Корпус чувашского языка

Тӗтӗмпе хуралнӑ хут пек авалхи тусан витсе лартнӑ хулӑм ураллӑ сӗтел икӗ чӳрече хушшине пӗтӗмпех йышӑнса тӑрать; стенисем ҫинче турка пӑшалӗсем, нухайкасем, сабля, икӗ ландкарта, темӗнле анатомилле ӳкерчӗксем, Гуфеланд портречӗ, хура рама ӑшӗнче хӗлӗхрен тунӑ вензель, кантӑк айне хунӑ диплом ҫакӑнса тӑрать; сӑранпа витнӗ, хӑш-пӗр ҫӗрте путса шӑтса пӗтнӗ диван, карел хурӑнӗнчен тунӑ икӗ пысӑк шкап хушшинче вырӑнаҫса ларать; сентресем ҫинче кӗнекесем, коробкӑсем, кайӑк кӳлеписем, банкӑсем, пӗчӗк кӗленчесем йӗркесӗр кӗпӗрленсе выртаҫҫӗ; пӗр кӗтесре ҫӗмрӗк электричество машини тӑрать.

Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами; по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, вензель из волос в черной рамке и диплом под стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы; на полках в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки; в одном углу стояла сломанная электрическая машина.

XX // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

— Сире вара, господа, — хушса хучӗ вӑл сӑмахне авалхи майлӑ вылянтарса: — отставкӑна тухнӑ ветеран патне кабинета кӗмешкӗн кӑмӑл тума ыйтатӑп.

А вас, господа, — прибавил он с какою-то старомодною игривостью, — позвольте попросить в кабинет к отставному ветерану.

XX // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Ҫуртне икӗ енчен те авалхи садӑн тӗттӗм йывӑҫҫисем хупласа тӑраҫҫӗ, тӑррисене каснӑ чӑрӑш аллейисем ҫурт хапхи патнех пырса тухаҫҫӗ.

К дому с обеих сторон прилегали темные деревья старинного сада, аллея стриженых елок вела к подъезду.

XVI // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Эпӗ Евгений Васильевичӑн авалхи пӗлӗшӗ, унӑн ученикӗ теме те пулать.

Я старинный знакомый Евгения Васильича и могу сказать — его ученик.

XII // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

(Ҫамрӑксем хӑйсен номерне тавӑрӑнсан чӑнах та унта кӗтессисене хутлатнӑ, пӗр енне французла, тепӗр енне авалхи славян ҫырулӑхӗпе Ситников тесе ҫырнӑ карточка тупрӗҫ).

(Действительно, приятели, возвратясь к себе в номер, нашли там карточку с загнутыми углами и с именем Ситникова, на одной стороне по-французски, на другой — славянскою вязью).

XII // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Тӗлӗ-тӗлӗпе ҫеҫ пӗчӗк вӑрмансем, Екатерина вӑхӑтӗнчи авалхи плансем ҫинчен аса илтерсе, — сайра та лутра вӗтлӗхпе витӗннӗ типӗ ҫырмасем авкаланса выртаҫҫӗ.

Кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининского времени.

III // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

Вӑл ман ҫине пӑхса илчӗ те, унӑн тӗксӗм куҫ хупанкисем, авалхи статуйӑсенни пек сарӑ куҫ хӑрпӑклӑскерсем, каллех хупӑнчӗҫ.

Она взглянула на меня — и ее темные веки, опушенные золотистыми ресницами, как у древних статуй, закрылись снова.

Чӗрӗ вилӗ // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 143–155 с.

Пуҫӗ йӑлт типсе хӑрнӑ, бронза тӗслӗ, каснӑ-лартнӑ авалхи турӑш темелле; сӑмси ҫӗҫӗ пек ҫӳхелсе юлнӑ; тути пачах палӑрмасть, — шӑлӗсем те куҫӗсем кӑна шуррӑн курӑнаҫҫӗ тата тутӑр айӗнчен сайра сарӑ ҫӳҫ пайӑркисем сапаланса тухнӑ.

Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая — ни дать ни взять икона старинного письма; нос узкий, как лезвие ножа; губ почти не видать — только зубы белеют и глаза, да из-под платка выбиваются на лоб жидкие пряди желтых волос.

Чӗрӗ вилӗ // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 143–155 с.

Ҫуртӑн иккӗмӗш хучӗ пӗрремӗш хутӗнчен ытларах урамалла тухса тӑрать, виҫҫӗмӗшпе тӑваттӑмӗш хучӗсем иккӗмӗшӗнчен ытларах тухса тӑраҫҫӗ; пӗтӗм ҫурчӗ хӑйӗн авалхи касса тунӑ эрешӗпе, аялти икӗ хулӑм юпипе, черепица витнӗ шӗвӗр тӑррипе тата малалла кайӑк сӑмси пек кӑнтарӑнса тӑракан вӑрӑм мачча каштипе курпунне кӑларнӑ тем пысӑкӑш кайӑка аса илтерет.

Второй этаж выступал на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго; весь дом с своей ветхой резьбой, двумя толстыми столбами внизу, острой черепичной кровлей и протянутым в виде клюва воротом на чердаке казался огромной, сгорбленной птицей.

IV // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Сывпуллашма тенӗ пекех авалхи Ланнер вальсӗн сасси вӗҫсе ҫитрӗ.

Словно на прощание примчались звуки старинного ланнеровского вальса.

II // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Хулан лутра хапхинчен (хулине пур енчен те шултра чултан хӑпартнӑ авалхи хӳме хупӑрласа тӑрать, войницисем те ишӗлсе пӗтмен-ха) эпир хире тухрӑмӑр, унтан, чул хӳме ҫумӗпе пӗрер ҫӗр утӑм кайсан, ансӑр калинкке умӗнче чарӑнтӑмӑр.

Чрез низкие ворота города (старинная стена из булыжника окружала его со всех сторон, даже бойницы не все еще обрушились) мы вышли в поле и, пройдя шагов сто вдоль каменной ограды, остановились перед узенькой калиткой.

II // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Унсӑр пуҫне, манах шучӗпе, Муций ӗлӗк те турра ҫирӗп ӗненмен, кайран, Христос тӗнне тытман инҫетри ҫӗрсенче нумай ҫул хушши пурӑннӑ хыҫҫӑн, унтан суя вӗрентӳсен чирне ертсе килме пултарнӑ, маги вӑрттӑнлӑхӗсемпе те паллашма пултарнӑ; ҫавӑнпа та, авалхи туслӑх ҫирӗп пулин те, ӑслӑ асӑрханулӑх уйрӑлмах хушать.

Притом, по мнению старца, Муций и прежде, помнится, не совсем был тверд в вере, а, побывав такое долгое время в странах, не озаренных светом христианства, мог вынести оттуда заразу ложных учений, мог даже спознаться с тайнами магии; а потому хотя старинная дружба и предъявляла свои права, однако благоразумная осторожность указывала на необходимость разлуки!

VIII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Анчах та ҫав сасӑ питӗ хитре текен сӑмах сарӑлнӑ: Валери ирсерен, пӗтӗм хула ҫывӑрнӑ чух, пӳртӗнче питӗрӗнсе ларса, лютня каласа, авалхи юрӑсене юрлать имӗш.

Но ходила молва, что он был у нее прекрасен и чист, запершись у себя в комнате, ранним утром, когда вес в городе еще дремало, она любила напевать старинные песни, под звуки лютни, на которой сама играла.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Иккӗшӗ те авалхи йӑхран тухнӑ; иккӗшӗ те пуян, ирӗклӗ те хусах пурӑннӑ; иккӗшин те туйӑмӗсем, шухӑшӗ-кӑмӑлӗсем пӗр пекех пулнӑ.

Оба принадлежали к старинным фамилиям; оба были богаты, независимы и бессемейны; вкусы, наклонности были схожие у обоих.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Акӑ мӗн вуласа пӗлнӗччӗ эпӗ пӗр авалхи итальян алҫырӑвӗнче:

Вот что я вычитал в одной старинной рукописи:

Асамлӑ юрату юрри // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 64–83 с.

Пухӑннӑ ҫынсем вара нумай вӑхӑт хушши ҫав чӗрӗ куҫсене чӑнах куртӑмӑр-ши е ку ӗмӗт кӑна пулчӗ-ши, авалхи картинӑсене тахҫантанпа пӑхса ҫӳренӗрен куҫа кӑна ҫапла курӑнчӗ-ши тесе ним пӗлмесӗр аптраса тӑчӗҫ.

И долго все присутствовавшие оставались в недоумении, не зная, действительно ли они видели эти необыкновенные глаза, или это была просто мечта, представшая только на миг глазам их, утружденным долгим рассматриванием старинных картин.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Ҫӳллӗ килкарти, йытӑсем, тимӗр алӑксемпе тимӗр сӑлӑпсем, пӗкӗ евӗр ҫаврашка тӑрӑллӑ чӳречесем, авалхи коверсемпе витнӗ арчасем тата хӑй, ун умӗнче пӗр сиккеленмесӗр лараканскер, ӑна ҫав тери тӗлӗнтернӗ.

Высокий двор, собаки, железные двери и затворы, дугообразные окна, сундуки, покрытые странными коврами и наконец сам необыкновенный хозяин, севший неподвижно перед ним, всё это произвело на него странное впечатление.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Вӑл ӗнтӗ ватӑлас енне сулӑннӑ мӗнпур художниксем пекех Рафаэле тата ытти авалхи художниксене ырлама пуҫларӗ, кӑна вӑл вӗсен картинисен тивӗҫлӗхӗсене пӗлсе ҫитнипе мар, вӗсемпе ҫамрӑк художниксене намӑслантарас тесе сапла турӗ.

Уже он начинал, как всегда случается в почетные лета, брать сильно сторону Рафаэля и старинных художников, не потому, что убедился вполне в их высоком достоинстве, но потому, чтобы колоть ими в глаза молодых художников.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Художниксемпе искусство ҫинчен вӑл питӗ хӑюллӑ калаҫрӗ: авалхи художниксене ытлашши мухтаҫҫӗ, вӗсем пурте Рафаэльччен ҫын кӗлеткисем мар, селедкӑсем ӳкернӗ; вӗсем ӳкернӗ портретсем пӗр кӑлтӑксӑр гени ҫынсен шухӑшӗнче кӑна; Рафаэль хӑй те питӗ лайӑхах ӳкереймен, унӑн нумай произведенийӗсем ҫинчен ӗлӗк-авал каланӑ сӑмахсем ҫеҫ тӑрса юлнӑ; Микель-Анжел мухтанчӑк, мӗншӗн тесен вӑл анатомине пӗлнипе кӑна мухтанасшӑн пулнӑ, вӑл ӳкернӗ картинӑсенче нимле граци те ҫук, кисть вӑйне тата колорита хальхи ӗмӗрте анчах шырамалла, терӗ.

О художниках и об искусстве он изъяснялся теперь резко: утверждал, что прежним художникам уже чересчур много приписано достоинства, что все они до Рафаэля писали не фигуры, а селедки; что существует только в воображении рассматривателей мысль, будто бы видно в них присутствие какой-то святости; что сам Рафаэль даже писал не всё хорошо и за многими произведениями его удержалась только по преданию слава; что Микель-Анжел хвастун, потому что хотел только похвастать знанием анатомии, что грациозности в нем нет никакой, и что настоящий блеск, силу кисти и колорит нужно искать только теперь, в нынешнем веке.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Вӑл хӑй ҫӗнтерӳ тӑвасса малтанах шанса тӑчӗ, халиччен тӳрккес модельсене, авалхи мастерсен хӑш-пӗр картинисене кӑна ӳкеркелесе илнӗ аллипе илемлӗ портрет тума ӗмӗтленчӗ.

И уже заранее готовился торжествовать, показать легкость и блеск своей кисти, имевшей доселе дело только с жесткими чертами грубых моделей, с строгими антиками и копиями кое-каких классических мастеров.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.