Поиск

Шырав ĕçĕ:

унта сăмах пирĕн базăра пур.

унта (тĕпĕ: унт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унта ҫӳлӗк ҫинче эрех графинӗ ларать тата пит тӑрӑшса ҫӳп-ҫӳхен каснӑ панулми турамӗсем выртаҫҫӗ.
Там на полке стоял графин с водкой и лежало яблоко, разрезанное аккуратными, тонкими ломтями.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ах, мӗн ӗнтӗ унта!
Ах, да что!

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Мӗн путса лартӑр эсир унта?
Чего вы там застряли?

Пӳрнипе вӑл кӑмака хыҫнелле тӗллесе кӑтартрӗ, унта урайӗнче Пушкин бюсчӗ тӑратчӗ, Ромашов ӑна пӗррехинче темлерен вак-тӗвек сутса ҫӳрекентен туяннӑччӗ.
Он показал пальцем за печку, где стоял на полу бюст Пушкина, приобретенный как-то Ромашовым у захожего разносчика.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кашни хусах офицерӑнах, кашни подпрапорщикӑнах япалисем шӑп та шай ҫакнашкал, ҫакӑн евӗр, тепӗр тесен, виолончельсӗр пуҫне; Ромашов ӑна полк оркестрӗнчен илнӗччӗ, унта вӑл пач та кирлӗ мар-мӗн, анчах, мажорлӑ гаммӑна та вӗренсе ҫитеймесӗрех, ҫав инструментне те, музыкӑна та ҫулталӑк каярахах пӑрахрӗ.
У каждого холостого офицера, у каждого подпрапорщика были неизменно точно такие же вещи, за исключением, впрочем, виолончели; ее Ромашов взял из полкового оркестра, где она была совсем не нужна, но, не выучив даже мажорной гаммы, забросил и ее и музыку еще год тому назад.

«Паян юриех каймастӑн, — чӑрсӑррӑн, анчах хевтесӗррӗн шутларӗ вӑл. — Ҫынсене кашни кун йӑлӑхтарма май ҫук, ҫитменнине… мана унта пач та хавас мар пулмалла».
«Сегодня нарочно не пойду, — упрямо, но бессильно подумал он. — Невозможно каждый день надоедать людям, да и… вовсе мне там, кажется, не рады».

Пуҫӗ ырататчӗ унӑн, ҫурӑмӗ нӑйкӑшса туртӑшӑнатчӗ, чунӗ вара, калӑн, унта нихӑҫан нимӗнле шухӑш, асаилӳ, туйӑм ҫуралман, пуш-пушахчӗ; ни тарӑху-вӗчӗрхенӳ, ни кичемлӗх пурри палӑрмасть, пурӗ те темле пысӑкскер, тӗттӗмскер те сӳрӗкскер выртнӑ пек ҫеҫ.
У него болела голова и ломило спину, а в душе была такая пустота, точно там никогда не рождалось ни мыслей, ни воспоминаний, ни чувств; не ощущалось даже ни раздражения, ни скуки, а просто лежало что-то большое, темное и равнодушное.

Ылттӑн плитасем сарнӑ урамӗсем унта тӳсме ҫук вӑйлӑн йӑлтӑраҫҫӗ, пур-пур ҫивиттиллӗ, чечен тӗрӗсемпе эрешленӗ куполсемпе башньӑсем мӑнаҫлӑн ҫӗкленсе лараҫҫӗ, чӳречесенче брильянтсем йӑлкӑшаҫҫӗ, сывлӑшра тӗрлӗ тӗслӗ ялавсем йӑлтӑр-ялтӑр вӗлкӗшеҫҫӗ.
Там сверкали нестерпимым блеском мостовые из золотых плиток, возвышались причудливые купола и башни с пурпурными крышами, сверкали брильянты в окнах, трепетали в воздухе яркие разноцветные флаги.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Унта, инҫетри-инҫетри пӗлӗтсемпе горизонтӑн тепӗр енче, кунтан курӑнман хӗвел питӗнче, шалти вут-хӗмпе тулнӑ пӗлӗт катрамӗсемпе хупланнӑ, куҫа йӑмӑхтарса шартакан тӗлӗнмелле чаплӑ хула ҫиҫсе ларнӑ пек кирек хӑҫан та.
Точно там, далеко-далеко за облаками и за горизонтом, пылал под невидимым отсюда солнцем чудесный, ослепительно-прекрасный город, скрытый от глаз тучами, проникнутыми внутренним огнем.

