫӗнтерме ҫук пулсан, ӑна пӗчӗк сиен кӳнипе хӑвна ху пысӑкрах сиен кӳретӗн пулсан, кӗрешме пуҫлама та кирлӗ мар; ҫакна ӑнланса илсе, эсир хӑвӑра та, ыттисене те кӑлӑхах сиен тумастӑр, хӑвӑрӑн сывӑ ӑс-тӑнпа хӑюлӑха пула тума май ҫуккине пӑхӑнатӑр, — Марья Алексевна ҫакӑ вал питӗ пысӑк пахалӑх.
Если нельзя победить врага, если нанесением ему мелочного урона сам делаешь себе больше урона, то незачем начинать борьбы; поняв это, вы имеете здравый смысл и мужество покоряться невозможности без напрасного деланья вреда себе и другим, — это также великое достоинство, Марья Алексевна.

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫавна ӑнланса илсе, эсир ӗҫе те тапратмарӑр, вӑл ӗҫ сире пӑшӑрхантаракан ҫынсене пурпӗрех пӗтерейместчӗ: ӗҫе тапратса ярса, эсир вӗсене кӑштах чӑрмантараттӑр ӗнтӗ, анчах сирӗн хӑвӑрӑн та вӗсенчен ытларах чӑрманмалла, вӗсенчен те ытларах чупмалла пулатчӗ; эсир ҫаксене шута илтӗр те ҫавӑнпа ӗҫе тапратмарӑр.
Поняв ее, вы и не стали начинать процесса, который не погубил бы людей, раздраживших вас; вы разочли, что те мелкие неприятности, которые наделали бы им хлопотами по процессу, подвергали бы саму вас гораздо большим хлопотам и убыткам, и потому вы не начали процесса.

Эсир, паллах, хӑвӑр хӗрпе ун: упӑшкине ерипен ҫунакан вут ҫинче шаритлеме хавас пулнӑ пулӑттӑр, анчах эсир ӗҫе вӑхӑтра ӑнланса илтер, ӑш вӑрканине ирттерсе ятӑр, эсир хӑвӑр вӗсене шаритлеме пултарас ҫуккине ӑнлантӑр; ҫакӑ вӑл, Марья Алексевна, ӗҫ тума май килменнине ӑнланса илме пӗлни пулать, ку вара ҫав тери пысӑк пахалӑх!
Вы, разумеется, рады были бы изжарить на медленном огне вашу дочь и ее мужа, но вы умели обуздать мстительное влечение, чтобы холодно рассудить о деле, и поняли, что изжарить их не удалось бы вам; а ведь это великое достоинство, Марья Алексевна, уметь понимать невозможность!

Лопухов каласа пӗтерсен, Марья Алексевна ун пек пуҫкасаканпа калаҫни пустуях пулнине курчӗ, ҫавӑнпа тӳрех туйӑмӗсем ҫинчен калама тытӑнчӗ, Верочка пирӗнпе килӗшмесӗрех качча тухнӑшӑн кӳрентӗм, мӗншӗн тесен ҫакӑ вӑл амӑшӗн чӗрине питӗ ыраттарать, терӗ; сӑмах амӑшӗн туйӑмӗпе кӳренӗвӗ ҫинчен пуҫлансан, вӗсем иккӗшӗ те кун ҫинчен шарламасӑр иртсе кайма юраман пирки ҫеҫ калаҫрӗҫ, мӗншӗн тесен йӗрки ҫапла хушать; йӗрке хушнӑ пек калаҫкаласа илчӗҫ — Марья Алексевна: эпӗ хӗре юратакан амӑшӗ, ҫавӑнпа кӳрентӗм, терӗ, — Лопухов: юратакан амӑшӗ пулсан, кӳренмесен те пултарать» терӗ; йӗрке хушнӑ тӑрӑх туйӑмсем ҫинчен ҫителӗклӗ калаҫса илнӗ хыҫҫӑн йӗрке хушнипех тепӗр пункт ҫине куҫрӗҫ, эпир хӗрӗмӗре яланах телей суннӑ, терӗҫ, — ку пӗр енчен, тепӗр енчен вара, ку иккӗленмелли япала мар, терӗҫ; ку тӗлӗшпе те ҫителӗклӗ калаҫнӑ хыҫҫӑн сывпуллашма пуҫларӗҫ, йӗрке мӗн чухлӗ хушнӑ, ҫавӑн чухлӗ сывпуллашрӗҫ, вара ҫапла калаҫса татӑлчӗҫ: Лопухов, амӑшӗн чӗри ыратнине ӑнланса, Марья Алексевнӑна хӗрӗпе халех тӗл ан пултӑр тесе ыйтать, мӗншӗн тесен ку вӑл халӗ амӑшӗшӗн йывӑр пулнӑ пулӗччӗ; Марья Алексевна часах акӑ Верочка телейлӗ пурӑнма пуҫлани ҫинчен илтӗ, — вӑл Верочкӑна телей суннисӗр пуҫне урӑх нихҫан та нимӗн те сунман, — вара унӑн чӗри лӑпланӗ, ҫапла вара хӗрӗпе тӗл пулсан кӳренмӗ.
Когда Лопухов кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью не огорчаясь.

