Поиск

Шырав ĕçĕ:

пынине (тĕпĕ: пыр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫакӑнта Яков ҫынсен ухмахлӑхӗ ӳссе пынине курнӑ, анчах вӑл хӑй хӑрасси шухӑшласа кӑларнӑскер пулман, ку чӑн пурнӑҫранах тухса тӑнӑ; вӑл хӑйӗн мӑйӗ ҫине куҫа курӑнман мӑйкӑч тӑхӑнтарнине, ҫав мӑйкӑч тӑвӑрланса пынине, ӑна вӑл пысӑк та нимӗнпе сирсе яма ҫук хурлӑх патнелле илсе пынине пӗтӗм ӳт-тирӗпе туйса тӑнӑ.
В этом Яков видел нарастание всеобщей глупости, сам же он жил страхом не выдуманным, а вполне реальным, всей кожей чувствуя, что ему на шею накинута петля, невидимая, но всё более тугая и влекущая его навстречу большой, неотвратимой беде.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Носков хӳме ҫумӗпе тӗлӗнмелле утса пырать, ун хыҫҫӑн тӗлӗнмелле ҫӑра мӗлкесем шуса пыраҫҫӗ; мӗлкесем ҫын хыҫҫӑн ҫакӑн пек йывӑррӑн сӗтӗрӗнсе пынине Яков пуҫласа курчӗ.
Необыкновенно идёт Носков вдоль забора, и необыкновенно густыми лохмотьями ползут за ним тени; Яков впервые видел, чтоб тени так тяжко тащились за человеком.

Анчах та, ҫав шухӑшсене хирӗҫ пулнӑ вӑхӑтрах, Яков вӗсем хӑйӗн тулашӗнче пуррине туйнӑ, вӗсем пурин ухмахлӑхӗн ҫирӗп тӗввисене салтса ямасӑрах, хӑй юратакан кӑткӑс мар, уҫӑмлӑ япаласене пӑтраштарса кӑна пынине курнӑ.
Но, будучи враждебен этим мыслям, Яков чувствовал их наличие вне себя и видел, что они, не развязывая тугих узлов всеобщей глупости, только путают всё то простое, ясное, чем он любил жить.

Воропонов петицийӗпе пулнӑ харкашу хыҫҫӑн Мирона вӑл яланлӑхах, тӳсмелле мар юратми пулчӗ, анчах та вӑл фабрика пӗтӗмӗшпех ҫак ҫын аллинче пулнине, Мирон ӗҫе ӑста, ҫирӗппӗн ертсе пынине рабочисем ӑна итленине е хӑранине курса тӑнӑ; вӗсем хӑйсене хуларисенчен лӑпкӑрах тыткаланӑ.
После скандала с петицией Воропонова Мирон стал для него окончательно, непримиримо противен, но он видел, что фабрика всецело в руках этого человека, Мирон ведёт дело ловко, уверенно, рабочие слушают его или боятся; они ведут себя смирнее городских.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Шухӑша кайнӑ ҫынсем вӑраххӑн утса иртсе пынине пӑхса, Артамонов сӑнтан хаярланчӗ, — нумай палламан сӑнсем тата тӗрлӗ тӗслӗ нумай куҫсем ун ҫине пӗрешкелех сиввӗн, кӑмӑлсӑр пӑхнӑ.
Осматривая медленный ход задумавшихся людей, Артамонов хмурился, много незнакомых лиц и слишком много разноцветных глаз смотрят на него с одинаковой неприязнью.

Тавлашу мӗн пирки пынине вӑл япӑх ӑнланнӑ, вара, Якова сӑнаса тӑрса, ывӑлӗ хӑйӗн ҫӳлти тути ҫинчи сарӑрах мамӑка шӑлкаланине, хӑй тӑрӑхласарах кулнине пытарма тӑрӑшни ҫине кӑмӑллӑн пӑхнӑ.
Суть спора он понимал смутно и, наблюдая за Яковом, с удовольствием видел, что сын разглаживает светлый пух на верхней губе своей потому, что хочет спрятать насмешливую улыбочку.

