Корпус чувашского языка

Анчах тӗлӗнмелле туйӑм пӗлес килнинчен вӑйлӑрах туйӑм, кӗвӗҫӳрен те, шиклӗхрен те вӑйлӑрах туйӑм — мана ҫакӑнтан ямарӗ.

Но странное чувство, чувство сильнее любопытства, сильнее даже ревности, сильнее страха — остановило меня.

XXI // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Акӑ вӑл, шухӑшларӑм эпӗ, — юрату, акӑ — чӑн-чӑн вут-ҫулӑмлӑ туйӑм, акӑ — чӗререн парӑнни.

Да, думал я, вот это — любовь, это — страсть, это — преданность…

XX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Вӑл тӗлӗнмелле, пӑлхануллӑ, пӑтранчӑк вӑхӑт пулчӗ; ҫав вӑхӑтра ман чӗремре пӗр харӑсах тӗрлӗ туйӑм, тӗрлӗ шухӑш, шанчӑксӑрлӑх та, шанчӑк та, савӑнӑҫ та, хурлӑх та — йӑлт пӑтрашӑнса кайрӗҫ; эпӗ хам ӑшӑмра мӗн пулса иртни ҫинчен шухӑшлама та шикленеттӗм — кун ирттерсе пултӑр тесе ҫеҫ пурӑнаттӑм; анчах каҫсерен ҫывӑраттӑм… ача ӑсӗ-кӑмӑлӗ пулӑшатчӗ мана.

Это было странное, лихорадочное время, хаос какой-то, в котором самые противоположные чувства, мысли, подозренья, надежды, радости и страданья кружились вихрем; я страшился заглянуть в себя, если только шестнадцатилетний мальчик может в себя заглянуть, страшился отдать себе отчет в чем бы то ни было; я просто спешил прожить день до вечера; зато ночью я спал… детское легкомыслие мне помогало.

XIX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ҫак халиччен пулман туйӑм мана кӑсӑклантарчӗ те, хаваслантарчӗ те, тӳррипе эпӗ Зинаида ҫинчен те сахал шухӑшларӑм.

Эти новые, небывалые ощущения до того занимали и даже веселили меня, что собственно о Зинаиде я мало думал.

XVII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ҫак килӗшӳсӗр ӗҫ хыҫҫӑн эпир фантла нумаях выляймарӑмӑр; пурте хӑйсене кӑштах аван мар пек туйрӗҫ; ҫак килӗшӳсӗр ӗҫ те мар, темскер урӑххи, уҫҫӑн уйӑрса илме ҫук йывӑр туйӑм ҫынсене пусӑрӑнтарчӗ.

Игра в фанты продолжалась недолго после этой небольшой сцены; всем немного стало неловко, не столько от самой этой сцены, сколько от другого, не совсем определенного, но тяжелого чувства.

XVI // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ҫав пылак туйӑм манӑн пӗтӗм шӑм-шакӑма ҫӗклентерсе ячӗ — юлашкинчен, эпӗ савӑнса сиккелеме, ҫуйӑхма тытӑнтӑм.

Оно стояло сладкой болью во всех моих членах и разрешилось, наконец, восторженными прыжками и восклицаниями.

XII // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Эпӗ ҫав кунранпа манӑн «хӗрӳллӗ туйӑм» пуҫланчӗ терӗм; ҫав кунранах манӑн асапӑмсем те пуҫланчӗҫ, тесе хушса калӑттӑм.

Я сказал, что с того дня началась моя страсть; я бы мог прибавить, что и страдания мои начались с того же самого дня.

IX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Манӑн «хӗрӳллӗ туйӑм» ҫав кунран пуҫланчӗ.

Моя «страсть» началась с того дня.

IX // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ҫав туйӑм, ҫавна кӗтни мана пӗтӗмпех ярса илчӗ; эпӗ унпа ҫеҫ сывлаттӑм, вӑл ман юнӑмӑн кашни тумламӗнче юхатчӗ… эпӗ кӗтни часах ҫитмелле пулнӑ-мӗн.

Это предчувствие, это ожидание проникло весь мой состав: я дышал им, оно катилось по моим жилам в каждой капле крови… ему было суждено скоро сбыться.

I // Александр Артемьев. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 3–63 с.

Ҫынсем каланӑ тӑрӑх, ҫав портрет, алран алла ҫӳресе, куракансен кӑмӑлне пӑсать, художниксен чӗринче юлташӗнчен кӗвӗҫес, ӑна кураймасӑр тӑрас туйӑм ҫуратать, усал ӗҫ тума хӗтӗртет.

Мне говорили, что портрет этот ходит по рукам и рассевает томительные впечатленья, зарождая в художнике чувство зависти, мрачной ненависти к брату, злобную жажду производить гоненья и угнетенья.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Пирӗн халӑх мӑнкӑмӑллӑхӗ чыслӑ пулнине асӑрхаттарса хӑварма кирлӗ тетӗп эпӗ: вырӑс ҫыннин чӗринче пусмӑр тӳсекен ҫын майлӑ пулас лайӑх туйӑм яланах пур.