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пажески корпус хапхи тӗлӗнче Марья Алексевна тӑна кӗрсе ҫитрӗ, хӗрӗ чӑнах та ҫухалнине, качча тухса, ун патӗнчен кайнине ӑнланса илчӗ, ҫакӑ вара ун пуҫӗнче: «Ҫаратса хӑварчӗ!» текен шухӑш ҫуратрӗ.
Когда Марья Алексевна опомнилась у ворот Пажеского корпуса, постигла, что дочь действительно исчезла, вышла замуж и ушла от нее, этот факт явился ее сознанию в форме следующего мысленного восклицания: «Обокрала!»

Филипп Эгалите папа тӗнне ӗненме хушнӑ-ши е хушман-ши, Марья Алексевнӑн ӑна мӗншӗн пӗлмелле-ха, Лопухов ҫакна ку таранччен те ӑнланса илеймест.
Для Лопухова до сих пор остается загадкою, зачем Марье Алексевне понадобилось знать, велел ли Филипп Эгалите креститься в папскую веру.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ну вӑт тата, пропаганда сиенлӗ теҫҫӗ — акӑ мӗнле пырса тивнӗ ӑна пропаганда, чӗри таса ҫав ун, сиен тума шутлаканскер мар; ну, вӑрттӑн итленӗ те ӑнланса илнӗ, мӗн ӗҫ пур манӑн?
Ну вот, подите же, говорят, пропаганда вредна — вон как на нее подействовала пропаганда, когда у ней сердце чисто и не расположено к вредному; ну, подслушала и поняла, так мне какое дело?

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫук, Верочка, эсӗ, ахаль хӗрача, ҫаксем пирки пурин ҫинчен те шухӑшласа пӑхнинчен, ҫаксене пурне те чӗре патне ҫывӑха илнинчен тӗлӗнмелли ҫук; эсӗ ҫавна вӗрентме пуҫланӑ ҫынсен хушамачӗсене те илтмен вӗт; вӗсем ҫавӑ вӑл ҫапла пулмалла, вӑл пурпӗрех ҫапла пулать, вӑл ҫапла пулмасӑр тӑма пултараймасть, тесе вӗрентме пуҫланӑ та ӗненмелле кӑтартса панӑ; эсӗ ҫав шухӑшсене ӑнланса илсе чӗре патне ҫывӑха илнинчен тӗлӗнмелли ҫук вӑл шухӑшсене сана кӗнекӳсем уҫҫӑн кӑтартса пама пултарайман: сан кӗнекӳне ҫырнӑ чухне вӗсем шухӑшсем пулнӑ-ҫке-ха, ҫыракансем вӗсене хӑйсем те вӗреннӗ ҫеҫ-ха; вӑл шухӑшсем тӗлӗнмелле чаплӑ шухӑшсем пек туйӑннӑ, — ҫавӑ ҫеҫ.
Нет, Верочка, это не странно, что передумала и приняла к сердцу все это ты, простенькая девочка, не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые стали этому учить и доказали, что этому так надо быть, что это непременно так будет, что этого не может не быть; не странно, что ты поняла и приняла к сердцу эти мысли, которых не могли тебе ясно представить твои книги: твои книги писаны людьми, которые учились этим мыслям, когда они были еще мыслями; эти мысли казались удивительны, восхитительны, — и только.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Лопухов, Верочкӑна сӑнаса пӑхса, хӑй ку таранччен ун ҫинчен тӗрӗс мар шухӑшланине ӑнланса илчӗ; вӑл ӑна чунсӑр хӗр, хӑй курайман ҫынна укҫашӑн качча тухать тесе шухӑшланӑччӗ; халӗ Лопухов хӑй умӗнче ыттисем пекех чунтан савӑнса ташлакан, ахӑлтатса кулакан ҫамрӑк хӗре курать; ҫапла, Верочкӑна намӑс пулсан та, каласах пулать ӗнтӗ: вӑл ытти хӗрсем пекех ташлама юратакан хӗр пулнӑ.
Лопухов наблюдал Верочку и окончательно убедился в ошибочности своего прежнего понятия о ней как о бездушной девушке, холодно выходящей по расчету за человека, которого презирает: он видел перед собою обыкновенную молоденькую девушку, которая от души танцует, хохочет: да, к стыду Верочки, надобно сказать, что она была обыкновенная девушка, любившая танцевать.

«Даона» та тытса чарма ҫук, ӑнланса илес пулать ӑна, вара пурте пулма пултарать.
Постигнешь ее законы — и все станет возможным.

Застава хыҫне // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 75–89 стр.

Эпӗ ҫакна каласшӑн пултӑм: вӑл та пулин, — ӑнланатӑр-и, вӑл та пулин ман туйӑмсене ӑнланса илсе хаклама пӗлнӗ, вӑл та пулин, амӑшӗнчен эсир ӑна илесшӗн пулни ҫинчен пӗлсен, ашшӗне пирӗн пата ярса, хӑй ман ирӗке хирӗҫ пыма тата хӑйӗн вараланнӑ ячӗпе пирӗн ята намӑс тума шутламанни ҫинчен калама хушнӑ.
Я хотела сказать, что даже она, — понимаете ли, даже она! — умела понять и оценить мои чувства, даже она, узнавши от матери о вашем предложении, прислала своего отца сказать мне, что не восстанет против моей воли и не обесчестит нашей фамилии своим замаранным именем.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпӗ ҫакна каласшӑн: ҫав сирӗн еркӗн, ҫав никам пӗлмен те вӗренсе ӳсмен, хӑйне хӑй тыткалама пӗлмен, туйӑмсӑр хӗр, — ҫав хӗр те сире намӑслантарнӑ, ҫав хӗр те сирӗн пек шухӑшлани лайӑх маррине ӑнланса илнӗ…
Я хочу сказать, что ваша любовница, это существо без имени, без воспитания, без поведения, без чувства, — даже она пристыдила вас, даже она поняла все неприличие вашего намерения…

Вӑл ӳсӗр ҫын пек тӑчӗ; юлашкинчен, аллинче шӑпах хӑй шыранӑ шлепке иккенне ӑнланса илчӗ, малти пӳлӗме тухса пальто тӑхӑнчӗ; акӑ вӑл хапха патнелле ҫитет ӗнтӗ: «кам ман хыҫҫӑн чупать-ха ара? —
Он был как пьяный; наконец понял, что это под рукою у него именно шляпа, которую он ищет, вышел в переднюю, надел пальто; вот он уже подходит к воротам: «Кто это бежит за мною? —

II. Ухмахла ӗҫе пӗрремӗш хут йӗрлени // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӑнланса илтӗн-и, хурланчӑк?
Уразумела, Горюха?

XXIV сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

— Эпир аннен улттӑн пулнине ӑнланса ил эсӗ, ыттисем пурте манран кӗҫӗн, пӗчӗкрех, анне чирлӗ, эпӗ пӗччен, ӗҫпе пиҫсе вилес пулсан та, ҫак йыша тӑрантараймастӑп!
— Да пойми же ты, что у матери нас шестеро, остальные все меньше меня, мать хворая, а одна я такую ораву не прокормлю, хоть задушусь на работе!

Шел, йӗкӗт, Макарушка мана калаҫура эпӗ унӑн словарӗнчен пӑхмасӑр калама вӗреннӗ ют ҫӗршыв сӑмахӗсемпе усӑ курма чарчӗ, атту эпӗ сана ҫав сӑмахсемпе путарсах лартнӑ пулӑттӑм, вара эсӗ мӗне мӗн тума каланине ӗмӗр ӑнланса илме пултарас ҫукчӗ!
Жалко, парень, что Макарушка мне запрет сделал вставлять в разговор разные иностранные слова, какие я у него в словаре наизусть выучил, а то бы я так покрыл тебя этими словами, что ты и вовек не разобрался бы, что и к чему я говорю!

XXII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Татах тепӗр хут пӳлсен, эпӗ шухӑша пӗтӗмпех ҫухатӑп та, вара эсир эпӗ мӗн каласа панине пӗтӗм ушкӑнпа та ӑнланса илеймӗр.
Ежли ишо раз перебьешь — я окончательно собьюсь с мысли, а тогда понесу такое, что вы всем скопом не разберетесь в моем рассказе.

XIX сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика