Корпус чувашского языка

— Мересьевӑн горючи пӗр минутлӑхран ытла мар юлнӑ.

— Горючего у Мересьева осталось не больше, чем на минуту.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн пӗчӗк фонарь тупӑнчӗ.

У Мересьева нашелся фонарик.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн япаласем чикмелли миххинче колбаса, консерва, ырхан айӑкӗсем ҫине тӑвар хытса ларнӑ икӗ селёдка тата ҫарта паракан пӗр ҫӑкӑр тупӑнчӗҫ.

В вещевом мешке Мересьева обнаружились колбаса, консервы, даже две сухие, с выступившей на тощих боках солью селедки и кирпич армейского хлеба.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн пӗтӗм ӑшчикки вӗреме тытӑнчӗ, вӑл хӑйне хӑй аран чарса тӑчӗ.

Мересьев внутренне весь встопорщился, с трудом сдерживая себя.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн урисем татӑкки ҫинчен калакан вырӑна вуласа ҫитсен пулас, вӑл васкасах Алексее пукан ҫине тӗллесе кӑтартрӗ, — ларӑрсам, мӗншӗн ура ҫинче тӑратӑр, тенӗ пек пулчӗ ӗнтӗ вӑл, — унтан каллех хутсем ӑшне путрӗ.

Должно быть, дойдя до места про ампутированные ноги Мересьева, он торопливо показал Алексею на стул: дескать, садитесь, чего ж вы стоите, — и снова углубился в бумаги.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

— Лётчик-и? — тулли кӑмӑлпа ыйтрӗ Мировольский, кресло хыҫнелле тайӑнса, ҫав хушӑрах «Старший лейтенант А. П. Мересьевӑн «личнӑй ӗҫӗн» кӗтесси ҫине резолюци ҫырса хума хатӗрленсе.

— Летчик? — с удовольствием спросил врач, разваливаясь в кресле и уже нацеливаясь писать на уголке «личного дела старшего лейтенанта Мересьева А.П.» резолюцию.

5 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн госпитальтен тухас умӗн Анюта патне епле пулсан та шӑнкӑртаттармалла, тесе калаҫса татӑлчӗҫ.

Сговорились, что перед выпиской Мересьев обязательно Анюте позвонит.

15 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Медиксен виҫҫӗмӗш курсӗ пӗтӗмпех, Анюта каласа панипе, паттӑр Гриша Гвоздева кӑмӑлланӑ, ҫӗтӗлчӗк Кукушкина юратман, совет снайперӗ Степан Иванович темле — Толстойӑн Платон Каратаевӗ евӗрлӗ пулса тӑрать, тесе шутланӑ; Мересьевӑн ҫирӗп, ниме парӑнман кӑмӑлне хавасланса ырланӑ, Комиссар вилнӗшӗн чунтан хурланнӑ.

Весь третий курс медиков во главе с Анютой симпатизировал героическому Грише Гвоздеву, не любил вздорного Кукушкина, находил, что советский снайпер Степан Иванович чем-то похож на толстовского Платона Каратаева, преклонялся перед несокрушимым духом Мересьева и как свое личное несчастье воспринял смерть Комиссара.

13 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Хӑйне валли тунӑ искусственнӑй урасене курсан, Мересьевӑн чӗри салхуллӑн пӑчӑртанса илчӗ, темле сивӗнсе кайрӗ, анчах та протезсене часрах тӑхӑнса тӗрӗслесе пӑхас, хӑй тӗллӗн утса пӑхас килни ытти пур туйӑмсене те ҫӗнтерчӗ.

У Мересьева сердце тоскливо сжалось при виде своих искусственных ног, сжалось, похолодело, но жажда поскорее попробовать протезы, пойти, пойти самостоятельно, победила все остальное.

13 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьевӑн пӗтӗм шухӑшӗ те урасем ҫинчен кӑна пулчӗҫ.

Ноги занимали у Мересьева все мысли.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Комиссарпа Мересьевӑн сывлӑхӗсем кӑна кунран кун начарланса пычӗҫ.

И только Комиссару и Мересьеву становилось с каждым днем хуже.

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Пачах та савӑнӑҫсӑр шухӑшсемпе иртсе пычӗҫ Алексей Мересьевӑн госпитальти пӗр евӗрлӗ кунӗсем.

В невеселом раздумье текли однообразные госпитальные дни Алексея Мересьева.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Тусӗн хаваслӑ сӑнне палласа илес тесе, лётчик ҫак ҫунса кӑмрӑкланнӑ пекех хура тирпе витӗннӗ чӗрӗ скелет ҫине тинкерсе пӑхрӗ, — унӑн ҫаврака пысӑк куҫӗсенче кӑна вӑл Мересьевӑн яланхи харсӑрлӑхӗ ҫинчен калакан палланӑ хӗлхем йӑлтӑртатнине курчӗ.

Еще мгновение летчик смотрел на живой скелет, обтянутый черной, точно обугленной, кожей, стараясь признать веселое лицо друга, и только в глазах, огромных, почти круглых, поймал он знакомое упрямое и открытое мересьевское выражение.

17 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950