К чести нашей народной гордости надобно заметить, что в русском сердце всегда обитает прекрасное чувство взять сторону угнетенного.

Иккӗмӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Портрет куҫӗсем чӑнах та хӑйсен чӗрӗлӗхӗпе тӗлӗнтереҫҫӗ, анчах художник халь вӗсенче хӑрамалли ним те тупаймарӗ; чӗрере ҫеҫ ӑнланса илмелле мар сивлек туйӑм сисӗнсе тӑчӗ.

Глаза, точно, поражали своей необыкновенной живостью, но ничего он не находил в них особенно страшного; только как будто какое-то неизъяснимое, неприятное чувство оставалось на душе.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Анчах унӑн кӑмӑла ҫӗклекен туйӑм ҫук. Ҫутҫанталӑкри пекех: вӑл епле илемлӗ пулсан та, тӳпере хӗвел ҫутатмасан мӗн те пулин ҫитместех».

Но нет, нет в ней чего-то озаряющего. Всё равно как вид в природе: как он ни великолепен, а всё недостает чего-то, если нет на небе солнца».

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

«Ку сӑн вӗт-ха, чӗрӗ сӑн: мӗншӗн-ха тӗлӗнмелле кӑмӑлсӑр туйӑм?

Ведь это однако же натура, это живая натура: отчего же это странно-неприятное чувство?

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Художнике темле кӑмӑла пӑсакан ӑнланмалла мар туйӑм ҫавӑрса илчӗ, вӑл портрета ҫӗр ҫине лартрӗ.

Какое-то неприятное, непонятное самому себе чувство почувствовал он и поставил портрет на землю.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Хура фрак тӑхӑннӑ ҫамрӑксем хӑйсене питӗ чаплӑн тытаҫҫӗ, пӗр сӑмах ытлашши хушса хумасӑр калаҫма та, чӗнмесӗр тӑма та, ӑслӑн шӳт тума та, пӗр-пӗрне хисеплесе кулма та пӗлеҫҫӗ; вӗсен бакенбарчӗсем ҫав тери илемлӗ, вӗсем галстуксене майланӑ чух хитре аллисене питӗ ӑстан кӑтартаҫҫӗ, хӗрарӑмсем сывлӑш пек ҫӑмӑл, кашнин пичӗ ҫинче кӑмӑллӑ туйӑм выляса тӑрать, куҫӗсене ҫӗрелле питӗ илӗртӳллӗн пӗкме пӗлеҫҫӗ… анчах та колонна ҫумне таянса тӑнӑ Пискарев йӑлтах аптраса ӳкни сӑнран пӑхсах паллӑ.

К тому же молодые люди в черных фраках были исполнены такого благородства, с таким достоинством говорили и молчали, так не умели сказать ничего лишнего, так величаво шутили, так почтительно улыбались, такие превосходные носили бакенбарды, так искусно умели показывать отличные руки, поправляя галстук, дамы так были воздушны, так погружены в совершенное самодовольство и упоение, так очаровательно потупляли глаза, что… но один уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося с боязнию к колонне, показывал, что он растерялся вовсе.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Ҫак ҫынсем евӗрлӗ пулнӑ та ӗнтӗ эпир каласа панӑ ҫамрӑк ҫын, Пискарев художник: вӑл вӑтаннӑ, хӑйне хӑюсӑррӑн тытнӑ, анчах чӗринче унӑн кирлӗ чухне хӗлхемпе ҫулӑмланса кайма пултаракан туйӑм пулнӑ.

К такому роду принадлежал описанный нами молодой человек, художник Пискарев, застенчивый, робкий, но в душе своей носивший искры чувства, готовые при удобном случае превратиться в пламя.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Ҫак хаваслӑ туйӑм хӗр ачапа юнашар тӑракансене пурне те куҫнӑ.

Радостное состояние передавалось всем, кто находился рядом с девочкой.

Пӗрремӗш вӑрттӑнлӑх // Ольга Фёдорова. Ордем, Г. Аньӑн вунӑ вӑрттӑнлӑхӗ: калавсем: [кӗҫен ҫулхи шкул ачисем валли] / Ордем Гали; [О. Л. Федорова куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательств, 2006. - 48 с. : ил.

Ҫак туйӑм кӗтмен ҫӗртен, вӑйлӑ пулнипе хӑй умӗнче вилӗ пулнине те пӗр вӑхӑта манчӗ вӑл, ҫавӑнпа та ӑна акӑ халех сывӑ Михеич ҫӑварне уҫса сиввӗн: Катя ун пек юрамасть…

Это ощущение было так неожиданно и сильно, что она на какое-то мгновение забыла, что перед ней труп, и ждала, что губы Михеича зашевелятся: Не соответствует, Катя…

Саккӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ҫаксенчен пуринчен те пуҫ ҫаврӑнать, ҫапах та ку манӑҫми туйӑм; ҫаврӑнтӑрах ара, вӑйлӑран та вӑйлӑ ҫаврӑнтӑр.

От всего этого кружится голова, но это несказанно приятно, — пусть кружится все сильнее и сильнее.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.