Поиск

Шырав ĕçĕ:

хаваслӑ сăмах пирĕн базăра пур.

хаваслӑ (тĕпĕ: хаваслӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Самаях ӳсӗрӗлнӗ хаваслӑ Иван Белограй кӑшт вӑхӑт иртсенех кӳршӗри купене кайса ларчӗ.
Веселый, в меру хмельной, Иван Белограй вскоре перекочевал в соседнее купе.

2 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

— Гм!.. — Белограй хӑйӗн хаваслӑ кӑвак куҫӗсене хӗсрӗ.
— Гм!.. — Белограй прищурил свои веселые синие глаза.

Эпир пурте пӗр сӑмах шарламасӑр чара ҫине, Дерпт студенчӗн шурӑ кӗпи ҫине пӑхса тӑтӑмӑр, хамӑр пурте хаваслӑ самант ҫитнине туйрӑмӑр.
Мы же все безмолвно смотрели на суповую чашу и белую рубашку дерптского студента и все чувствовали, что наступила торжественная минута.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Апла эсир пӗлетӗр? — ыйтрӗ вӑл хаваслӑ сасӑпа.
— Так вы знаете? — спросила она с радостным лицом.

XXXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл пурнӑҫпа вӗресе тӑнӑран тата ҫав тери хаваслӑ, ҫамрӑк, телейлӗ пулнӑран, ҫав телей пайӑркисем таврари мӗнпур ҫынсем ҫине саланчӗҫ, вӗсене те ирӗксӗртенех телее туйса тӑракан турӗҫ.
Он был так весел, молод, полон жизни и счастлив, что лучи этого счастия распространялись на всех окружающих и невольно сообщали им такое же расположение.

XXXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫапла шухӑшлатӑп; атте тавлашӑва килӗшсе татӑлнипе пӗтерме сӗннине пӑхмасӑр, Петр Васильевич, хӑй чапа тухассине амӑшӗнчен парнене кӳнӗрен, атте унашкалли ним те туманран, салху та ҫиллес пулнӑ, ӑна ним те тӗлӗнтерме пултарайман; атте, ҫак салхулӑха асӑрхаман пек, сапаланчӑк кӑмӑллӑ, хаваслӑ пулнӑ тата унпа тӗлӗнмелле мыскараҫӑпа калаҫнӑ пек калаҫнӑ; ҫавӑн пек тунӑшӑн хӑшпӗр чухне Петр Васильевич аттене кӳрентерчӗ, тепӗр чух вара кӑмӑлӗ ҫук ҫӗртенех атте кустӑрми ҫине ларатчӗ.
Воображаю, как, несмотря на то, что папа предложил ему мировой окончить тяжбу, Петр Васильевич был мрачен и сердит за то, что пожертвовал своей карьерой матери, а папа подобного ничего не сделал, как ничто не удивляло его и как папа, будто не замечая этой мрачности, был игрив, весел и обращался с ним, как с удивительным шутником, чем иногда обижался Петр Васильевич и чему иногда против своего желания не мог не поддаваться.

Анна Дмитриевна хӑй те тетте пек — пӗчӗкҫӗ, ырханкка, ҫамрӑк сӑн-питлӗ, пӗчӗкҫеҫҫӗ ҫепӗҫ алӑллӑ, яланах хаваслӑ тата яланах ырӑ тумлӑ.
И сама Анна Дмитриевна была игрушечка — маленькая, худенькая, с свежим цветом лица, с хорошенькими маленькими ручками, всегда веселая и всегда к лицу одетая.

ХХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗсен ҫемйине амӑшӗ, — аллӑ ҫулхи сывлӑхлӑ та хаваслӑ тӑлӑх арӑм, — унӑн чипер хӗрӗ Авдотья Васильевна тата тытӑнчӑклӑ калаҫакан, питӗ ҫирӗп кӑмӑллӑ ывӑлӗ Петр Васильевич, ҫар службине пӑрахнӑ поручик, кӗреҫҫӗ.
Семейство их состояло из матери, пятидесятилетней вдовы, еще свеженькой и веселенькой старушки, красавицы дочери Авдотьи Васильевны и сына, заики, Петра Васильевича, отставного холостого поручика, весьма серьезного характера.

Хӑйӗн яланхи йӑлипе Дубков, чӑн пулнӑ пек кӑтартса, чи тӗлӗнмелле япаласем, — ҫав шутра кукамӑшӗ хӑй ҫине тапӑннӑ виҫӗ хураха мушкетонпа персе вӗлерни ҫинчен, — каласа пачӗ (ҫав вӑхӑтра эпӗ хӗрелсе кайрӑм та, пуҫа чиксе, урӑх еннелле пӑхрӑм), Володя, ахӑртнех, эпӗ мӗн те пулин каламассеренех имене-имене кайрӗ (ку кӑлӑхах пулчӗ, мӗншӗн тесен, хам астунӑ тӑрӑх, эпӗ вӑтанмалли нимех те каламарӑм), апла пулин те апатлану питӗ кӑмӑллӑ, хаваслӑ иртрӗ.
Обед прошел очень приятно и весело, несмотря на то, что Дубков, по своему обыкновению, рассказывал самые странные, будто бы истинные случаи — между прочим, как его бабушка убила из мушкетона трех напавших на нее разбойников (причем я покраснел и, потупив глаза, отвернулся от него), — и несмотря на то, что Володя, видимо, робел всякий раз, как я начинал говорить что-нибудь (что было совершенно напрасно, потому что я не сказал, сколько помню, ничего особенно постыдного).

XV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпир ҫӑмӑл урапа ҫине ларсан, — паянхи маншӑн хаваслӑ кун вӑл ҫакнашкал йывӑр, япӑх кӑмӑллине курма мана кичем пулни тата чӗрене ыраттарни ҫинчен эпӗ хамӑр хушшӑмӑрти туслашун тӗп никӗсе пулакан пытарманлӑхпа каларӑм.
С откровенностью, составлявшей необходимое условие наших отношений, я сказал ему, когда мы сели в дрожки, что мне было грустно и больно видеть его в нынешний счастливый для меня день в таком тяжелом, неприятном для меня расположении духа.

XIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫакӑн пек те пулкаларӗ; ирпе класс пӳлӗмӗнче вӗренсе ларатӑн, ӗҫлеме кирлине пӗлетӗн, мӗншӗн тӗсен ыран ку предметпа экзамен пулмалла, эпӗ вара унӑн икӗ ыйтӑвӗ тӑрӑх пачах вуламан-ха, анчах кантӑкран сасартӑк мӗнле те пулин шӑршӑ пырса кӗрет, — тем ҫинчен ҫав тери аса илмелле пек туйӑнса каять, алӑсем хӑйсемех кӗнекене хураҫҫӗ, урасем хӑйсемех куҫма, каллӗ-маллӗ утма пуҫлаҫҫӗ, пуҫра, такам пружина ҫине пусса машинӑна ӗҫе янӑ евӗр, ҫӑмӑл та ырӑ, унта тӗрле ула-чӑла, хаваслӑ ӗмӗтсем ытла хӑвӑрт чупа-чупа иртеҫҫӗ те, вӗсем йӑлтлатса илнине кӑна асӑрхаса юлма ӗлкӗретӗн.
Бывало, утром занимаешься в классной комнате и знаешь, что необходимо работать, потому что завтра экзамен из предмета, в котором целых два вопроса еще не прочитаны мной, но вдруг пахнёт из окна каким-нибудь весенним духом, — покажется, будто что-то крайне нужно сейчас вспомнить, руки сами собою опускают книгу, ноги сами собой начинают двигаться и ходить взад и вперед, а в голове, как будто кто-нибудь пожал пружинку и пустил в ход машину, в голове так легко и естественно и с такою быстротою начинают пробегать разные пестрые, веселые мечты, что только успеваешь замечать блеск их.

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

«Апат хатӗр!» — сассине тӑсарах хыттӑн пӗлтеретчӗ вӑл, вара пурте хаваслӑ, кӑмӑллӑ питсемпе, аслисем малтан, кӗҫеннисем хыҫалтан, крахмалланӑ юбкӑсемпе кӑшӑртаттарса тата атӑсене, пушмаксене чӗриклеттерсе столовӑя кӗретчӗҫ те, хуллен калаҫкаласа, хӑйсен вырӑнӗсене вырнаҫса ларатчӗҫ.
«Кушанье готово!» — провозглашает он громким, протяжным голосом, и все с веселыми, довольными лицами, старшие впереди, младшие сзади, шумя крахмалеными юбками и поскрипывая сапогами и башмаками, идут в столовую и, негромко переговариваясь, рассаживаются на известные места.

IV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл килте сайра пулать, пирус туртма хӑнӑхрӗ, — ку вара пысӑк капӑрлӑх вырӑнӗнче шутланать, — сӑнӳкерчӗк урлӑ пӑхса, пӗрмаях тем те хаваслӑ кӗвӗсем шӑхӑрать.
Он редко бывал дома, стал курить папиросы, которые были тогда большим щегольством, и беспрестанно свистал через карточку какие-то веселенькие мотивы.

Анчах, уйрӑмах хаваслӑ ҫӳренисӗр пуҫне, аттере юлашки вӑхӑтра мана питӗ тӗлӗнтернӗ тепӗр улшӑну пулса иртрӗ.
Но, кроме особенного веселья, в папа последнее время произошла еще перемена, очень удивлявшая меня.

Анчах ун вырӑнне килте чухне вара вӑл питӗ хаваслӑ, фортепьянӑпа хӑйӗн юратнӑ кӗввисене тӗнкӗлтеттерет, куҫӗсене култаркаласа пӑха-пӑха илет, пирӗнпе Мими ҫинчен шӳтлӗ сӑмахсем шухӑшла-шухӑшла тупать.
Но зато, когда это случалось, он бывал чрезвычайно весел, бренчал на фортепьянах свои любимые штучки, делал сладенькие глазки и выдумывал про всех нас и Мими шуточки.

Ҫуллахи кун ҫумӑрлӑ кичем ҫанталӑкра ҫывӑрма выртма, хӗвел анаспа вӑранса куҫ уҫма, чӳречен анлӑ тӑваткӗтеслӗхӗнче, хӑмпӑлчӑланса чӳрече янахне хулӑ пек пыра-пыра ҫапӑнакан пир каркӑҫ айӗнчен, ҫӑка аллейин ҫумӑрпа йӗпеннӗ сулхӑн хӑмӑр кӑвак енне тата чалӑшшӑн ӳкекен ҫап-ҫутӑ пайӑркасемпе ҫуталнӑ садри нӳрӗ сукмака курма, кӗтмен ҫӗртен садри вӗҫен кайӑксен хаваслӑ пурнӑҫне илтме, кантӑк лаптӑкӗнче хӗвел ҫутипе витӗр курӑнса явӑнакан хурт-кӑпшанка асӑрхама, ҫумӑр хыҫҫӑнхи сывлӑш шӑршине туйма, «каҫ пулас умӗнхи ҫакнашкал вӑхӑта ҫывӑрса ирттерме намӑс мар-и мана» тесе шухӑшлама тата пурнӑҫпа хӗпӗртесшӗн сада чупса тухас шутпа хӑпӑл-хапӑл сиксе тӑма тӗл килнӗ-и сире?
Случалось ли вам летом лечь спать днем в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц в саду и увидать насекомых, которые вьются в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти в сад порадоваться жизнью?

II сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗреннӗ урока ӑнланмалла та уҫӑмлӑ каласа парасси маншӑн хаваслӑ.
Мне весело — ясно и отчетливо сказать выученный урок.

XXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак кун, мӗн уҫӑлса ҫӳресе таврӑничченех, эпир Любӑпа иксӗмӗр темшӗн уйрӑмах хаваслӑ пултӑмӑр, ҫавӑн пек чухне кашни ансат япала, кашни сӑмах, кашни хускану култарать.
В этот день, во все время катанья, мы с Любочкой находимся почему-то в том особенно веселом расположении духа, в котором каждый простой случай, каждое слово, каждое движение заставляют смеяться.

ХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Володя университета вӗренме кӗнӗренпе атте уйрӑмах хаваслӑ, кӑнтӑрлахи апата кукамай патне таврӑнакан пулчӗ.
Папа особенно весел с тех пор, как Володя поступил в университет, и чаще обыкновенного приходит обедать к бабушке.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак асран кайми кун пурте кукамай пӳлӗмӗнче апатланаҫҫӗ, пурин пичӗ ҫинче те савӑнӑҫ ҫутӑлса тӑрать, апат вӑхӑтӗнче, пирожнӑй ҫинӗ чух, дворецки сӑпайлӑ-мӑнаҫлӑ тата ҫакӑнпа пӗрлех хаваслӑ сӑн-сӑпатпа салфеткӑпа чӗркенӗ шампански бутылкине илсе кӗрет.
В этот достопамятный день все обедают в комнате бабушки, на всех лицах сияет радость, и за обедов, во время пирожного, дворецкий, с прилично-величавой и вместе веселой физиономией, приносит завернутую в салфетку бутылку шампанского.

XX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика