Поиск

Шырав ĕçĕ:

Уншӑн (тĕпĕ: ун) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Фронта та вӑл Халӑх ҫарне пулӑшас тесе мар, ку уншӑн усӑллӑ пулнипе ҫеҫ кайнӑ.
Да и на фронт он ушел вовсе не потому, что стремился помочь Народно-освободительной армии одержать окончательную победу, а потому, что для него это было самым выгодным делом.

XXV // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

— Уншӑн ахалех пӑшӑрханатӑн, — терӗ Чу.
— Уж об этом ты зря убиваешься, — съязвил старик Чу.

XXIV // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Го Цюань-хай уншӑн шӑп та лӑп юрӑхлӑ арҫын, унтан лайӑххине шырасан та тупаймӑн.
А Го Цюань-хай для нее муж самый подходящий, лучше и не надо.

ХХIII // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Лешӗ ӑна ҫитерет, тӑхӑнтартать, уншӑн тӑрӑшать, пархатарсӑр хӗр…
Та ее кормит, одевает, заботится, а неблагодарная девушка…

XXI // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Тепӗр хӗрарӑмсем упӑшки тӑрантартӑр, тумлантартӑр тата уншӑн тӑрӑштӑр тесе, качча каяҫҫӗ, эпӗ телейсӗрскер, ҫемьешӗн ним тумасӑр таҫта ҫапкаланса ҫӳрекен ҫынна тухрӑм!
Другие женщины выходят замуж, чтобы мужчина кормил, одевал и заботился о них, а я, горемычная, вышла за тебя, чтобы ты шлялся где-то да ничего не делал для семьи!

XX // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Уншӑн Хоу ответ пачӗ:
За нее ответил Хоу:

XIX // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Ҫапла шутласа татнӑччӗ: ача-пӑчасӑр юлам, эпӗ вилнӗ хыҫҫӑн ман тӑпра ҫине апат илсе пыракан ан та пултӑр, уншӑн пирӗн йӑхран вилнисем ан ӳпкелетчӗр мана.
И порешил я так: пусть останусь бездетным человеком, пусть после моей смерти некому будет принести жертву на мою могилу, пусть и мои досточтимые предки не пеняют за то на меня…

Халӗ Ван ҫӗрӗн-кунӗн пӑшӑрханать, ниҫта кайса кӗреймест, уншӑн пулсан, ҫут тӗнче те шел мар…
Вот старая Ван теперь и горюет, вот и расстраивается до того, что ей прямо свет не мил…

XVII // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Ҫынсем ӑна курайман, анчах уншӑн ку пӗрех пулнӑ: вӑл текех хӑйне юратман.
Люди презирали его, но ему уже было все равно: он больше не уважал себя.

Уншӑн эсир айӑплӑ тесе калама май ҫук.
И нельзя это ставить вам в вину.

Теприсем урӑхла ҫирӗплетрӗҫ: помещиксен юлсан та вак-тӗвексем ҫеҫ юлнӑ, уншӑн вӑхӑта сая яма та кирлӗ мар.
Другие придерживались иного взгляда, утверждая, что если у помещиков еще что и осталось, то такая мелочь, которой не окупить затраченного времени.

XVI // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

— Хаҫатсенче пирӗн ҫинчен, купецсем ҫинчен, яланах питлешсе ҫыраҫҫӗ: вӗсем культурӑпа паллашман, уншӑн тӑрӑшмаҫҫӗ, ӑна ӑнланмаҫҫӗ, — теҫҫӗ ялан.
— В газетах про нас, купечество, то и дело пишут, что мы-де с этой культурой не знакомы, мы-де ее не желаем и не понимаем.

XIII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эп ӑна уншӑн, тав тунисӗр пуҫне, нимӗн те калас ҫук…
Я ему за это, кроме спасиба, ни слова не скажу…

XII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Урама тухсан, вӑл Маякинсем ҫине кӳренсе кайнӑ, ҫапах та, мӗнле пулсан та, вӗсем уншӑн ку тӗнчере пӗртен-пӗр ҫывӑх ҫынсем пулнӑ.
Выйдя на улицу, он почувствовал обиду на Маякиных: все-таки это были единственные на свете люди, близкие ему.

— Пӗрре пит хытӑ шар куртӑм уншӑн…
— И очень насолили мне однажды…

Уншӑн пулсан, хӑйне чӑрмавлакан вӑхӑта кирек кампа ирттерсен те пурпӗрех пулнӑ.
Ему было безразлично, с кем проводить время, тяготившее его.