Поиск

Шырав ĕçĕ:

Кораблев (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ нимӗн чӗнмесӗр Кораблев калаҫнине итлесе лартӑм.
Я молча слушал Кораблева.

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кораблев тутӑрӗпе куҫне, мӑйӑхне шӑлса илчӗ.
Кораблев вытер платком глаза, усы.

— Иван Павлыч, — терӗм эпӗ, ҫак картина ҫине, Кораблев макӑрнине пӑхасшӑн мар пулса, — апла-тӑк вӑл мар, темле фон айӑплӑ пек тухать эппин.
— Иван Павлыч, — сказал я, стараясь не смотреть на эту невероятную картину — плачущего Кораблева, — Значит, выходит, что он не виноват, а какой-то там «фон».

— Ӑнӑҫсӑрлӑхсем пайтах пулнӑ унта, — малалла каларӗ Кораблев.
— Там было много неудач, — продолжал Кораблев.

— Ҫук, тӗрӗсне калать, — терӗ Кораблев.
— Нет, это правда, — сказал Кораблев.

Кораблев ура ҫине тӑчӗ, унтан ларчӗ, унтан каллех тӑчӗ.
Кораблев встал, потом сел и опять встал.

— Туршӑн та, мӗн туса хутӑн эсӗ! — тарӑхса кайса, тепӗр хут каларӗ Кораблев.
— Боже мой, что ты сделал! — с отчаянием повторил Кораблев.

Кораблев, хулӑм та лапсӑркка френч тахӑннӑскер (вӑл ӑна ӳсӗрӗлсен е чирлесен-тусан тӑхӑнатчӗ), кӑмака умӗнче вут ҫине пӑхса ларатчӗ.
и Кораблев в толстом мохнатом френче, который он всегда надевал, когда был немного пьян или болен, сидел у печки и смотрел на огонь.

Мӗншӗн Кораблев ҫав териех пӑлханса ӳкнӗччӗ-ши?
Чем Кораблев был так взволнован?

Ара вӑл вӗт Кораблев патӗнче тӑватӑ ҫул пулманччӗ ӗнтӗ.
Ведь он не был у Кораблева уже года четыре.

Кораблев патӗнче Николай Антоныч пулнӑ иккен.
У Кораблева был Николай Антоныч.

Пӗррехинче эпӗ, Марья Васильевна вилни икӗ эрне ҫитсен, Кораблев патне кӗтӗм.
Однажды — после смерти Марьи Васильевны прошло уже две недели — я зашел к Кораблеву.

Кораблев, тӗл пулсан-тусан, ман ҫине ҫав тери йывӑрпа пӑхать, унӑн мана курасси килмест, ахӑр.
Кораблев при встрече смотрел на меня с усилием, точно ему тяжело было меня видеть.

Ҫав пӑшӑлтатса калаҫакан, вӑрахчен хапха ҫине пӑхса тӑракан (унтан ҫаплах тупӑка илсе тухмаҫҫӗ-ха) ют ҫынсем хушшинче Кораблев та пур.
Среди этих чужих людей, говоривших шепотом и подолгу смотревших на ворота, из которых все не выносили гроба, стоял Кораблев —

Эпӗ яланах вӑл Кораблев ҫинчен ӗмӗтленет пулӗ тесе шухӑшлаттӑм.
Я всегда думал, что она мечтала о Кораблеве.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кораблев та вӗт ӑна юратнӑ, тен, пуринчен те ытларах юратнӑ.
Ведь он тоже любил ее и, может быть, больше всех.

Ҫӗрле эпе ҫаплах пурнӑҫ хӑвӑртлӑхне туйса (ун пирки ӗнтӗ манӑн хӑлхара темскер шӑхӑрса тӑнӑ пек туйӑнать) вырӑн ҫинче выртнӑ ҫӗртех сӗм тӗттӗмре-таҫталла вӗҫнӗ пек пулса, Марья Васильевна Кораблев патӗнче чухнех вилме шутланине чухласа илтӗм.
Ночью, все еще чувствуя скорость, от которой, кажется, свистело в ушах, все еще летя куда-то, хотя я лежал на своей постели, в темноте, я понял, что Марья Васильевна уже накануне, у Кораблева, решила покончить с собой.

Унӑн пичӗ Кораблев патӗнчи пекех шуранка.
с таким же белым лицом, как накануне у Кораблева,

Ҫирӗм пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Сывпуллашнӑ май эпӗ тата темскер мӑкӑртатрӑм, Кораблев тилӗрсе кайса ман паталла ыткӑнчӗ, эпӗ вара хам пӳртрен тухса кайнине те сисмесӗрех юлтӑм.
Прощаясь, я пробормотал еще что-то, но Кораблев, нахмурясь, пошел прямо на меня, так что я как-то незаметно оказался за дверью.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кораблев ҫаплах алӑкӑн-тӗпелӗн уткаласа ҫӳрерӗ, Марья Васильевна чарӑна пӗлми табак туртрӗ, ун умӗнчи пепельница ҫине вара пӗр купа хӗп-хӗрлӗ (унӑн сӑрланӑ тутинчен ернӗ ӗнтӗ) пирус тӗпӗсем пуҫтарӑнчӗҫ.
Кораблев все метался по комнате, Марья Васильевна все курила, и уже целая гора окурков, розовых от ее накрашенных губ, лежала в пепельнице перед нею.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика