Поиск

Шырав ĕçĕ:

унта сăмах пирĕн базăра пур.

унта (тĕпĕ: унт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ерошка мучин пӳрчӗ самаях пысӑк, кивех мар, анчах та унта хӗрарӑм пулманни сисӗнет.
Хата дяди Ерошки была довольно большая и не старая, но заметно было в ней отсутствие женщины.

XVI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Тата хӗрарӑмсем пыраҫҫӗ унта, апла та капла сӑмах-юмах; ача-пӑчасем ҫуйхашаҫҫӗ; е сӗрӗмӗ тивет тата.
Еще бабы тут придут, тары да бары; мальчишки кричат; угоришь еще.

XV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Мана тата ҫапла каларӗҫ, — терӗ Назарка, Устенька ҫывӑхне пырса, — шӑтӑк алтса, унта хӗрсене, ҫамрӑк каччӑсене савманшӑн, лартаҫҫӗ, тет.
— А мне сказывали, — промолвил Назарка, подходя к Устеньке, — яму рыть будут, девок сажать за то, что ребят молодых не любят.

XIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Вӑрманта виҫ чӑххине ҫаклатрӑм, — терӗ старик, хӑйӗн сарлака ҫурӑмне чӳрече еннелле ҫавӑрса, унта пуҫӗсене пиҫиххи хушшине хӗстерсе хунӑ виҫӗ фазан черкеска ҫине юн тумлатса ҫакӑнса тӑраҫҫӗ.
— В лесу три курочки замордовал, — отвечал старик, поворачивая к окну свою широкую спину, на которой заткнутые головками за поясом, пятная кровью черкеску, висели три фазанки.

XI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Мӗн курмалла марри унта, — пӗтӗм чун-чӗринчен каларӗ старик, вара унӑн пичӗ ҫинче темӗнле тарӑн та пысӑк шухӑш палӑрчӗ.
— Чего не видать! — с сердцем сказал старик, и что-то серьезное и строгое выразилось в лице старика.

IX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Умра ура вӗҫӗнчех ҫыран, унта шыв шарласа юхать.
У самых ног спереди был берег, под которым бурлил поток.

VIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Унта ӗҫсе-ҫисе савӑнатӑн, кунта вара мӗн?
Там погуляешь, а тут что?

VII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

— Эсӗ тури шарланкӑ патне кайса кил, унта пӗр чипер кӗтӳ ҫӳрет.
— Ты к верхнему протоку сходи, там табун важный ходит.

VI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Ватӑ гребенецсен йӑлисем унта ытти станицӑсенчен ытларах сыхланса юлнӑ тата ҫак станицӑн хӗрарӑмӗсем авалтанпах пӗтӗм Кавказ тӑрӑх хӑйсен илемӗпе палӑрса тӑнӑ.
В ней, более чем в других, сохранились нравы старых гребенцов, и женщины этой станицы исстари славились своею красотой по всему Кавказу.

IV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Гребен казак хӗрарӑмӗн илемӗ уйрӑммӑнах ҫакӑнпа тӗлӗнтерет: унта черкесла пит-куҫӑн тап-таса тӗслӗхӗ ҫурҫӗр хӗрарӑмӗсенни пек сарлака та тӗреклӗ пӳ-сипе пӗрлешсе ҫыхӑнса тӑрать.
Красота гребенской женщины особенно поразительна соединением самого чистого типа черкесского лица с широким и могучим сложением северной женщины.

Чеченецсем хушшинче пурӑнса, казаксем вӗсемпе хурӑнташланса пӗтнӗ тата ту ҫыннисенчен вӗсен йӑли-мехелӗсене, пурнӑҫ йӗркисене, хӑтланкаларӑшӗсене ӳкерсе илнӗ, анчах унта та вырӑс чӗлхине тата кивӗ тӗне ӗлӗкхи пекех тап-таса тытса упраса хӑварнӑ.
Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев; но удержали и там во всей прежней чистоте русский язык и старую веру.

Ҫул тӑрӑх кордонсем лартса тухнӑ, унта казаксем тӑраҫҫӗ; кордонсем хушшинче, вышкӑсем ҫинче, часовойсем вырнаҫнӑ.
По дороге расположены кордоны, в которых стоят казаки; между кордонами, на вышках, находятся часовые.

Унта халь никам та пурӑнмасть ӗнтӗ, хӑйӑр ҫинче ҫак вырӑнсене савса килекен пӑлансен, кашкӑрсен, мулкачсемпе фазансен йӗрӗсем ҫеҫ курӑнкалаҫҫӗ.
Никто уже не живет там, и только видны по песку следы оленей, бирюков, зайцев и фазанов, полюбивших эти места.

Унта йӗплӗ хурлӑхан тата тискере тухнӑ иҫӗм ҫырли тӗмӗсем сырса илнӗ ишӗлчӗксем, сад пахчи юлашкисем, груша, лыча тата раина йывӑҫҫисем кӑна курӑнкалаҫҫӗ.
И теперь видны только густо заросшие старые городища, сады, груши, лычи и раины, переплетенные ежевичником и одичавшим виноградником.

Ултҫӗр ҫитмӗл сакӑр тенкине — Капеле, унта вара куҫ курӗ-ха…»
Шестьсот семьдесят восемь рублей Капелю, а там видно будет…»

II // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Ҫак сӑнсем ҫине сӑнарах пӑхсассӑн унта хӑйӗн Мускаври пӗлӗшӗсем курӑнаҫҫӗ.
Как только представляются подробности, то в подробностях этих участвуют старые московские лица.

Пӗр ҫулталӑк перекетлесе тирпейлӗ пурӑнас, вара кусене пӗтӗмпех тӳлетӗп, кайран унта ҫӑва тӗпне.
«Год экономии, и все это будет заплачено, и черт их возьми…»

Вара Васильевпа клубра юлашки каҫ выляни ун куҫӗ умне килсе тухрӗ, — унта вӑл тӳрех леш хӗр патӗнчен кайнӑччӗ; Васильева татах выляма мӗскӗнленсе тархасланисем, лешӗ килӗшмесӗр сивленисем ун асне килеҫҫӗ.
И представляется ему последний вечер игры с г. Васильевым в клубе, куда он поехал прямо от нее, и вспоминаются униженные просьбы играть еще и его холодные отказы.

Унтан вӑл бала тата унта хитре Д.-па мазурка ташланине аса илчӗ.
Потом вспомнился ему бал и мазурка с красивою Д.

Вӑрӑм ҫула тухсан, яланах тенӗ пек, ҫапла пулать: пирвайхи ик-виҫӗ станцӑран иртиччен ҫыннӑн шухӑшӗсем хӑй ҫула кайма тухнӑ вырӑнтах пулаҫҫӗ; унтан шухӑшсем сасартӑк, ҫул ҫинче кӗтсе илнӗ пӗрремӗш иртен пуҫласа, ҫулҫӳревӗн тӗллевӗ патне куҫаҫҫӗ те унта пуласлӑхӑн тӗлӗнмелле керменӗсене купалама пикенеҫҫӗ.
Как всегда бывает в дальней дороге, на первых двух-трех станциях воображение остается в том месте, откуда едешь, и потом вдруг, с первым утром, встреченным в дороге, переносится к цели путешествия и там уже строит замки будущего.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика