Поиск

Шырав ĕçĕ:

тавра сăмах пирĕн базăра пур.

тавра (тĕпĕ: тавра) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Алексей хуллен силленекен носилка ҫинче куҫне уҫрӗ те хӑй тавра палланӑ ҫынсем тӑнине курчӗ.
Когда Алексей очнулся на упруго покачивающихся носилках, он увидел плотный круг знакомых лиц.

19 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ӑсатма пухӑннӑ ҫынсем алӑ сула пуҫларӗҫ; мӑн сӑмсаллӑ пӗчӗкҫеҫ карчӑк, кӑвак тутӑр ҫыхнӑ пирки ҫиллес ҫӑхан пекрех курӑнаканскер, пропеллер ҫил кӑларса кӗрлеме пуҫласан, кабинӑра ларакан Дегтяренко патне хӑра-хӑрах пычӗ те ӑна тутӑрпа чӗркенӗ чӑх ашӗ тыттарчӗ; Михайла мучи хӗрарӑмсем ҫине кӑшкӑркаласа, пӗчӗк ачасене хӑваласа машина тавра чупкаларӗ, ҫил ун картузне хывса ывӑтрӗ те пӑр ҫийӗн кустарса кайрӗ, вара вӑл ҫара пуҫӑнах хӑйӗн кукшине йӑлкӑштарса тӑчӗ, унӑн сайра кӑвак ҫӳҫ пайӑркисем ҫилпе хуллен вӗлкӗшрӗҫ.
Махали руками провожающие, маленькая носатая старушка, похожая в своем сером платке на сердитую ворону, преодолевая страх и поднятый винтом ветер, прорвалась к сидевшему уже в кабине Дегтяренко и сунула ему узелок с недоеденной курятиной, дед Михайла суетился вокруг машины, покрикивая на баб, разгоняя ребятишек, сорвало с деда ветром фуражку и покатило по льду и стоял он простоволосый, сверкая лысиной и серебристыми своими жиденькими сединками, развеваемыми ветром, похожий на Николу-угодника немудреного сельского письма.

18 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Алексей вара самолёт тавра мӗн пулса иртнине ним те курмарӗ.
Поэтому Алексей не видел ничего, что происходило вокруг самолета.

Ҫак хура та ырхан, ватӑлса кайнӑ ҫын чӑнахах хӑйӗн тусӗ Алексей Мересьев иккенне ӗненсен (ӑна полкра пурте тахҫанах вилнӗ тесе шутланӑ ӗнтӗ), лётчик хӑйӗн пуҫне ярса тытрӗ те савнӑҫлӑн кӑшкӑрса ячӗ, вара чӑрсӑр гопак ҫеммине тутипе каласа, сӗтел тавра ташласа ҫаврӑнма пуҫларӗ, ҫемҫе унттисемпе ҫӗр урайне хӑвӑрт тапӑртаттарса, урайӗнче выртакан панулмисемпе апельсинсене йӑлтах таптаса лапчӑтрӗ.
А летчик, по-настоящему поверив наконец, что этот черный, старый, невесомый человек действительно не кто иной, как Алексей Мересьев, его боевой товарищ, его друг, которого они всем полком мысленно давно уже похоронили, схватился за голову, издал дикий, торжествующий крик, и лихо напевая мотив гопака, начала плясать вокруг стола, быстро стуча мягкими унтами по земляному полу, совсем помял лежащие на полу яблоки и апельсины.

17 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ун ҫуттинче пӳртри япаласем курӑнаҫҫӗ: нимӗҫсен мина ещӗкӗн хӑмисенчен сӗтел туса лартнӑ, ун тавра, хыҫлӑ тенкелсем вырӑнне, каска пукансем; сӗтел умӗнче Михайла мучин кӗҫӗн кинӗ — Варвара ларать, вӑл, карчӑкла тумланнӑскер, пуҫне хура тутӑр ҫыхнӑ, унпа юнашарах сайралнӑ кӑвак ҫӳҫлӗ Михайла пуҫӗ курӑнать…
В свете ее видны с нар стол, сколоченный из ящика от немецких мин и утвержденный на вкопанном в землю столбе, и чурки около него вместо табуреток, и тонкая, по-старушечьи одетая женщина в черном платке, наклонившаяся к столу, – младшая сноха деда Михайлы Варвара, и голова самого старика, повитая седыми негустыми кудрями.

15 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Унтан колхозсем тунӑ, лайӑхрах пурӑнма тытӑннӑ, ачасем валли ҫак ача садне туса, ун тавра тирпейлӗн хӳме тытса ҫавӑрнӑ.
В советское время организовали колхоз, появилась мечта о лучшей жизни, появились машины, завелся достаток, деревенские плотники построили детский сад.

11 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Йӗрӗсем тӑрӑх паллӑ: тилӗ йывӑҫ тавра чупкаланӑ, пӗрре ларнӑ, унтан каллех утса ҫӳренӗ.
По следам было видно, что лиса ходила вокруг и около, присаживалась и снова ходила.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Тул ҫутӑлса ҫитсен, Алексей хӑй ҫывӑрнӑ йывӑҫ таврашӗнче тилӗ йӗрӗсене курчӗ: тилӗ йывӑҫ тавра ҫаврӑнкаланӑ, унӑн ура йӗрӗсем хушшинче сӗтӗрӗнсе пынӑ хӳре йӗрри те палӑрнӑ.
Когда совсем рассвело, вокруг дерева, под которым он спал, он увидел мелкие, кружевные следы лисьих лап, и меж ними виднелся на снегу продолговатый следок волочившегося хвоста.

Вӑл каллех пӗр кивӗ тунката тупрӗ те, ун тавра типӗ туратсем купаласа хурса, патронтан тунӑ зажигалкине кӑларчӗ.
Он опять облюбовал старый пень, обложил его сушняком, достал заветную зажигалку, сделанную из патрона.

Пӗтӗм кил-йыш — амӑшӗ, асламӑшӗ, икӗ пиччӗшӗ тата Алексей хӑй, чи кӗҫӗнни, — сӗтел тавра ларать те праҫникре йӑпанмалли ҫимӗҫе, — ҫав мӑйӑра шӗкӗлчеме тытӑнать.
Вся семья – мать, бабушка, два брата, он, Алексей, самый маленький, – садится вокруг стола, и начинается торжественное лущение орешков, этого праздничного лакомства.

8 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Улттӑмӗш каҫхине вӑл лаштра та симӗс чӑрӑш айне вырнаҫрӗ те юнашарах ларакан сухӑрлӑ кивӗ тунката тавра кӑвайт чӗртсе ячӗ, ун шучӗпе ку тунката ирчченех хӗрӳллӗн ҫунса тӗлкӗшмелле пек туйӑнчӗ.
На шестой ночлег он расположился опять под зеленым шатром раскидистой ели, а костер разложил рядом, вокруг старого смолистого пня, который, по его расчетам, должен был жарко тлеть всю ночь.

