Двуязычный корпус чувашского языка

Нумай пирӗн аулсенче хӗрсем, Куҫӗсенче ҫиҫеҫҫӗ ҫӑлтӑрсем.

Много красавиц в аулах у нас, Звезды сияют во мраке их глаз.

XXII // .

Унӑн куҫӗсенче вара ӳт-пӳпе киленнине палӑртакан ачашлӑх ҫеҫ.

И в ее глазах только нега физического наслаждения.

2 // .

Ун сӑн-питӗнче аскӑнлӑхпа чураллӑ йӑпӑлтату палӑрать, куҫӗсенче — аскӑнлӑхпа шухӑшсӑрлӑх.

Сладострастие и раболепство в ее лице, сладострастие и бессмыслие в ее глазах.

1 // .

Вера Павловна куҫӗсенче вӑл ҫакна ӑнлансах илейменни палӑра пуҫларӗ; вӑл ытларах та ытларах: «мӗне-ши ку, пӗлместӗп эпӗ? Мӗн шухӑшламалла-ха ман?» тесе шухӑшлама тытӑнчӗ.

В глазах Веры Павловны стало выражаться недоумение; ей все яснее думалось: «Я не знаю, что это? что же мне думать?»

XXX // .

Ҫук, акӑ тата тепӗр ытлашши япала: ҫак старикӗн сӑнӳкерчӗкӗ; епле ырӑ кӑмӑллӑ сӑн-питлӗ старик, епле ун куҫӗсенче, ун пӗтӗм сӑн-сӑпатӗнче ӑшӑ кӑмӑлпа витӗр курма пӗлни палӑрать.

Нет, вот и еще роскошь: фотография этого старика; какое благородное лицо у старика, какая смесь незлобия и проницательности в его глазах, во всем выражении лица!

XX // .

Ҫапла, ҫын лайӑх ҫын пулсан тата пурнӑҫ та лайӑх пулсан, ҫав ҫулсенче виҫӗ ҫул хушшинче ҫыннӑн чун-чӗринче те, куҫӗсенче те, сӑн-сӑпатӗнче те лайӑххи, ырри нумай аталанать.

Да, три года жизни в эту пору развивают много хорошего и в душе, и в глазах, и в чертах лица, и во всем человеке, если человек хорош и жизнь хороша.

XII // .

Стрелок кӳлепи чул ту пек курӑнать, куҫӗсенче ҫиҫӗм ялтӑрать, сапаланнӑ хура ҫӳҫӗ ҫулӑм евӗр ялкӑшать.

Он напрягся, как утес, его взгляд, устремленный вперед, метал молнии, рассыпавшиеся волосы бились на ветру, как черное пламя.

III // .

Анчах пӗррехинче, — ку вӑл туй хыҫҫӑн пӗр пилӗк уйӑх иртсен пулчӗ, — Дмитрий Сергеич урокран таврӑнчӗ те арӑмӗ темӗнле улшӑннине асӑрхарӗ; Верочка куҫӗсенче мӑнкӑмӑллӑхпа хаваслӑх ҫиҫсе йӑлтӑртатать.

Но однажды, — это было месяцев через пять после свадьбы, — Дмитрий Сергеич, возвратившись с урока, нашел жену в каком-то особенном настроении духа: в ее глазах сияла и гордость и радость.

II // .

Ҫак ҫутӑ Чэнь ӳт-пӳне сӑрхӑнса кӗрет тейӗн, уйӑхӗ вара ун куҫӗсенче йӑлтӑр ҫаврашкан ҫуталса тӑрать.

Она пронизала все его тело загадочным светом и отбросила на него свою тень.

Йӑлтӑр ҫутӑ // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 67–76 стр.

— Чи пирвайхи хӑна! — терӗ Нестеренко, вара унӑн кулли каллех хаваслӑхпа ҫиҫсе илчӗ, тӗтреллӗ куҫӗсенче ӗлӗкхи хӗлхем йӑлтӑртатрӗ.

— Первый гость! — сказал Нестеренко, и опять его улыбка, как и прежде, засветилась непритворной веселинкой, и в мутных глазах блеснули прежние озорноватые искорки.

XXIV сыпӑк // .

Анчах унӑн чеен хӗснӗ куҫӗсенче нумайччен кулӑ ҫиҫсе тӑчӗ.

Но в шельмоватых, прищуренных глазах его еще долго не гасла улыбка.

XIV сыпӑк // .

Анчах хӑй, Давыдова колхоз стройне курайманнине тарӑна тата шанчӑклӑ пытарма пултарайман, вӑл, ҫав курайманлӑх; унӑн е асӑрхаймасӑр каласа янӑ сӑмахӗнче, е скептикла куллинче палӑрнӑ, е хӗретсе хуратнӑ хурҫӑ пек йӑлтӑркка тӗксӗм кӑвак куҫӗсенче урнӑ пек ҫиҫе-ҫиҫе илнӗ те ҫавӑнтах ҫухалнӑ.

Но ненависть к Давыдову и к колхозному строю он не мог глубоко и надежно запрятать, временами, помимо его воли, она прорывалась у него то в неосторожно сказанном слове, то в скептической улыбке, то бешеными огоньками вспыхивала и тотчас гасла в темно-синих, как вороненая сталь, глазах.

VII сыпӑк // .

Ун чухне тӗл пулсан, хӗр, именсе те ачашшӑн пӑхса, йӑл кулнӑ, вӑтаннипе унӑн пичӗ сасартӑк хӗрелнӗ, анчах халӗ унӑн куҫӗсенче темле урӑх, ҫитӗннӗ, пысӑк туйӑм ҫиҫсе тӑнӑ…

И тогда, при встречах, она улыбалась ему смущенно и ласково, и смятение отражалось на ее вдруг вспыхивающем лице, — но теперь в ее взгляде было что-то иное, повзрослевшее и серьезное…

VI сыпӑк // .

Вӑл кӑштах куҫ айӗн пӑхнӑ чух темле хурлӑх, мӗскӗн ачалӑх тӗлӗрсе тӑнӑ ун куҫӗсенче, ку самантра вӑл хӑй те пурнӑҫра, юрату савӑнӑҫӗнче нумай пӗлекен хӗрарӑм пек мар, ҫитӗнмен хӗрача евӗр туйӑннӑ.

Когда она смотрела немного исподлобья, что-то трогательное, почти детски беспомощное сквозило в ее взгляде, и сама она в этот момент была похожа скорее на девчонку-подростка, нежели на многоопытную в жизни и любовных утехах женщину.

III сыпӑк // .

Унӑн сарлака ҫирӗп янахӗ кӑшт чӗтренсе илчӗ, куҫӗсенче хаярлӑхпа савӑнӑҫ куҫҫулӗ ялкӑшрӗ, ҫапах вӑл аран-аран лӑпланчӗ, шурса кайнӑ, сӑнсӑрланнӑ питне Яков Лукич енне ҫавӑрчӗ те хыттӑн ыйтрӗ:

Массивная нижняя челюсть его мелко задрожала, на глазах вскипели слезы ярости и восторга, но он кое-как овладел собой и, повернувшись к Якову Лукичу бледным, исказившимся лицом, зычно спросил:

I сыпӑк // .

Унӑн ылтӑн тӗслӗ пӑнчӑсемпе йӗрленсе пӗтнӗ симӗсӗн-кӑвакӑн курӑнакан куҫӗсенче хӗвел ҫути вылять.

В фиолетовых глазах ее, испещренных золотистыми крапинками, отсвечивало солнце.

36-мӗш сыпӑк // .

Анчах унӑн шупкарах тӗслӗ куҫӗсенче тискер ҫаткӑнлӑх пачах та курӑнмасть, ачашлӑх тата калама ҫук ҫепӗҫ кӑмӑл ҫеҫ палӑрать; Дымокӑн куҫӗсем ҫав самантра хӑйсен тӗсне улӑштараҫҫӗ темелле, вӗсем июль уйӑхӗнчи янкӑр тӳпе пек тӗпсӗр те кӑн-кӑвак тӗслӗ пулса каяҫҫӗ.

Но не хищность высматривает из его белесоватых глаз, а ласка и величайшая нежность; даже глаза Дымковы в этот момент как будто меняют окраску и становятся такими бездонно-синими, как июльское небо.

33-мӗш сыпӑк // .

Нагульнов хӑйӗнчен Андрей куласран хӑраса ун ҫине чӑр! пӑхса илчӗ, анчах Андрей пӗр кӗтмен ҫӗртен ҫакна илтнипе тӗлӗнсе хытсах кайнӑ-мӗн, ҫавӑнпа та Нагульнов унӑн чарса пӑрахнӑ ҫилленчӗкрех куҫӗсенче вӑл акӑш-макӑш тӗлӗнсе кайнисӗр пуҫне урӑх нимӗн те асӑрхаймарӗ.

Нагульнов настороженно вглядывался в Андрея, страшась увидеть в лице его издевку, но Андрей был настолько ошарашен неожиданностью, что, кроме изумления, Нагульнов ничего не прочитал в его злобноватых, широко раскрытых глазах.

32-мӗш сыпӑк // .

Разметнов йӑл кулса ячӗ, ӑна ӑнланса куҫ хӗсрӗ, Давыдов пуҫне сӗтел ҫинелле пӗкрӗ, Макар шурса кайнӑ сӑмси ҫунаттисене карӑнтарса хучӗ, унӑн тӑрӑ мар куҫӗсенче тилӗрӳ ҫиҫсе ялкӑшрӗ:

Размётнов улыбнулся, сочувственно подмигнув, Давыдов нагнул над столом голову, а Макар раздул побелевшие ноздри, в мутных глазах его плеснулось бешенство:

28-мӗш сыпӑк // .

Анчах унӑн тикӗт пек хуп-хура куҫӗсенче, пӗтӗм типшӗмрех те тӑпӑл-тӑпӑл кӗлеткинче темле чуна илӗртекен илемлӗх пурри палӑрать.

Но какая-то приманчивая и нечистая красота была в ее дегтярно-черных глазах, во всей сухощавой статной фигуре.

13-мӗш сыпӑк // .