— Ҫук, мӗн вокзалӗ пултӑр унта, — йӳҫенкӗ шанӑҫсӑрлӑхпа пӑшӑлтатрӗ Ромашов.
— Нет, куда уж на вокзал, — прошептал с горькой безнадежностью Ромашов.

Ромашов ҫине вӗсенчен нихӑшӗ нихӑҫан, куҫ хӳрипе те пулин, ҫаврӑнса пӑхман, анчах вӑл хӑй вӗсенче темле ӗмӗрне лекме ҫук ҫепӗҫ капӑрчӑклӑ, каласа пама пӗлмелле мар питӗ чӑплӑ тӗнче татӑкне курать, пурнӑҫ унта — вӗҫӗмсӗр уяв, вӗҫӗмсӗр савӑнӑҫ…
Никто из них никогда, даже мельком, не обращал внимания на Ромашова, но он видел в них кусочек какого-то недоступного, изысканного, великолепного мира, где жизнь — вечный праздник и торжество…

Пассажир пуйӑсӗсем килнӗ ҫӗре унта дамӑсем те пыра-пыра тулаҫҫӗ, — провинцири сирсе сирӗлмен кичем пурнӑҫа кӑшт улӑштарнӑн туйӑнать пулас ҫакӑ ҫапах та.
Ездили туда и дамы к приходу пассажирских поездов, что служило маленьким разнообразием в глубокой скуке провинциальной жизни.

Пӑлхав, тарӑху-кӑмӑлсӑрлӑх-и унта е урӑххи…
Бунт, возмущение там или что…

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл плац варринелле кӑтартрӗ, унта чӗрӗ тӑмран ҫын кӗлетки евӗр тукаланӑ катемпи тӑрать, анчах алли те, ури те ҫук.
Он показал на середину плаца, где стояло сделанное из сырой глины чучело, представлявшее некоторое подобие человеческой фигуры, только без рук и без ног.

— Чиперкке кӑна икӗ жид хӗрӗ ҫӳретчӗ-ха унта.
— Ходили там две хорошенькие жидовочки.

— Кам умӗнче хуҫкаланатӑн ҫак эсӗ унта?
— Ты перед кем там выфинчивал?

Мана ырӑ сунса тӑванла саламланӑ хыҫҫӑн, эпӗ ку таранччен ӑҫта ҫухалса пурӑнни ҫинчен, тинӗссенчи ҫӗршывсенче мӗн-мӗн курни, унта манпа мӗнле мыскарасем пулса иртни ҫинчен ыйтса пӗлме тытӑнчӗҫ.
После первых родственных приветствий все стали шумно расспрашивать, где я пропадал столько лет, что я видел в заморских краях, какие были у меня приключения.

Ҫирӗм саккӑрмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

— Халӗ пурсӑр та вӑрмана, эпир сире тытнӑ вырӑна кайӑр, унта хӑвӑра илме пыриччен тӑрӑр.
— Ступайте в лес на то самое место, где вы были схвачены, и оставайтесь там, покуда за вами не пришлют.

Унта пиратсем суйланӑ ҫӗнӗ капитан, виҫӗ матрос тата юнга, карап ҫинчи шӑй-шая илтсенех, питӗрӗнсе ларнӑ.
Там при первых же звуках тревоги заперся новый капитан, выбранный пиратами, и с ним два матроса да юнга.

Унта пырсан, капитан ман ҫинчен ҫакӑн пек каларӗ: «Ку — утрав пуҫлӑхӗ шанса янӑ ҫын, ӑна тыткӑна лекнӗ хурахсене асӑрхаса тӑма хушнӑ, ҫавӑнпа та ку ҫынтан ыйтмасӑр тыткӑнрисем ниҫта та кайма пултараймаҫҫӗ; вӑл хушнине пӗрре итлемесенех, сире сӑнчӑрласа губернатор крепоҫне хупса лартаҫҫӗ», — терӗ.
Он сказал им, что я — доверенное лицо начальника острова, который поручил мне надзор за военнопленными, поэтому они не имеют права никуда отлучаться без моего разрешения, и при первой же попытке к ослушанию их закуют в кандалы и посадят в губернаторскую крепость.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика