Поиск

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Чӑтса ирттерӗпӗр, — ирӗксӗр тенӗ пек пӑшӑлтатрӗ Василиса Прокофьевна.
Потерпим, — прошептала Василиса Прокофьевна, невольно.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ридлер аллине илчӗ, карӑнчӗ, унтан: пурпӗрех хӑтӑлаймӑн тенӗ шухӑшпа: — Эпӗ сире шухӑшласа пӑхма ирӗк паратӑп, — терӗ те тарӑн анасласа кабинетран тухрӗ.
Ридлер убрал руку, сладко потянулся и, чтобы сильнее подчеркнуть этим безвыходность ее положения, сказал лениво, в протяжном зевке: — Я оставляю вас для размышлений, — и вышел из кабинета.

Вӑл «пӗр ҫынна йывӑр» тенӗ сӑмахсем мӗне пӗлтернине аса илчӗ те хӗрсе кайрӗ.
То, что крылось за словами: «одному тяжело», только сейчас дошло до него, и он вспыхнул.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ҫил уланӑ витӗр ӑна хупӑрласа илес тенӗ пекех кӗмсӗртетни илтӗнсе кайрӗ.
Сквозь свист и вой ветра, словно придавливая его, прорвался лязгающий грохот.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Мӗн эсӗ, кукӑр ураллӑ йӗксӗк, чуп тенӗ! — кӑшкӑрса пӑрахрӗ ашшӗ, хапха умӗнче тӑракан Степкӑна курсан.
— Ты что же, кривоногая тля, марш! — закричал отец, увидев стоящего у ворот Степку.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вӑл Хӗрлӗ Полесьери старостӑн, халь кӗпер ҫинче десятникре ӗҫлекенскерӗн ачи тенӗ хыпар ҫӳрет.
Ходит слух, будто это сын старосты с Красного Полесья, что теперь десятником на мосту.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вӑл урама тухнӑ ҫӗре тулта шӑпах пулчӗ, пӳртсенче ҫеҫ кашнинче тенӗ пек, ача макӑрни илтӗнсе тӑрать.
Когда она вышла из избы, улица была уже безлюдна, но в домах, почти в каждом, слышался боязливый плач детей.

Унӑн ҫурӑмӗ ҫинче «П — 19» тенӗ паллӑ пур, Фрол Кузьмич хӑй ачине курсанах ӑна хирӗҫ утрӗ.
«П-19» — прочла Женя на его спине, а Фрол Кузьмич, увидев сына, рассвирепел:

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Женьӑна Великие Луки ҫыннисемпе пӗрлештерчӗҫ, ҫурӑмӗ ҫине «В — 94» тенӗ паллӑ ҫыпӑҫтарса ячӗҫ.
Женю присоединили к великолужанам, приклеив к ее спине знак: «В-94».

Лаша чупни вӑрман шавне шӑннӑ ҫӗр ҫумне пусарас тенӗ пекех хыттӑн илтӗнсе кайрӗ.
В шум леса, словно прибивая его к обледенелой земле, гулко ворвалось частое цоканье копыт.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

— Чуптунӑ та ӑна: «Каях ӗнтӗ!» тенӗ.
— Поцеловал и говорит: «Иди!»

«Хӑрамӑп!» тенӗ вара вӑл.
«Не дрогну\!» сказала она.

Иосиф Виссарионович ыйтса тӗпченӗ вара, нимӗҫ тамӑкӗн алӑкӗ урлӑ каҫма, унта урлӑ-пирлӗ ҫӳреме вӑю ҫитӗ-и? тенӗ.
Вот он, Иосиф Виссарионович-то, и допытывался: найдутся у нее силы, чтобы порог ада немецкого перешагнуть, вдоль и поперек ад этот пройти?

— Иосиф Виссарионович вара кӑштах чӗнмесӗр тӑнӑ та унран ҫапла ыйтнӑ: «Эсӗ тин ҫитӗнсе ҫитетӗн-ха. Юратасса та халӗ ҫеҫ юратма пуҫланӑ пуль-ха, ун пек чуну та шӑпчӑк майлӑ… Хӑраса ӳкмӗн-и?» тенӗ вӑл.
— Помолчал он, Иосиф Виссарионович-то, и спрашивает: «Не дрогнешь? Девушка ты и, так сказать, только в пору весны вступила. Может, в сердце-то твоем любовь первая, а в такое время душа, известно, только крылья распускает, нежности в ней столь… вроде соловья она».

Ҫӗрле ялсенче ним хӑвармасӑр ухтараҫҫӗ, кашни урамра тенӗ пекех патрульсем тӑраҫҫӗ, ҫулсемпе утлӑ разведчиксем ҫӳреҫҫӗ, хӗрсене яра-яра тытаҫҫӗ.
В деревнях устраиваются ночные повальные обыски, чуть ли не на каждом шагу стоят патрули, по дорогам рыскают конные разъезды — хватают девушек.

Ӗҫме ирӗк парсан, кунӗпе тенӗ пекех эрех ӗҫне.
Ему разрешили, и: он пил чуть ли не весь день.

Иккӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Нимех те курӑнман та… мӗн те пулин шутласа кӑларас тенӗ пулӗ…
Нет проглядки… дай, мол, Егор те за ногу, придумаем…

Ҫак ҫӑмламас куҫхаршиллӗ старик, Фрол Кузьмич, чӑмӑртаса тытнӑ тутине ерипен уҫать те: «Эсӗ-и, эсремет, манӑн аннене мӑшкӑллаканни?» тенӗ сӑмахӗсене шӑл витӗр сӑрхӑнтарса калать.
Брови у этого Фрола Кузьмича косматые, сдвинувшиеся, губы разжимаются с трудом, и сквозь зубы страшно вылетает: «Ты, сволота, над матерью моей потешался?»

Пӗрремӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Унӑн пуҫӗнче темшӗн вара яланах: «Улшӑнать, улшӑнать, улшӑнать» тенӗ сӑмах янӑраса тӑчӗ.
А в голове почему-то шумно плыло одно слово: «Меняется, меняется, меняется…»

Хӑлхара унӑн: — «Ҫынсем Атӑла сиксе вилеҫҫӗ» тенӗ сӑмахӗсем янӑраса тӑраҫҫӗ.
В ушах голос его стоит: «В Волгу люди бросаются».

Ҫирӗм пиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика