Поиск

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫук, ҫынна ҫӗр ҫинче пурӑнма пӳрмен пулсан, ӑна вара хӗвел те, ытти ҫынсене ӑшӑтнӑ пек, ӑшӑтмасть, ӑна ҫӑкӑр та усӑ памасть, — ӑна такам чӗнсе илнӗн туйӑнать…
Нет, уж какому человеку не жить на земле, того и солнышко не греет, как другого, и хлебушек тому не впрок, — словно что его отзывает…

Илемлӗ Хӗҫри Касьян // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 92–112 с.

Эсир пӑхатӑр — ҫав тарӑн та янкар тӳпе сирӗн шӑлӑрсене хӑй пекех тасан йӗртерет; тӳпери пӗлӗтсем пекех, вӗсемпе пӗрле сирӗн чунӑрта телейлӗ асаилӳсем пӗрин хыҫҫӑн тепри вӑрахӑн иртсе пыраҫҫӗ; сире хӑвӑра вара сирӗн курӑм, аяккаран та аяккарах кайса, хӑйпе пӗрле сире хӑвӑра та ҫав лӑпкӑ та «ҫутӑлса тӑракан тӗпсӗрлӗхе илсе кайнӑн туйӑнать, вара ҫав ҫӳллӗшрен, ҫав тарӑнӑшран уйӑрӑлма май килмен пек туйӑнать…
Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины…

Ӑҫта та пулин, инҫетре-инҫетре, витӗр курӑнакан янкар тӳпе татӑкӗ ҫинче пӗр-пӗр ҫинҫе турата вӗҫлесе уйрӑм ҫулҫӑ пӗр сиккелемесӗр ҫакӑнса тӑрать, унпа юнашарах, пулӑ тытмалли шуҫ вӑлтана аса илтерсе, тепӗр ҫулҫӑ хумханать; ҫак хумхану ӗнтӗ ҫиле пула мар, хӑй халлӗн пулнӑн туйӑнать.
Где-нибудь далеко-далеко, оканчивая собою тонкую ветку, неподвижно стоит отдельный листок на голубом клочке прозрачного неба, и рядом с ним качается другой, напоминая своим движением игру рыбьего плеса, как будто движение то самовольное и не производится ветром.

Сире тӗпсӗр тинӗс ҫине пӑхса выртнӑн туйӑнать, сирӗн айӑрта вӑл ҫав тери анлӑ сарӑлса выртнӑн, ҫӗр ҫинчен йывӑҫсем мар ҫӗкленнӗн, ҫав тери пысӑк йывӑҫсен тымарӗсем аннӑн, кӗленче пек таса хумсем ҫине тӳп-тӳрӗ аннӑн туйӑнать; йывӑҫсем ҫинчи ҫулҫӑсем е мерчен пек витӗр курӑнаҫҫӗ, е ҫӑралса хура-ылттӑн тӗслӗ симӗсленсе каяҫҫӗ.
Вам кажется, что вы смотрите в бездонное море, что оно широко расстилается под вами, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни огромных растений, спускаются, отвесно падают в те стеклянно-ясные волны; листья на деревьях то сквозят изумрудами, то сгущаются в золотистую, почти черную зелень.

Вӑл тӑп-тӑр кӑнтӑрлан сирӗлме пӗлмен шӑрӑхӗпе килӗшӳллӗ; вӑл ӑна ҫуратса кӑларнӑн, ӑна хӗрсе кайнӑ тӑпра ӑшӗнчен туртса кӑларнӑн туйӑнать.
Он идет к неотступному жару полудня; он словно рожден им, словно вызван им из раскаленной земли.

Ҫӑмӑл ҫил тапхӑрӑн-тапхӑрӑн пӗрре вӑранса тепре лӑпланать: вӑл сасартӑк питрен пырса вӗрет те, кӗҫ-вӗҫ ҫил-тӑвӑл пуҫланса каяссӑн туйӑнать, — йӗри-таврара хаваслӑн шавлама, хумханма тытӑнать, шуйттан хупаххин авӑнакан тунисем сулланма тытӑнаҫҫӗ, — чуна савӑнтарать… ака, вӑл татах чарӑнчӗ те вара пурте лӑпланчӗ.
Легкий ветерок то просыпался, то утихал: подует вдруг прямо в лицо и как будто разыграется, — все весело зашумит, закивает и задвижется кругом, грациозно закачаются гибкие концы папоротников, — обрадуешься ему… но вот уж он опять замер, и все опять стихло.

