Поиск

Шырав ĕçĕ:

Питне (тĕпĕ: пит) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ун патӗнчисем, хӗсӗнерех ларса, ӑна вырӑн пачӗҫ, вӑл питне баян ҫумне тытса, «Тӑван ҫӗршыв» кӗвве калама пуҫларӗ.
Вокруг него потеснились, освободили ему место, и он, прижав ставшее строгим лицо к баяну, заиграл «Песню о родине».

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Вӑл, сирпӗнекен пӑр катӑкӗсем питне тивесрен пуҫне пӑрса, пӑр куписене лумпа ҫӑмӑллӑн та вӑйлӑн ватрӗ.
Он легко и сильно врубался ломом в ледяные глыбы, отворачивая лицо от летящих осколков.

— Ӑҫта ҫитетӗн, — терӗ вӑл питне сӗркелесе, — пур ҫӗрте те кахалсем сӑмах ҫаптарса, ырӑ курса лараҫҫӗ.
— Куда ни приду, — заговорил он, растирая лицо, — везде лодыри точат языки и благодушествуют.

Артамонов ывӑҫ тупанӗпе питне, сухалне шӑлса илчӗ, сивӗ пӳрнисемпе хӑлхине хыпашларӗ, унталла-кунталла пӑхса илчӗ.
Артамонов провёл ладонью по лицу, по бороде, холодными пальцами пощупал ухо, осмотрелся.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Мордвиновӑн питне чавса пӗтернӗ, хӑлхине ҫурнӑ.
У Мордвинова рожа поцарапана, ухо надорвано.

Вара Яков, питне аллисемпе хупласа, куҫҫулӗсене пытарса, ӑнтан кайнӑ пекех пулса хытса ларчӗ пуҫри шав витӗр Полина кӑшкӑрнисене те аран илтрӗ:
Тогда Яков, закрыв лицо руками, скрывая слёзы, замер в полуобмороке, едва слыша, сквозь гул в голове, крики Полины:

Пуринчен ытла шӑллӗн ывӑлӗ хӑйне тарӑхмалла, йӗрӗнмелле тыткаланӑ; вӑл ӗнтӗ вӗренсе тухнӑ, темле вырӑсла мар ҫӗленӗ сӑран курткӑсем тӑхӑннӑ, ун ҫинче пӗтӗмпех ылтӑн куҫлӑхӗнчен пуҫласа сарӑ пушмакӗсем патне ҫитиех, йӑлтӑртатса тӑнӑ, вӑл куҫӗсене хӗссе, питне пӗркелентерсе калаҫнӑ:
Особенно дерзко и противно вёл себя племянник; он кончил учиться, одевался в какие-то нерусские, кожаные курточки, весь, от золотых очков до жёлтых ботинок, блестел, щурился, морщился и говорил:

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Темиҫе секунда хушши вӑл ҫак сӑн диван тӗлӗнчи тӗкӗр ҫинче курӑнакан хӑйӗн сӑнӗ пулнине ӗненмесӗр тӑчӗ, унтан хурлӑхлӑн кулса илчӗ те каллех питне, мӑйне, кӑкӑрне пӑрпа сӑтӑрма тытӑнчӗ.
Несколько секунд он не верил, что это его отражение в зеркале, над диваном, потом жалобно усмехнулся и снова стал вытирать куском льда лицо, шею, грудь.

Аслӑ Артамонов васкаса тумланчӗ, питне ҫурӗ те ӑна ҫывӑхри почта станцине ҫити кайма лаша пама хушрӗ.
Артамонов старший торопливо умылся, оделся и приказал служке, чтоб дали лошадь до ближайшей почтовой станции.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Пичӗ те унӑн шӑмӑ кӑна, ӑвӑс тӗслӗ; пит шӑммисем ҫинче пур ҫӗрте те аш ҫителӗксӗр пулнӑ; сӑнсӑрланнӑ куҫӗсем сӑн-питне ҫутатайман, вӗсем тӑтӑшах пысӑк, анчах та ҫемҫешке сӑмсин вӗҫӗ ҫине пӑхнӑн туйӑннӑ, сӑмси айӗнче типсе кайнӑ тутисен хура йӗрӗсем пӗр сассӑр хускалса тӑнӑ, ҫӑварӗ, тата та ытларах пысӑкланса, питне тарӑн йӗрпе икӗ пая уйӑрнӑ, пуринчен ытла ҫӳлти тути ҫинчи кӑвакарса пӑнтӑхнӑ мӑйӑхӗ питӗ хӑрушӑ, килӗшӳсӗр пулнӑ.
Лицо у него было тоже костяное, цвета воска; всюду на костях лица не хватало мяса; выцветшие глаза не освещали его, взгляд их, казалось, был сосредоточен на кончике крупного, но дряблого носа, под носом беззвучно шевелились тёмные полоски иссохших губ, рот стал ещё больше, разделял лицо глубокой впадиной, и особенно жутко неприятна была серая плесень волос на верхней губе.

Тата питне сӑрлама пӗлетӗн.
Да рожу мазать себе.

Ирхине ирех ҫӗр ҫине пӗр сехет хушши вӗтӗ ҫумӑр йӑскаса тӑчӗ, кӑнтӑрла ҫитеспе хӗвел курӑнса кайрӗ, вӑл фабрика ҫине, икӗ шыв хушшинчи савӑл евӗрлӗ ҫӗр лаптӑкӗ ҫине ӳркевлӗн пӑхса илчӗ те, Наталья ҫӗрле хӑйӗн хӗрлӗ питне мамӑк минтерсем ӑшне пытарнӑ пек, тӗксӗм кӑвак пӗлӗтсем ӑшне кӗрсе пытанчӗ.
Рано утром, с час времени, на землю падал, скупо и лениво, мелкий дождь, к полудню выглянуло солнце, неохотно посмотрело на фабрику, на клин двух реки укрылось в серых облаках, зарывшись в пухлую мякоть их, как Наталья, ночами, зарывала румяное лицо своё в пуховые подушки.

— Ирсӗр япала калаҫатӑн, — йӗрӗнсе, питне пӗркелесе илчӗ те Ольга, ассӑн сывларӗ:
— Гадости говоришь, — поморщилась Ольга и вздохнула.

Яланах кӑмака ҫумӗнчи сак ҫинче, тӗрленӗ алшӑллипе мӑйӗнчен ҫакнӑ кӗслине тытса ларса, вал, кӑтра пуҫне ывӑткаласа, хӗрлӗ питне выляткаласа, куҫӗсене хӗскелесе, кӑшкӑркалать:
Сидя на скамье, около печи, всегда с гуслями на расшитом полотенце, перекинутом через плечо, за шею, он, бойко вскидывая кудрявую головку, играя розовым личиком, подмигивал, покрикивал:

Ун чухне февраль уйӑхӗн вӗҫӗ пулнӑ; ӑшӑ та нӳрлӗ ҫанталӑкра ҫил-тӑман ҫӗкленессӗн туйӑннӑ; ҫӗр питне кӑвакрах тӗтре хупӑрласа тӑнӑ, ун витӗр тӳпе те курӑнман, Артамонов пуҫӗ тӗлӗнчи тавралӑха ӳпӗнтернӗ чашӑк пек ансӑрлатса лартнӑ; тӗтре ӑшӗнчен нӳрлӗ, сивӗ тусан тӑкӑннӑ, ҫав тусан, мӑйӑхпа сухал ҫине йывӑррӑн анса ларса, сывлама кансӗрленӗ.
Был конец февраля; оттепель угрожала вьюгой; серенький туман висел над землёю, скрывая небо, сузив пространство до размеров опрокинутой над Артамоновым чаши; из неё медленно сыпалась сырая, холодная пыль; тяжело оседая на волосах усов, бороды, она мешала дышать.

Акӑ халӗ те вӑл, ҫара чавсисене вылятса, тӗкӗр умӗнче питне мазь сӗрсе ларать; кӗпи айӗнче кӑкӑр чӑмӑрккисем йывӑррӑн хускалкалаҫҫӗ.
Этим делом она и занималась, сидя перед зеркалом, двигая голыми локтями; под рубахой тяжело колыхались шары её грудей.

Никонов питне ҫав тери лайӑх ҫуса тасатнӑ, ҫавӑнпа ун пичӗ мӗн тӗслине ӑнланма та йывӑр.
Лицо у Никонова до того смытое, что трудно понять, какое оно.

Унӑн сарлака янахне, шатраллӑ питне, кулӑшла куҫӗсене, пуҫ шӑмми ҫумне ҫыпӑҫнӑ тата хӗрлӗрех ҫӳҫӗ айне пытаннӑ хӑлхисене, ҫӑра сухалне, вӑл хуллен, анчах шанчӑклӑн утса ҫӳренине, унӑн кӑнттам, лутака кӗлеткине курма кӑмӑллӑ пулман.
Неприятно было видеть это скуластое, пятнистое лицо, странные глаза и прилипшие к черепу уши, спрятанные в рыжеватых волосах, эту туго растущую бороду, походку Тихона, не быструю, но спорую, и всё его неуклюжее, коренастое тело.

Унӑн кукши, тӑнлавӗсем патӗнчен пуҫласа пуҫ тӳпинелле кӗтесленсе хӑпарса, питне вӑрӑмлатса тӑнӑ.
Она всползала от висков к темени острыми углами, сильно удлинив его лицо.

Вӑл хӑй сирень тӗмисем патне мӗнле ҫитнине те асӑрхамарӗ, ҫывӑрмалли пӳлӗмӗн чӳречи айӗнче, чӗркуҫҫи ҫине чавсаланса, питне ывӑҫ тупанӗсемпе хупласа нумайччен ҫӗрелле пӑхса ларчӗ, ура айӗнчи ҫӗр, путса анма хатӗрленнӗ пек, хускалса, мӑкӑрӑла-мӑкӑрӑла тухнӑ туйӑнчӗ.
Он не заметил, как дошёл до кустов сирени, под окном спальни своей, он долго сидел, упираясь локтями в колена, сжав лицо ладонями, глядя в чёрную землю, земля под ногами шевелилась и пузырилась, точно готовясь провалиться.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика