Поиск

Шырав ĕçĕ:

Мими (тĕпĕ: миме) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Мӗншӗн тесен ҫав хӗрарӑм ӑна нихҫан та юратман, пуян ҫынна качча тухасшӑн пулнипе кӑна хӑйӗн юратӑвӗпе ҫынсен хӑлхисене йӗрӗнтернӗ, — хушса хурать Мими, шухӑша путса ассӑн сывланӑ чух вӑл ҫапла каланӑн туйӑнать: «эхер вӑл хӑшпӗр ҫынсене хаклама пӗлнӗ пулсан, вӗсем уншӑн апла мар тунӑ пулӗччӗҫ».
— Потому что она никогда не любила его, а только всем уши прожужжала своею любовью, желая выйти замуж за богатого человека, — прибавляла Мими, задумчиво вздыхая, как бы говоря: «Не то бы сделали для него некоторые люди, если бы он сумел оценить их».

ХLII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ урӑхла шут тытрӑм, ман ӗҫе сенатра пӑхса тухмалла-ҫке-ха, терӗ атте: анчах Мими каланӑ тӑрӑх, Авдотья Васильевнӑна ялта кичем пулнӑран, вӑл Мускава час-часах аса илнӗрен тата сывмар пек тунӑран, атте ун кӑмӑлне ҫырлахтарма шут тытнӑ иккен.
Папа говорил, что он изменил свое намерение, потому что дело его в сенате должно было слушаться; но Мими рассказывала, что Авдотья Васильевна в деревне так скучала, так часто говорила про Москву и так притворялась нездоровою, что папа решился исполнить ее желание.

Мими тишкӗртӗрех, сана, пиччене, юрамасть.
Мими может рассуждать, а не ты, старший брат.

XXXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Мими халичченех кулянса асапланать.
Мими до сих пор страдает.

— Калатӑп-ҫке-ха сана; эпӗ нумай пулмасть пӗлтӗм, Мими ҫамрӑк чухне вӑл ӑна юратса пӑрахнӑ пулнӑ, ӑна сӑвӑсем ҫыра-ҫыра панӑ, мӗн те пулин пулнах вӗсем хушшинче.
— Я тебе говорю; я недавно узнал, он был влюблен в Мими, когда она была молода, стихи ей писал, и что-то у них было.

Пӗлетӗн-и, Мими те вӗт.
Ты знаешь, Мими ведь тоже.

Мими кунӗпех хӑйӗн пӳлӗмӗнчен тухмасӑр йӗчӗ.
Mими не выходила целый день из своей комнаты и плакала.

Тӗрӗ кӑшӑлӗ ҫумӗнче Мими ларать, вӑл тӑтӑшах пуҫне ҫилӗллӗн пӑркалать, тӑруках ҫул хывса, ун пичӗ е алли ҫине пӗрре кунта, тепре унта вутлӑ йӑрӑм ӳкерекен хӗвелтен пӑрӑнасшӑн вырӑнтан вырӑна куҫкалать.
За пяльцами сидит Мими, беспрестанно сердито встряхивая головой и передвигаясь с места на место от солнца, которое, вдруг прорвавшись где-нибудь, проложит ей то там, то сям на лице или на руке огненную полосу.

XXXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫанталӑк ҫинчен, ялти пурнӑҫӑн лайӑх енӗсем ҫинчен калаҫнӑ хыҫҫӑн калаҫӑва вӑл ӗнерекен маҫтӑр, музыка, фортепьяно ҫине питӗ меллӗн куҫарчӗ те юлашкинчен хӑй фортепьяно калама пултарнине пӗлтерчӗ, вара часах виҫӗ вальс каласа кӑтартрӗ, ҫав вӑхӑтра Любочка, Мими тата Катенька фортепьяно ҫывӑхӗнче тӑрса, ун ҫине пӑхрӗҫ.
Поговорив о погоде и приятностях деревенской жизни, он искусно навел разговор на настройщика, на музыку, на фортепьяно и, наконец, объявил, что он играет, и очень скоро сыграл три вальса, причем Любочка, Мими и Катенька стояли около фортепьян и смотрели на него.