Анчах пуҫӗ мухмӑрпа пӑтранса тӑнине тата лӗнчӗркесе ҫитнӗ кӗлетки ывӑннине туйнӑ вӑхӑтрах, шӑллӗне сӑнаса, вӑл хӑйӗн ӑшӗнче тепӗр кӑткӑс туйӑм ӳссе пынине сисрӗ: вӑл шӑллӗне пӗр вӑхӑтрах ӑмсанать те хисеплет те; унран вӑрттӑн тӑрӑхлани те, ӑна курайманни те пур.
Но сквозь туман в голове и усталость отравленного, измотанного тела, он, присматриваясь к брату, испытывал всё более сложное чувство, смесь зависти и уважения, скрытой насмешливости и вражды.

Вӑл кӗтессе, пит ҫӑвакан ҫӗре кайрӗ те, хӑйӗнпе юнашар хӑй тӗслӗ ҫын ним шавсӑр утса пынине курса, чарӑнса тӑчӗ: вӑл ҫыннӑн ҫӳҫ-пуҫӗ мӗскӗнле сапаланса кайнӑ, пичӗ лутӑрканса пӗтнӗ, куҫӗсем хӑранӑ пек мӑкӑрӑлса тухнӑ, утнӑ май хӗрлӗ аллипе йӗпе сухалне, ҫӑмлӑ кӑкӑрне шӑлкалать.
Пошёл в угол к умывальнику и остановился, увидав, что рядом с ним бесшумно двигается похожий на него человек, несчастно растрёпанный, с измятым лицом, испуганно выкатившимися глазами, двигается и красной рукою гладит мокрую бороду, волосатую грудь.

Унтан сасартӑк, иртнӗ вӑхӑтри пек хӑраса, Петр Артамонов хӑй каллех тарӑн ҫырма хӗррипе утса пынине, ҫитес минутрах унта ӳкме пултарнине туйрӗ.
И внезапно, со знакомым страхом, Артамонов старший почувствовал, что снова идёт по краю глубокого оврага, куда в следующую минуту может упасть.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Петр ҫав тепӗр Артамонов ӳссех пынине, вӑл хӑйне ытларах та ытларах сисӗнтернине, вӑл ӑна, чӑн-чӑн Петр Артамонова, пур ӗҫре те кансӗрленине туйрӗ.
Пётр чувствовал, что этот двойник растёт, становится ощутимей и мешает ему во всём, что он, Пётр Артамонов настоящий, призван и должен делать.

Вӑл ывӑлӗ хӑвӑрт ӳссе пынине, анчах та темле урӑх еннелле ӳснине курчӗ.
Он видел, что сын растёт быстро, но как-то в сторону.

Ашшӗ ӑна ӗҫ ҫинчен каласа кӑтартрӗ, анчах хӑй часах хӗрӗ станоксем ҫине мар, хӑйӗн умнелле пӑхса пынине асӑрхаса, калаҫма чарӑнчӗ, хӑйӗн чӑрмавлӑ та кӑткӑс ӗҫӗ ҫине хӗрӗ сӳрӗккӗн пӑхни ӑна кӳрентерчӗ.
Отец рассказывал ей о работе, но, скоро заметив, что она смотрит не на станки, а под ноги себе, замолчал, почувствовав себя обиженным равнодушием дочери к его хлопотливому делу.

Петр арӑмӗ ытлашши тӑрӑшнине, унӑн ачашлӑхӗ хӑйне хавшатса пынине ытларах та ытларах туйнӑ.
Пётр нередко и всё чаще чувствовал, что жена усердствует чрезмерно, ласки её опустошают его.

«Эпир шкулсенче кадет класӗсен шучӗ ҫулран ҫул ӳссе пынине куратпӑр. Вӗсенче вӗренекен ачасем хӑйсен тантӑшӗсенчен уйрӑлса тӑни те куҫ кӗретех. Чи кирли вара — патриотла ӑс-хакӑл никӗсне хывма витӗм кӳ», — палӑртнӑ регион Ертӳҫи.
«Мы видим, что из года в год увеличивается количество кадетских классов в школах. Заметно, что дети, которые в них обучаются, отличаются от своих сверстников. Это важный фактор, который говорит о том, что кадетское движение имеет мощное воздействие на поведенческую модель подрастающего поколения, а самое главное — закладывает основы патриотического сознания», — подчеркнул руководитель региона.

Чӑваш Ен Пуҫлӑхӗ Олег Николаев федерацин Атӑлҫи округӗн Совет Союзӗн Геройӗ А.В. Кочетов ячӗллӗ Чӑваш кадет корпусӗнче ҫӗршывӑн пулас хӳтӗлевҫисемпе тӗл пулнӑ // Влаҫ органӗсен порталӗ. http://gov.cap.ru/chuv/news.aspx?guid=9c ... b4575c9e35

Анчах та вӑл ҫак сӑмахсем пурте чӗререн тухакан сӑмахсем пулманнине, вӗсем хӑйӗн шухӑшӗсене уҫса параймасӑр, вӗсене шӗкӗлчеме пултараймасӑр, ҫав шухӑшсен ҫийӗпе кӑна шуса пынине туйрӗ; ӑна вӑл тӗпсӗр шӑтӑк хӗрринче ларнӑ пек, ҫитес самантрах ӑна такам, унӑн сӑмахӗсене итлесе, ӑна хуллен пӑшӑлтатса: — Тӗрӗс мар калатӑн, — тесе, ҫав шӑтӑка тӗртсе антарса ярассӑн туйӑннӑ.
Но он чувствовал, что все эти слова какие-то наружные, они скользят по мыслям, не вскрывая их, не в силах разгрызть, и ему казалось, что сидит он на краю ямы, куда в следующую минуту может столкнуть его кто-то, кто, следя за его речью, нашёптывает: «Неправду говоришь».

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Фабрика вӑл — ахаль япала мар, — терӗ Петр тепӗр хут, хӑйӗн сӑмахӗсем пӗтсе пынине, текех унӑн нимӗн ҫинчен те калаҫма ҫуккине туйса.
— Фабрика — это непросто, — повторил он, чувствуя, что слова иссякают и говорить ему не о чём.

Ҫав кунтан пуҫласа ҫынсене култарас тесе, Алексей кашни праҫникрех, упана эрех ӗҫтерме тытӑннӑ, вара тискер кайӑк ӗҫме вӗренсе кайнӑ, эрех шӑрши кӗрекен кашни рабочи хыҫҫӑн хӑвалама пуҫланӑ, Алексей картишӗнче пынине курсанах, ун патне ыткӑннӑ.
С того дня почти каждый праздник Алексей, на потеху людям, стал поить медведя, и зверь так привык пьянствовать, что гонялся за всеми рабочими, от которых пахло вином, и не давал Алексею пройти по двору без того, чтоб не броситься к нему.

Пир-авӑр тӗртекен ватӑ рабочисем хӑйсемпе килӗштерекен хуҫана питӗ юратнӑ, унӑн ӗҫӗ ялан ӑнса пынине тата вӑл телейлӗ мужик пулнине кура, вӗсем ҫамрӑксене: — Пӑхӑр, ӗҫе акӑ мӗнле ҫавӑрттарас пулать! — тесе вӗрентнӗ.
Старые ткачи восхищались податливым хозяином, видя в нём мужика, которому судьба милостиво улыбается, учили молодёжь: — Глядите, как дела крутить надо!

Петр Артамонов, хӑйне хӑлхинчен турткаласа, ӗҫсем мӗнле пынине пӑхса ҫӳрет.
Дёргая себя за ухо, ходит Пётр Артамонов, посматривает на работу.

Артамоновсем тупӑк хыҫӗнчен вилнӗ ҫыннӑн арӑмӗпе хӗрӗ хыҫҫӑн утса пычӗҫ; анчах ҫак хула ҫыннисен кӑмӑлне каймарӗ; хӑйӗн тӑванӗсем хысӗнчен утса пыракан курпун Никита халӑх кӑмӑлсӑррӑн мӑкӑртатса пынине илтрӗ:
Артамоновы шли за гробом вслед за женой и дочерью усопшего; это не понравилось горожанам; горбун Никита, шагавший сзади своих, слышал, как в толпе ворчали:

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика