Поиск

Сучок

Сучок тӑрӑшсах, хӑсас килекен пуличченех тапака шӑршлать: сурать, ӳсӗрет, анчах ҫапах та ҫакӑ ӑна питӗ кӑмӑла каять пулас.
Сучок нюхал с остервенением, до тошноты: плевал, кашлял и, по-видимому, чувствовал большое удовольствие.

«Ну, ну, ну!» тесе хаяррӑн кӑшкӑркаласа илчӗ ӑна Ермолай, — вара Сучок тапаланса, урисемпе тапкаласа, сиксе ӑшӑхрах вырӑна тухать, анчах, темӗн пек йывӑр пулсан та, манӑн сюртукӑн аркинчен тытмашкӑн хӑяймасть.
«Ну, ну, ну!» — грозно кричал на него Ермолай, — и Сучок карабкался, болтал ногами, прыгал и таки выбирался на более мелкое место, но даже в крайности не решался хвататься за полу моего сюртука.

Вырӑнӑн-вырӑнӑн шыв пире кӑкӑр таран пулать, мӗскӗн Сучок, пирӗнтен пуринчен те пӗчӗкрехскер, икӗ хутчен путма тытӑнса хӑмпӑсем кӑларма пуҫларӗ.
Иногда вода доходила нам до горла, и раза два бедный Сучок, будучи ниже всех нас ростом, захлебывался и пускал пузыри.

Сучок чи хыҫалтан пычӗ.
Сучок замыкал шествие.

Сучок, ҫывӑрма хатӗрленнӗ пек, куҫӗсене хупа-хупа илет.
Сучок хлопал глазами, словно спать располагался.

— Путать, апла пулсан, — терӗ лӑпкӑн Сучок.
— Ну, так утонет, — равнодушно заметил Сучок.

Эпир пурсӑмӑр та хамӑрӑн пӑшалсене пуҫ тӗлӗнче ҫӳлте тытса тӑратпӑр, Сучок та, хӑйне-хӑй яланах улпутсем майлӑ тыткалама хӑнӑхнӑран пулас, хӑйӗн шалчине ҫӳлелле ҫӗклерӗ.
Каждый из нас держал свое ружье над головой, и Сучок, должно быть, по привычке подражать господам, поднял шест свой кверху.

Сучок пирӗн ҫине ҫамрӑклах улпут патӗнче ӗҫлесе пурӑннӑ ҫын пек пӑхса хутран-ситрен: «Ав, ав, татах тепӗр кӑвакал!» тесе кӑшкӑрса, вӗҫӗмсӗрех ҫурӑмне — алӑпа мар, хулпуҫҫийӗсене вылятнипе — хыҫаласа пырать.
Сучок посматривал на нас глазами человека, смолоду состоявшего на барской службе, изредка кричал: «Вон, вон еще утица!» — и то и дело почесывал спину — не руками, а приведенными в движение плечами.

Кимӗн хыҫалти пуклак пуҫӗнче Сучок тӑрса шалчапа тӗксе пырать, эпир Владимирпа кимӗ урлӑ хунӑ хӑма ҫинче юнашар ларатпӑр, Ермолай мала, кимӗн сӑмсинех вырнаҫса ларчӗ.
У тупого, заднего конца стоял Сучок и «пихался»; мы с Владимиром сидели на перекладине лодки; Ермолай поместился спереди, у самого носа.

Сучок шалча патне чупсах кайрӗ.
Сучок побежал за шестом.

Сучок хӑйӗн типшӗм те саралса кайнӑ питне ҫӗклерӗ те кулнӑ пек туса илчӗ.
Сучок приподнял свое худенькое и желтенькое лицо и усмехнулся.

Сучок пуҫне усса тата авалхи йӑлапа аллине ҫурӑм хыҫне тытса хӑйӗн вырӑнӗнчех тӑрать.
Сучок продолжал стоять на месте, повеся голову и сложив, по старой привычке, руки за спиной.

— Пӗви тарӑн мар, — тесе асӑрхаттарчӗ Сучок, темӗнле, ыйхӑран вӑраннӑ хыҫҫӑнхи пек калаҫаканскер: — тӗпӗнче шапа лӗккипе курӑк тулса ларнӑ, пӗви вӑл хӑй те пӗтӗмпех курӑкпа хупланса ларнӑ.
— Да, он не глубок, — заметил Сучок, который говорил как-то странно, словно спросонья, — да на дне тина и трава, и весь он травой зарос.

— Паллах, питӗрме пулать, — тесе ҫирӗплетрӗ Сучок.
— Известно, можно, — подтвердил Сучок.

Ҫара уран, ҫӗтӗлсе ҫурӑлса пӗтнӗ, ҫӳҫ-пуҫне сапаласа янӑ Сучок ӗлӗк улпут килӗнче ӗҫлесе пурӑннӑ пӗр утмӑл ҫулхи ҫын пек курӑнать.
Босоногий, оборванный и взъерошенный Сучок казался с виду отставным дворовым, лет шестидесяти.

Ермолай, Владимир тата Сучок тесе тӗлӗнмелле ят панӑ ҫын пыни — манӑн шухӑшсене татрӗ.
Приход Ермолая, Владимира и человека с странным прозвищем Сучок прервал мои размышления.

— Кунта пӗр ҫын пурӑнать, ӑна Сучок тесе чӗнеҫҫӗ.
— А здесь человек живет, прозвище ему Сучок.