XXX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Каҫпа вӑл хӑна пӳлӗмӗнче ури-аллипех диван ҫине хӑпарса выртать, чавси ҫине таянса ҫывӑрать е ним кулмасӑр акӑш-макӑш суйма пикенет, хӑшпӗр чух калама лайӑх мар япаласем ҫинчен суйма тытӑнать, вара Мими ҫиленет, пичӗ пӑч-пӑч хӗрелсе каять, эпир ахӑлтатса кулатпӑр, аттепе тата сайра хутра манпа калаҫнине шутламасан, вӑл ҫемьери, ытти ҫынсемпе пуринпе те пули-пулми япаласем ҫинчен кӑна калаҫать.
Вечером тоже он ложился с ногами на диван в гостиной, спал, облокотившись на руку, или врал с серьезнейшим лицом страшную бессмыслицу, иногда и не совсем приличную, от которой Мими злилась и краснела пятнами, а мы помирали со смеху; но никогда ни с кем из нашего семейства, кроме с папа и изредка со мною, он не удостаивал говорить серьезно.

XXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Хуть хӑна пӳлӗмне хӑвӑртрах пырӑр, Мими сире ҫав тери курасшӑн, — кӑшкӑрчӗ алӑк хыҫӗнчен Любочка.
Так приходите, по крайней мере, скорей в гостиную, Мими так хочет вас видеть, — кричала из-за двери Любочка.

XXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Апат ҫиме кӗрсен, халь эпӗ савӑнмастӑп та, пӑшӑрханмастӑп та Мими, Сен-Жером, хӗрачасем вырӑс учитель мӗнле япӑх атӑ тӑхӑнса ҫӳрени, Корнаков князь хӗрӗсен кӗписем пӗрӗм-пӗрӗм аркӑллӑ пулни тата ытти ҫинчен сӳпӗлтетни мана ӗлӗкрех чунтанах йӗрӗнтеретчӗ, кунашкал сӳпӗлтетнӗшӗн уйрӑмах Любӑпа Катьӑран йӗрӗннине пытарма та тӑрӑшмастӑмччӗ, хальхинче ҫак йӗрӗнӳ манӑн ырӑ ӗҫсем патне туртӑнакан ҫӗнӗ туйӑма пӑсаймарӗ.
Теперь я уже не испытывал никакой ни радости, ни волнения, приходя к обеду; болтовня Мими, St.-Jérôme’a и девочек о том, какие ужасные сапоги носит русский учитель, как у княжон Корнаковых платья с воланами и т. д., — болтовня их, прежде внушавшая мне искреннее презрение, которое я, особенно в отношении Любочки и Катеньки, не старался скрывать, не вывела меня из моего нового, добродетельного расположения духа.

IV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Юлашки вӑхӑтра сӗтел хушшинче пӗрремӗш вырӑна яланах Мими йышӑнать, эпир ӑна пӗри те хисеплеместпӗр, ҫавӑнпа апат хӑй илемне пайтах ҫухатрӗ.
Вообще это последнее время большей частью первое место за столом занимала Мими, которую мы никто не уважали, и обед много потерял своей прелести.

Эпӗ кӑнтӑрлахи апата кӗрсен, столовӑйра Мими, Катя, Люба тата Сен-Жером кӑна ларнине куртӑм; атте килте ҫук, Володя юлташӗсемпе пӗрле хӑйӗн пӳлӗмӗнче экзамена хатӗрленет, ҫавӑнпа апат хӑй патне леҫсе пама хушнӑ.
Когда я пришел обедать, я застал в становой только Мими, Катеньку, Любочку и St.-Jérôme’а; папа не был дома, а Володя готовился к экзамену с товарищами в своей комнате и потребовал обед к себе.