Тата леререх, вӑрман ҫулӗ тӑрӑх, улалатса сӑрланӑ танксен кӳлеписем патӗнче, снарядсем алтса хӑварнӑ тарӑн шӑтӑксем тавра, кивӗ тункатасем хушшинче, — пур ҫӗрте те салтак вилли йӑванса выртать; хӑшӗ фуфайкӑпа, ваткӑллӑ шӑлаварпа, хӑшӗ вараланса пӗтнӗ симӗс френч тӑхӑннӑ, ытла сивӗ пулнипе, пилоткисене хӑлхи таранах антарса лартнӑ; вӗсен хуҫланса ларнӑ чӗркуҫҫийӗсем, каҫӑртса хунӑ янах шӑммисем юр айӗнчен мӑкӑрӑлса тӑраҫҫӗ; ӑвӑс пек сарӑхса кайнӑ пичӗсем курӑнаҫҫӗ, вӗсене тилӗсем кышланӑ е чакаксемпе ҫӑхансем сӑхса пӗтернӗ.
И еще дальше, вдоль лесной дороги, возле пятнистых танковых туш, у откосов больших воронок, в окопчиках, подле старых пней, – всюду мертвые фигуры в ватниках и стеганых штанах, в грязновато-зеленых френчах и рогатых пилотках, для тепла насунутых на уши; торчат из сугробов согнутые колени, запрокинутые подбородки, вытаявшие из наста восковые лица, обглоданные лисами, обклеванные сороками и вороньем.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Авӑ, вӑрман хӗрринчен инҫех мар, тӑррине снаряд татнӑ хулӑн хыр, чӗрпӗкленсе хуҫӑлнӑ вуллинчен сарӑ сухӑр юхтарать, — ун тавра арканнӑ пуҫ шӑммиллӗ нимӗҫсем, ҫӗмӗрӗлсе пӗтнӗ питлӗскерсем, йӑванса выртаҫҫӗ.
Вот недалеко, у опушки, возле обезглавленной снарядом толстой сосны, высокий, косо обломленный ствол которой истекает теперь желтой прозрачной смолой, валяются немцы с размозженными черепами, с раздробленными лицами.

Чугун решетке хыҫӗнче пӑспа витӗнсе, сахӑртан тунӑ пекех йӑлтӑртатса тӑнӑ ҫурт тавра темиҫе ҫӗр ҫулхи хурӑнсем ӳснӗ.
Узорная чугунная решётка была покрыта инеем, несколько столетних берёз росло вокруг дома.

27 сыпӑк // Леонид Агаков. Валентин Катаев. Полк ывӑлӗ. Повесть. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948

Анчах та вӑл ҫав ҫырӑва ҫырнӑ хӑрушӑ юлашки самантра ун тавра никам та юлман темелле.
А между тем в ту страшную, последнюю минуту, когда он её писал, вокруг него почти уже никого не осталось.

Нимӗнрен ытла вӑл — ҫак самантра ача тавра тӗнчере пурте ют пулнӑ пекех, ют пулнӑ.
А главное – чужой, как и всё, что было в эту минуту в мире вокруг мальчика.

26 сыпӑк // Леонид Агаков. Валентин Катаев. Полк ывӑлӗ. Повесть. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948

Малтан Ахунбаевӑн пехоти цепьре выртнӑ ҫӗрте халӗ кӑмрӑкланса кайнӑ грузовик йӑсӑрланнӑ, ун тавра пур енче те ҫурӑлса сирпӗннӗ снарядсем сапаланса выртнӑ.
На том поле, где раньше лежала в цепи пехота Ахунбаева, теперь дымился обугленный грузовик, со всех сторон окружённый взорвавшимися и разлетевшимися орудийными патронами.

Анчах вӑл та ҫак ирхине Ваня тавра пулса пынӑ ытти ӗҫсем пекех, ҫав тери хӑвӑрт иртсе кайрӗ.
Но она пролетела так же стремительно, как и всё, что делалось вокруг Вани в это утро.

25 сыпӑк // Леонид Агаков. Валентин Катаев. Полк ывӑлӗ. Повесть. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948

Пӗр чарӑнмасӑр кӗрлесе янӑранӑ сасӑ орудисем тавра стена пек капланса тӑчӗ.
Непрерывный звенящий гул стоял, как стена, вокруг орудий.

Унпа юнашар, автомат ҫине чавсаланса, капитан Ахунбаев хӑяккӑнтарах выртнӑ; ун ҫинче ула-чӑла плащ-палатка пулнӑ, плаш- палаткин кантрисене вӑл мӑйӗ тавра хытӑ ҫыхса лартнӑ.
Рядом с ним, облокотившись на автомат, полулежал капитан Ахунбаев в пёстрой плащ-палатке, туго завязанной на шее тесёмочками.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика