Поиск

Гвоздев

Герой-танкист лейтенант Гвоздев аманнӑ хыҫҫӑн Мускавра выртнине пӗлсен, вӗсем унпа ҫырусем ҫӳретме шут тунӑ.
Узнав, что герой-танкист лейтенант Гвоздев лежит раненый в Москве, решили они завязать с ним переписку.

— Юнашар палатӑра татах мӗнле те пулин Гвоздев пур пулас…
Рядом лег еще какой-нибудь Гвоздев.

Мересьев ҫак самантра Гвоздев епле картах сиксе илнине, вӑл епле вӑртах ҫаврӑннине, бинтсем айӗнчен куҫӗсем епле ялкӑшса пӑхнине курчӗ.
Мересьев увидел, как вздрогнул Гвоздев, как резко он повернулся, как сверкнули из-под бинтов его глаза.

— Лейтенант Гвоздев, ташлӑр!
— Лейтенант Гвоздев, пляшите!

Гриша Гвоздев, кичемлӗх пуснипе тӗлӗрнӗ пек пулса, ним чӗнмесӗр выртрӗ.
Гриша Гвоздев молчал, погруженный в унылое полузабытье.

Машинӑран туртса кӑларнӑ вӑхӑта, Гвоздев пӗтӗмпех пиҫсе кайнӑ пулнӑ.
Гвоздева вынули из машины полностью обгоревшим.

Гвоздев хӑйӗн экипажне окруженирен хӑйпе пӗрле тухнӑ ҫынсенчен пухнӑ пулнӑ, — халӗ Гвоздев хӑй те, экипажӗ те бак е боеприпассем сиксе кайнине кӗҫ-вӗҫ пӗтессине пӗлнӗ.
Гвоздев и экипаж, который он подобрал из людей, выходивших вместе с ним из окружения, знали, что они вот-вот должны погибнуть от взрыва бака или боеприпасов.

Июнь вӗҫӗнче, Конев генерал армийӗ Хӗвеланӑҫ фронтӗнче наступлени тунӑ вӑхӑтра, Григорий Гвоздев хӑйӗн боецӗсемпе пӗрле нимӗҫсен линийӗ урлӑ каҫнӑ.
В конце июня, во время наступления армии генерала Конева на Западном фронте, Григорий Гвоздев вместе со своими бойцами пробился через немецкий фронт.

Гвоздев кӑштӑртатакан хӑмӑшсем хушшинче пӗр вӑхӑт ним хускалмасӑр тӑнӑ, унтан ҫаврӑннӑ та хӑйне боецсем кӗтнӗ вӑрман еннелле утнӑ.
Гвоздев постоял среди шелестевшей осоки, потом повернулся и пошел к лесу, где ждали его бойцы.

Гвоздев хӑйӗн тӑван ҫӗршывӗнче мӗн-мӗн курни чи салху та кичем шухӑшланинчен те хӑрушӑрах пулнӑ.
То, что Гвоздев увидел на родине, оказалось страшнее самых мрачных предположений.

Вӗсемпе пӗрлех вӑл ялти фельдшерица Женьӑна — ҫинҫешке пӳлӗ, сенкер куҫлӑ хӗре аса илнӗ, Женя ӑна ҫара кайнӑ чух станцине ҫитичченех лавпа ӑсатса янӑ, ун патне Гвоздев кашни кунах ҫырусем ҫырма пулнӑ.
Вспоминал сельскую фельдшерицу Женю — тоненькую, голубоглазую, которая проводила его на подводе до самой станции и которой Гвоздев обещал каждый день писать письма.

Гвоздев шкул ҫумӗнчи пӗчӗкҫеҫ лутра йывӑҫ ҫурта, кивӗ диван ҫинче хускалмасӑр выртакан, начарланса кайнӑ пӗчӗк амӑшне, ҫакӑнпа пӗрлех чирлӗ хӗрарӑм умӗнче ӳсӗркелесе, кӑвак та сайра сухалне чӗпӗткелесе ларакан, кивӗлле ҫӗлетнӗ пиншак тӑхӑннӑ ашшӗне тата амӑшӗ пекех хура сӑнлӑ виҫӗ пӗчӗк йӑмӑкне аса илнӗ.
Гвоздев вспоминал деревянный приземистый домик у школы, мать, маленькую, исхудалую, беспомощно лежавшую на старом диване, отца в чесучовом, старинного покроя пиджаке, озабоченно покашливавшего и пощипывавшего седую бородку возле ложа больной, и трех сестер-подростков, маленьких, чернявых, очень похожих на мать.

Ӑна Григорий Гвоздев тесе чӗннӗ.
Звали того Григорий Гвоздев.