Мими кӑмӑле кунтан-кун хуҫӑлнӑҫемӗн хуҫӑлса пычӗ, эпир ҫитӗнсе пысӑклана пуҫланӑранпа вӑл никамран та тата нимӗнрен те лайӑххине нимен те кӗтмен пек туйӑнчӗ.
Мими становилась с каждым днем все огорченнее и огорченнее и, казалось, с тех пор, как мы все начинали вырастать большими, ни от кого и ни от чего не ожидала ничего хорошего.

Вӑл хӑйне валли модӑллӑ тумтир — олива ҫимӗҫӗ тӗслӗ фрак; модӑпа ҫӗлетнӗ штрипкӑллӑ шӑлавар тата хӑйне питӗ килӗшекен вӑрӑм бекеша ҫӗлетрӗ, хӑнана, уйрӑмах пӗр хӗрарӑм патне кайнӑ чухне час-часах унран духи шӑрши кӗрет, ҫав хӗрарӑм пирки вара Мими ассӑн сывламасӑр калаҫма пултараймасть, сӑнӗ тӑрӑх вӑл ак мӗнле сӑмахсем каласшӑннине тавҫӑрса илетӗн: «Мӗскӗн тӑлӑхсем! Инкеклӗ юрату! Юрать-ха вӑл ҫук» т. ыт. те.
Он сшил себе модное платье — оливковый фрак, модные панталоны со штрипками и длинную бекешу, которая очень шла к нему, и часто от него прекрасно пахло духами, когда он ездил в гости, и особенно к одной даме, про которую Мими не говорила иначе, как со вздохом и с таким лицом, на котором так и читаешь слова: «Бедные сироты! Несчастная страсть! Хорошо, что ее уж нет», и т. п.

Анчах ун вырӑнне килте чухне вара вӑл питӗ хаваслӑ, фортепьянӑпа хӑйӗн юратнӑ кӗввисене тӗнкӗлтеттерет, куҫӗсене култаркаласа пӑха-пӑха илет, пирӗнпе Мими ҫинчен шӳтлӗ сӑмахсем шухӑшла-шухӑшла тупать.
Но зато, когда это случалось, он бывал чрезвычайно весел, бренчал на фортепьянах свои любимые штучки, делал сладенькие глазки и выдумывал про всех нас и Мими шуточки.

Пӗр сӑлтавсӑр тӑмсайсем кӑна кулаҫҫӗ, — тет кӑмӑлсӑр сӑнлӑ Мими, вара кулма чарӑнасшӑн тӑрӑшнипе хӗрелсе кайнӑ Люба ман ҫине куҫ айӗнчен пӑхса илет.
Мими с недовольным видом говорит, что только глупые смеются без причины, и Любочка, вся красная от напряжения сдержанного смеха, исподлобья смотрит на меня.

ХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Люба хӑйне Мими корсетсемпе «сывламалла мар» хытӑ хӗстернӗшӗн яланах тарӑхать, ҫиме юратать; Катя, пачах урӑхла, час-часах пӳрнине кӗпи ӑшне пилӗкӗ тӗлӗнчен чиксе ярать те кӗпе мӗн тери шалпаррине кӑтартать; ҫиессе те сахал ҫиет.
Любочка вечно негодует на Мими за то, что ее так стягивают корсетами, что «дышать нельзя», и любит покушать; Катенька напротив, часто, поддевая палец под мыс своего платья, показывает нам, как оно ей широко, и ест чрезвычайно мало.

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ман пуҫа: Мими мана урок вӑхӑтӗнче ӑҫта курни ҫинчен каланӑ та халь вӑл журнала пӑхма кайрӗ, текен шухӑш пырса кӗчӗ.
Мне пришла мысль, что Мими сказала ему, где она видела меня во время класса, и что он пошел посмотреть журнал.

XIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика