Поиск

Дениска

Дениска кӗҫҫе патне хӑюсӑррӑн пычӗ те хӑй валли сарӑхнӑ пилӗк пысӑк хӑярпа кӗл ҫинче пӗҫернӗ ҫурӑк хупӑллӑ икӗ хура ҫӑмарта суйласа илчӗ (хӑярӗсене пӗчӗкреххисемпе симӗссисене илме вӑл именчӗ), унтан, тӑснӑ аллинчен такам ҫапасран шикленнӗ пек, пӳрнисемпе пӗчӗк кукӑле перӗнчӗ.
Дениска несмело подошел к войлоку и выбрал себе пять крупных и желтых огурцов, так называемых «желтяков» (выбрать помельче и посвежее он посовестился), взял два печеных яйца, черных и с трещинами, потом нерешительно, точно боясь, чтобы его не ударили по протянутой руке, коснулся пальцем пирожка.

— Дениска ӑҫта ҫӳрен эс унта!
— Дениска, где ты там!

Лашасем, тулхӑра-тулхӑра, васкамасӑр чӑмларӗҫ, Дениска вӗсем патӗнчех ҫӳрерӗ, хуҫасем хӑяр, кукӑль, ҫӑмарта ҫини хӑйшӗн ниме те пӗлтерменнине кӑтартасшӑн пулса, ҫине тӑрсах лашасен ҫурӑмӗсемпе хырӑмӗсене сӑрса илнӗ шӑна-пӑвана вӗлерес ӗҫпе тӑрмашрӗ.
Лошади степенно жевали и пофыркивали; Дениска ходил около них и, стараясь показать, что он совершенно равнодушен к огурцам, пирогам и яйцам, которые ели хозяева, весь погрузился в избиение слепней и мух, облеплявших лошадиные животы и спины.

— Ывӑлне Болтва питӗ лайӑх ҫил арманӗ лартса панӑ! — терӗ Дениска.
— Славный ветряк поставил сыну Болтва! — заметил Дениска.

Дениска пӗтӗм пӗвӗпе каялла туртӑнчӗ те тилхепене карӑнтарса туртрӗ.
Дениска подался всем туловищем назад и осадил гнедых.

Хӑй вӑл ҫапах та хӑрамарӗ-ха, Дениска пекех хаярланса пӑхрӗ, ҫав вӑхӑтрах аллинче пушӑ ҫуккишӗн пӑшӑрханчӗ.
Но страха не чувствовал, а глядел так же злорадно, как Дениска, и жалел, что у него в руках нет кнута.

Дениска, йытӑсене вӑрҫтарса пушӑпа ҫапма юратаканскер, кун пек самант килсе тухнишӗн савӑнсах кайрӗ, вара, пит-куҫне юриех хаяррӑн пӗркелентерсе, пӗр йыттине, авӑнса, пушӑпа туртса ҫапрӗ.
Дениска, любивший дразнить и стегать, обрадовался случаю и, придав своему лицу злорадное выражение, перегнулся и хлестнул кнутом по овчарке.

Дениска пӗлӗт ҫинелле пӑхса илчӗ, ура ҫине тӑрса, лашисене ҫапрӗ, вара тин кӗскен хуравларӗ:
Дениска поглядел на небо, приподнялся, стегнул по лошадям и потом уже ответил:

— Дениска, мӗнле пек, лавсене паян хӑваласа ҫитеетпӗр-и? — ыйтрӗ Кузьмичов.
— А что, Дениска, догоним нынче обозы? — спросил Кузьмичов.

Дениска, кӑшкӑркаласа, тур лашисене ҫапа-ҫапа илет, Егорушка та текех йӗмест ӗнтӗ, унталла-кунталла лӑпкӑн пӑхса пырать.
Дениска стегал по гнедым и покрикивал, а Егорушка уже не плакал, а равнодушно глядел по сторонам.

— Эй, кӑпӑшкаскер, ҫын ҫине кӗретӗн! — кӑшкӑрать Дениска.
— На людей едешь, пухлая! — кричит Дениска.

Дениска ҫӑварне карса пӑрахнӑ, тур лашасем пуҫӗсене кӗлте енне тӑсаҫҫӗ, кӳме, чӗриклетсе, тулли лавпа сӗртӗнсе иртет, чикекен пучахсем Христофор аттен шӗлепкине шӑпӑрпа шӑлнӑ пек шӑлса илеҫҫӗ.
Дениска зазевался на нее, гнедые протягивают морды к снопам, бричка, взвизгнув, целуется с возом, и колючие колосья, как веником, проезжают по цилиндру о. Христофора.

Дениска, вӗсен калаҫӑвне итлесе пынӑскер, анчах ним те ӑнланса юлайманскер, пуҫне сулларӗ те, ура ҫине тӑрса, икӗ тур лашине те пушӑпа туртса илчӗ.
Дениска, прислушивавшийся к их разговору и ничего не понявший, встряхнул головой и, приподнявшись, стегнул по обеим гнедым.