Поиск

Шырав ĕçĕ:

выляса (тĕпĕ: выля) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кӳмене вара эпӗ унран картла выляса илтӗм.
Я выиграл ее у него в карты.

Кӳме // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Лутра та пӗчӗк пӳртсенче пурӑнакансем час-часах юлташӗ патне ӗҫсем ҫинчен, ырӑ табак ҫинчен калаҫма утакан, тепӗр чух ҫӑмӑл урапине генералтан вӑрттӑн картла выляса яма каякан султанлӑ ҫӗлӗк тӑхӑннӑ ҫыпӑҫуллӑ та кӗрнеклӗ офицерсене курма пуҫларӗҫ; ҫав урапана полк урапи тесен те юрать ӗнтӗ, мӗншӗн тесен вӑл полкран тухмасӑрах пурин аллинче те пулма ӗлкӗрет: паян вӑл урапапа майор ҫӳрет, ыран вӑл поручик вити умӗнче ларать, тепӗр эрнерен пӑхатӑн — ҫак урапана каллех майор денщикӗ тикӗт сӗрет.
Низенькие домики часто видели проходящего мимо ловкого, статного офицера с султаном на голове, шедшего к товарищу поговорить о производстве, об отличнейшем табаке, а иногда поставить на карточку дрожки, которые можно было назвать полковыми, потому что они, не выходя из полку, успевали обходить всех: сегодня катался в них майор, завтра они появлялись в поручиковой конюшне, а чрез неделю, смотри, опять майорский денщик подмазывал их салом.

Иртсе кайнӑ чух урамалла йӳҫӗххӗн пӑхса ларакан шурӑ тӑмпа шуратнӑ лутра ҫуртсене кураттӑн та… чӗрере мӗн пулса иртнине каласа пама та йывӑрччӗ; картла выляса нумай укҫа пӗтернӗ пек е темле вырӑнсӑр ӗҫ тунӑ чухнехи пек тунсӑх пусса илетчӗ, пӗр сӑмахпа каласан, кӑмӑл пӑтранатчӗ.
Когда, бывало, проезжаешь его и взглянешь на низенькие мазанные домики, которые смотрят на улицу до невероятности кисло, то… невозможно выразить, что делается тогда на сердце: тоска такая, как будто бы или проигрался, или отпустил некстати какую-нибудь глупость, — одним словом: нехорошо.

Вӑл ӗнтӗ сирень тӗслӗ платьене курми пулчӗ; кашни хирӗҫ пулакана пӗр именмесӗр тӗрткелесе, вӑл пӳлӗмрен пӳлӗме ҫӳрерӗ, анчах пур пӳлӗмре те вист теекен карт вӑййине ним шарламасӑр выляса ларакан туссемсӗр пуҫне никама та тупаймарӗ.
Он отправился вслед за нею; но толпа разделила их; он уже не видел сиреневого платья; с беспокойством проходил он из комнаты в комнату и толкал без милосердия всех встречных, но во всех комнатах всё сидели тузы за вистом, погруженные в мертвое молчание.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Хура фрак тӑхӑннӑ ҫамрӑксем хӑйсене питӗ чаплӑн тытаҫҫӗ, пӗр сӑмах ытлашши хушса хумасӑр калаҫма та, чӗнмесӗр тӑма та, ӑслӑн шӳт тума та, пӗр-пӗрне хисеплесе кулма та пӗлеҫҫӗ; вӗсен бакенбарчӗсем ҫав тери илемлӗ, вӗсем галстуксене майланӑ чух хитре аллисене питӗ ӑстан кӑтартаҫҫӗ, хӗрарӑмсем сывлӑш пек ҫӑмӑл, кашнин пичӗ ҫинче кӑмӑллӑ туйӑм выляса тӑрать, куҫӗсене ҫӗрелле питӗ илӗртӳллӗн пӗкме пӗлеҫҫӗ… анчах та колонна ҫумне таянса тӑнӑ Пискарев йӑлтах аптраса ӳкни сӑнран пӑхсах паллӑ.
К тому же молодые люди в черных фраках были исполнены такого благородства, с таким достоинством говорили и молчали, так не умели сказать ничего лишнего, так величаво шутили, так почтительно улыбались, такие превосходные носили бакенбарды, так искусно умели показывать отличные руки, поправляя галстук, дамы так были воздушны, так погружены в совершенное самодовольство и упоение, так очаровательно потупляли глаза, что… но один уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося с боязнию к колонне, показывал, что он растерялся вовсе.

Вӗсем пӳлӗмре курӑнакан мӗнпур япалана ӳкереҫҫӗ, пӳлӗмӗ вара пӗтӗмпех художнике кирлӗ ӑпӑр-тапӑрпа тулса ларнӑ; унта нумай вӑхӑт выртнипе тата тусан ларнипе кофе тӗслӗ пулнӑ гипс ал-урасене, хуҫӑлса пӗтнӗ станоксене, ӳпӗнтерсе пӑрахнӑ палитрӑна куратӑн, унтах юлташӗ гитарӑпа выляса ларать, стенисене сӑрӑпа сӑрласа пӗтернӗ, уҫса пӑрахнӑ чӳречерен тӗксӗм тӗслӗ Нева шывӗпе ун ҫинчи хӗрлӗ кӗпеллӗ мӗскӗн пулӑҫӑсем курӑнаҫҫӗ.
Он рисует перспективу своей комнаты, в которой является всякий художественный вздор: гипсовые руки и ноги, сделавшиеся кофейными от времени и пыли, изломанные живописные станки, опрокинутая палитра, приятель, играющий на гитаре, стены, запачканные красками, с растворенным окном, сквозь которое мелькает бледная Нева и бедные рыбаки в красных рубашках.

Федя малалла туртӑнчӗ; хӑйӗн чӗри вӗриленсе кайнине туйса илчӗ вӑл: чӗринчи юратӑвӗ те сӳнменнине ӑнланса илчӗ: Федя Голубев хӑйӗнчен инҫетре пулсан та, каҫхи тӗтре витӗр унӑн куҫӗсем хаваслӑн выляса тӑнине Катя асӑрхарӗ.
Федю качнуло; почувствовав, как светло и жарко стало у него на душе, он понял: Федор Голубев жив, и любовь в его сердце жива: Даже на расстоянии, даже сквозь голубовато-серый ночной воздух Катя увидела, как радостно вспыхнули глаза Феди Голубева.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

«Премӗке» никам та ҫыртса илеймесен пурте пӗр улшӑнмасӑр юлать, — выляса илни те, выляса яни те ҫук.
Никто не откусит от «пряника» — пусть: все останется без изменений — ни выигрыш, ни проигрыш.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Апла пулсан чыслӑхла выляса пӑхар-ха, — терӗ вӑл сиввӗн.
Давайте поиграем в честность, — сказал он холодно.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ӑсӗнче темӗнскер таврари япаласенчен те, хӗрарӑм каланӑ сӑмахсенчен те паллӑрахскер тухса тӑчӗ; тӗксӗм сарӑ ҫӳҫ, ҫамка ҫине усӑна-усӑна анаканскер, хаваслӑн выляса тӑракан хура куҫсем…
В памяти ожило что-то очень близко знакомое — ближе, чем все эти окружающие предметы, чем речь женщин: темно-русые волосы, непослушно спадающие на лоб, веселые карие глаза…

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вӗсем санпа пӗрре выляса илме те хирӗҫ мар.
Они непрочь будут поиграть с тобой в одну игрушку.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Вӑрҫӑ, вӑл, Серафима, карт вӑййи пекех, — тет вӑл, тилхепине пушатса, — камӑн туз, вӑл выляса илет.
Вяло опустив вожжи, он говорил: — Война, Серафима, как карты: у кого туз, тот ж верх берет.

Хӗрсен куҫӗсем выляса илчӗҫ.
Глаза девчат оживились.

Куҫӗсем унӑн ӗлӗкхи пекех выляса тӑраҫҫӗ, анчах халь вӗсем ылттӑнла йӑлтӑртатса хаваслӑн пӑхнӑ чух, асӑрхаса илмелле мар чеелӗх пытарса тӑнӑн туйӑнаҫҫӗ.
— Глаза ее были все такие же — голубые, искрящиеся, но в веселом вихре золотистых точечек мелькало что-то трудно уловимое, придававшее взгляду выражение затаенного лукавства.

Улттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Унӑн пӗрмаях выляса тӑракан куҫӗсем сӳрӗккӗн йӑлкӑшаҫҫӗ.
Шустрые глаза его влажно поблескивали.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Пӑхатӑп та сирӗн ҫине ялан пӗр вӑйӑ выляса йӑлӑхмарӑр-ши тесе шутлатӑп.
Гляжу на вас и думаю: не надоело всё время в одни и те же игры играть?

Асамлӑ кӗсье // Марина Карягина. Карягина М.Ф. Ылтӑн панулми: калавсем/ М. Карягина. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке изд-ви, 2011. — 68–72 с.

Ӑш-чикри выляса тӑракан кӑмӑла вӑйпа ҫӑварлӑхласа вӗттӗн-вӗттӗн ярса пусатӑп.
Кое-как сдерживая играющую внутри удаль, стараюсь ступать мелкими шажками.

Партизан йысна // Марина Карягина. Карягина М.Ф. Ылтӑн панулми: калавсем/ М. Карягина. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке изд-ви, 2011. — 57–62 с.

Сцена ҫинче лайӑх выляса чапа тухнӑ имӗш.
Оказывается, артисты — самые что ни на есть обыкновенные люди.

Чатӑр // Марина Карягина. Карягина М.Ф. Ылтӑн панулми: калавсем/ М. Карягина. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке изд-ви, 2011. — 43–50 с.

Ҫурхи варкӑш пек вӗл-вӗл выляса сарӑлнӑ ырӑ хыпар пирӗн каса та ҫитрӗ: яла чатӑр килнӗ!
Добрая как весенний лёгкий ветерок новость долетела и до нашей улицы: к нам в деревню приехал театр!

Асатте аллинчи пуртӑ тетте евӗр выляса тӑрать.
Топор в дедушкиных руках так и играет, словно игрушечный.

Шӑвӑҫ чуман // Марина Карягина. Карягина М.Ф. Ылтӑн панулми: калавсем/ М. Карягина. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке изд-ви, 2011. — 38–42 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика