Поиск

Воропаев

— Пӗрле каяр, Васютин юлташ! — сасартӑк сӗнчӗ Воропаев.
— А поехали вместе, товарищ Васютин! — предложил вдруг Воропаев.

Воропаев мӑнкӑмӑллӑн аллине сулчӗ.
Воропаев пренебрежительно махнул рукой.

«Аппаратра ӗҫлекен ҫынӑн типлӑ хакӗ, шухӑшларӗ Воропаев. — «Лайӑх» тес — хӑрушӑ, «япӑх» тес — «тӗрӗс мар» — иккӗшин хушшинче пуҫланнӑ калаҫу хӑйне килӗшӳллӗ пулман пирки, вӑл: — Эпӗ хатӗр. Итлетӗп сире, Васютин юлташ, — терӗ те сӗтел ҫумне ларчӗ.
«Типичная оценка аппаратчика, — подумал Воропаев: — сказать «хорошо» — боязно, сказать «плохо» — неверно», — и так как ему был неприятен начавшийся разговор, подсел к столу, сказав: — Я готов. Слушаю вас, товарищ Васютин.

Малалла мӗн пулассине кӗтсе, Воропаев нимӗн те чӗнмерӗ.
Воропаев промолчал, выжидая, что будет дальше.

Погонсемпе орденсем пире тӑнран ямаҫҫӗ, ман шутпа, вӗсем сире те, Воропаев юлташ, анратса яма тивӗҫ мар пек.
Погоны да ордена нас не гипнотизируют, товарищ Воропаев, и вас, мне кажется, тоже не должны гипнотизировать.

— Эпӗ, Воропаев юлташ, эсир хӑвӑр вӑйӑра кӑштах хакласа ҫитерейменни тата, чирӗре ытлашши ӳстерсе ярса иртерех канма тухнӑ, тенине илтрӗм, — терӗ вӑл, урамалла пӑхса.
— Я слышал, что вы, товарищ Воропаев, маленько недооценили свои силы или, скажем так, переоценили болезнь, рано ушли на покой, — сказал он, разглядывая улицу.

Воропаев костыльсемпе аппаланнӑ хушӑра — вӑл килте нихҫан та протез тӑхӑнман — тата куҫкӗски умӗнче ҫӳҫне туранӑ чух, Васютин, урамалла пӑхса, уҫса хунӑ блокнотне кӑранташӗпе чӑтӑмсӑррӑн шаккакаласа ларчӗ.
Пока Воропаев возился с костылями — он дома никогда не носил протеза — и причесывался перед зеркалом, Васютин, глядя в окно, нетерпеливо постукивал карандашом по раскрытому блокнотику.

Нумайӑшӗ ӑна хакласа каланӑ тӑрӑх, ун ҫинчен Воропаев ҫакнӑ пӗлет: ҫынсем Васютина вӑл ансат ҫын пулнишӗн, ҫӗнӗ ӗҫсене кӳлӗнме пӗлнӗшӗн унтан та ытларах, область активӗнчи нумай пин ҫынсен ячӗсене, ашшӗ ячӗсене тата хушамачӗсене асра тытса юлма пултарнишӗн — ку вара тӳрех куҫ умне тухса тӑнӑ — хисепленӗ.
Воропаев знал по многим отзывам, что Васютина уважали за простоту, за уменье впрягаться в новые дела, а главное — за способность, очень бросающуюся в глаза: запоминать имена, отчества и фамилии многих тысяч людей, составляющих актив области.

Воропаев Васютинпа паллашман пулнӑ, хӑй патне вӑл пӗр именмесӗр, пуҫне пысӑка хумасӑр кӗни ӑна килӗшрӗ; сӑн-пичӗпе те Васютин ӑна тӳрех кӑмӑла кайрӗ.
Воропаев не был еще знаком с Васютиным, и ему понравилось, что тот заехал запросто, без начальственного высокомерия, да и внешне Васютин произвел приятное впечатление.

Ют ҫӗршыв журналисчӗсем Севастополе экскурсие кайма хатӗрленнӗ те, Воропаев каллех вӗсене кирлӗ пулчӗ…
Иностранные журналисты собрались на экскурсию в Севастополь, и Воропаев оказался снова нужен.

— Хӑҫан та пулсан сире ҫырма юрать-и, Воропаев? — кӗтмен ҫӗртен ыйтрӗ вӑл.
— Можно вам когда-нибудь написать, Воропаев? — неожиданно спросил он.

Гаррис уверял, что русские не любят американцев, а Воропаев объяснял ему, что дело не в любви.

Воропаев куҫарса пачӗ.
Воропаев перевел.

Ҫул хӗрринчи ҫӑл патӗнче водитель сасартӑк машинине чарчӗ те Воропаев енне ҫаврӑнса:
Водитель круто остановил машину у придорожного колодца и обернулся к Воропаеву.

Воропаев хӑнана «философсен» пӳлӗмне илсе кӗчӗ.
Воропаев ввел гостя в комнату «философов».

Воропаев водителе сӑртсем ҫине, Мережковӑн ача санаторийӗ патне улӑхма хушрӗ.
Воропаев приказал водителю подняться в горы, к детскому санаторию Мережковой.

Тата мӗн кӑмӑллине пӗлетӗр-и, — ҫаврӑнчӗ вӑл Воропаев енне, — эрехсем пирӗн ҫултан-ҫул лайӑхланса пыраҫҫӗ.
И что, знаете, приятно, — обратился он к Воропаеву, — из года в год становится у нас лучше и лучше.

Светлана Чирикова, — вӑл Широкогоров патӗнче пулнине курсан, Воропаев тӗлӗнчӗ, — сӗтел ҫине лампа труби пекех сарлака хырӑмлӑ та пӗр чарӑнмасӑр шалт ӗҫсе яма майлӑ мар черккесем лартса пачӗ, ҫав черккесене ятарласах дегустаци валли тунӑ пулнӑ.
Светлана Чирикова, — Воропаев удивился, увидя ее у Широкогорова, — поставила на стол специальные дегустационные бокалы, расширенные книзу, как ламповое стекло.

Старикӗн сӑмса ҫунаттисем выляма тытӑннине кура, Воропаев калаҫӑва лӑпкӑрах япаласем енне, эрех тӑвас ӗҫ ҫине куҫарма тӑрӑшрӗ.
И тут Воропаев, заметив, как широко раздуваются у старика ноздри, постарался как можно скорее перевести разговор на мирные темы виноделия.