Вӑл ҫав тери хӑвӑрт ҫӳрет, утса пынӑ чухне сике-сике илнӗн туйӑнать, тӑтӑшах пӗкӗрӗле-пӗкӗрӗле темӗнле курӑксем тата-тата илет те вӗсене хӗве чикет, темӗн мӑкӑртатса е ман ҫине, е манӑн йыттӑм ҫине шӑтарас пек тӗлӗнмелле пӑхать.
Он ходил необыкновенно проворно и словно все подпрыгивал на ходу, беспрестанно нагибался, срывал какие-то травки, совал их за пазуху, бормотал себе что-то под нос и все поглядывал на меня и на мою собаку, да таким пытливым, странным взглядом.

Вӑл тӗлӗнсе иккӗленнӗ пек туйӑнать: эпӗ асӑрханӑ тӑрӑх, кӗтмен ҫӗртен эпир пырса кӗни ӑна питех хаваслантармарӗ пулас.
Он как будто недоумевал: его, сколько я мог заметить, не слишком радовало наше внезапное посещение.

Сылтӑм кустӑрма пӑрӑнса, пӗтӗмпех тенӗ пек, урапа айне кӗрсе кайнӑ, вӑл хӑйӗн кӗпчекне нимӗн сасӑсӑр тарӑхса ҫӳлелле ҫӗкленӗн туйӑнать.
Правое колесо почти совершенно подвернулось под телегу и, казалось, с немым отчаянием поднимало кверху свою ступицу.

Татӑклӑ та паллӑ событисем пулассине кӗтнӗ вӑхӑтра салтаксен чӗринче ҫӑмӑлтарах пек туйӑнать, хуйхӑ-суйхӑпа йывӑрлӑх та сисӗнкӗсӗр иртет.
В ожидании решающих событий бодрее становилось на сердце солдат и легче переносились невзгоды.

XV сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Ку туя саламат евӗрлех туйӑнать.
И палка походила на плетку.

XIII сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Сӑнӗ унӑн чипер ҫыннӑнни пекех туйӑнать.
Вид у него был добродушный.

Вӑрман хӗрринче вӗлтлетсе иртекен тӑшман салтакӗсемсӗр пуҫне вӑл урӑх нимӗн те курман пекех туйӑнать.
Казалось, он ничего не видел, кроме своей цели, — вражеских солдат, мелькавших на опушке.

XI сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Вӗсем, утнӑ ҫӗртех автоматсемпе персе, вӑрмантан тухаҫҫӗ; хӑйсен умӗнчи ҫула пушар сӳнтермелли насус кӗпҫинчен темӗнле куҫа курӑнми япалапа сапса пынӑ пек туйӑнать.
Они вышли из лесу, стреляя на ходу из автоматов; казалось, будто из пожарных брандспойтов поливают они перед собой дорогу, разбрызгивая невидимые струи.

Нихӑш тӗлте те шурӑмпуҫ хӗрелсе килни палӑрмасть, хӗвелтухӑҫӗ ҫеҫ кӑшт шупкаланнӑ пек туйӑнать.
Еще нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке.

Бежин ҫаранӗ // Ярукка Сантри. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 71–91 с.

Вӗсем ҫине пӑхса тӑрсан, ҫӗр чӑмӑрӗ те чарӑнмасӑр малалла вирхӗнсе пынине ху ӑшӑнта сиснӗ пекех туйӑнать.
И, право, глядя на них, вы как будто смутно чувствовали сами стремительный, безостановочный бег земли…

Ун тӗпӗнче темиҫе пысӑк шурӑ чулсем кӑнтса тӑраҫҫӗ, вӗсем кунта пӗр-пӗринпе тем ҫинчен канашлама ҫӳлтен шуса аннӑ пекех туйӑнать.
На дне ее торчало стоймя несколько больших, белых камней, — казалось, они сползлись туда для тайного совещания, —

Пур ҫӗртен те — сӑртсем ҫинчен те, айлӑмсенчен те каҫ сӗмӗ юхса, шуса тухнӑ пек туйӑнать.
Казалось, вместе с вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота.

Ҫӳлӗ ҫӑра курӑк, сывлӑмпа витӗннипе, шупкан курӑнать, ун тӑрӑх ишсе ҫӳреме темле кичемӗн туйӑнать.
Густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко.

Пирӗн телее пулас, ҫанталӑкӗ питӗ лӑпкӑ тӑрать, кӳле ҫывӑрса кайнӑн туйӑнать.
К счастью, погода была тихая, и пруд словно заснул.

Льгов // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 59–70 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика