Поиск

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӗсем хӑйсен ҫурӑмӗсем ҫинчи хупписемпе, хаччисемпе, сухалӗсемпе, урисемпе, мӑйӗсемпе пӗр-пӗрин ҫумне сӑтӑрӑлнӑ, ку ӗнтӗ ҫынсене раксем пӑшӑлтатнӑ пек туйӑннӑ.
Они только терлись друг о друга шершавыми костяными бочками, клешнями, усиками, шейками, и от этого людям казалось, будто от них шепот идет.

Раксем мӗн ҫинчен пӑшӑлтатаҫҫӗ // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 109-111 с.

Пӗр пысӑк корзинках тытнӑ та, ирхине калле, хӑйсен ялне кайма пухӑннӑ.
Наловили целую большую корзину и утром собрались назад.

Ӑшаланӑ шапа шӑршине сиссе, раксем хӑйсен шӑтӑкӗсенчен тухса, тӳрех атма ҫине шуса кӗреҫҫӗ.
Учуяв запах жареной лягушки, раки вылезают из береговых печур и ползут на сетки.

Унта вӗсем хӑйсен рак тытмалли атмисене лартнӑ.
Там они расставили свои рачьи сеточки.

Ватӑ тункатан хӑнасем йышӑнакан пӳлӗмне ачаш ҫил вӗрсе кӗрсен, пӗр упа сарри теприн патне пӗшкӗнет, тепри виҫҫӗмӗшне сӑмах пӑшӑлтатать, вара хӑнасем пурте пӗр-пӗрне хӑйсен шухӑшӗсене каласа кӑтартаҫҫӗ.
А когда в гостиную у старого пня ворвётся самое нежное дыханье ветра, один папоротник наклонится к другому, шепнёт что-то, и тот шепнёт третьему, и все гости обменяются мыслями.

Ватӑ асатте // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 102–103 с.

Пирӗн нумай кӗтсе тӑмалла пулмарӗ: темиҫе минут иртсен, телейлӗ ашшӗпе амӑшӗ хӑйсен чӗпписене тупрӗҫ.
Нам недолго пришлось ждать в засаде: через несколько минут счастливые родители встретили своих птенчиков.

Вӑрманти ҫуртсем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 88–91 с.

Шел те пулчӗ, кулӑшла та пулчӗ: ҫавӑн пек маттурскерсем, хӑйсен ҫуначӗсем те пур, анчах нимӗн те ӑнланасшӑн мар.
Жалко стало и смешно: такие славные и с крылышками, а понять ничего не хотят.

Вӗсене халӗ хӑйсен ҫӳлти хучӗ чӗпписемпе пӗрлех ҫухалнӑ пек туйӑнать.
Им теперь просто кажется, что весь этаж с их птенцами исчез.

Кӑсӑясем нимӗн те итлемеҫҫӗ, пӑшӑрханаҫҫӗ, вӗсем ҫӗр ҫине анасшӑн мар, хӑйсен йӑвисем мӗнле ҫӳллӗшре пулнӑ, ҫав ҫӳллӗшре вӗҫсе ҫӳреҫҫӗ.
Гаечки ничего не слушали, суетились, беспокоились и не хотели спуститься вниз и выйти за пределы своего этажа.

Ҫара пакарталлӑскерсем, вӗсем хӑйсен хӗрлӗ ҫӑварӗсене карса, пире хӑйсен ашшӗ-амӑшӗсем тесе шутласа.
Голые птенцы, покрытые пенышками, раскрывали широкие красные рты и, принимая нас за родителей,

Вӗҫен кайӑксемпе ҫӗр ҫинчи тӗрлӗ кайӑксен вӑрманта хӑйсен пӳрчӗсем пур: шӑшисем тымарсем хушшинче — чи аялта пурӑнаҫҫӗ; тӗрлӗ вӗҫен кайӑксем, сӑмахран, шӑпчӑк пеккисем, хӑйсен йӑвисене тӳрех ҫӗр ҫине тӑваҫҫӗ; саркайӑксем — ҫӳлерех, йывӑҫ тӗмӗсем ҫине, йывӑҫ хӑвӑлӗ ӑшӗнче пурӑнакан вӗҫен кайӑксем — улакаткасем, кӑсӑясем, тӑманасем — тата ҫӳлерех тӑваҫҫӗ; йывӑҫӑн тӗрлӗ ҫӳлӗшӗнче тата чи тӑрринче ҫӑткӑнсем: хурчкапа ӑмӑрткайӑксем вырнаҫаҫҫӗ.
У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях, в самом низу; разные птички вроде соловья вьют свои гнездышки прямо на земле; дрозды — еще повыше, на кустарниках; дупляные птицы — дятел, синички, совы — еще повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники: ястреба и орлы.

Пӑрчкансем ҫумне часах ула кураксемпе ытти кайӑксем йышлӑн хутшӑнчӗҫ, вӗсем пурте хӑйсен йӑвисене сыхлаҫҫӗ.
К трясогузкам вскоре присоединились вороны и множество птиц, стерегущих свои гнёзда, где выводились птенцы.

Хӑнасем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 84–85 с.

Ҫапла ҫур сехет хушшинчех кӑткӑсем смалаллӑ унка хуратса хучӗҫ, вара ҫав бетон тӑрӑх хӑйсен ӗҫне тума йывӑҫ ҫине ирӗккӗнех чупса хӑпарчӗҫ.
Так в какие-нибудь полчаса муравьи зачернили смолистое кольцо и по этому бетону побежали свободно наверх по своим делам.

Кӑткӑсем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 73–74 с.

Наступлени сарлака та анлӑ фронтпа пулса пырать, шурӑ ункӑ хуралать: ку вӑл малти ретри кӑткӑсем хӑйсен пурнӑҫне шеллемесӗр смала ӑшне кӗрсе, хӑйсен ӳчӗсемпе ыттисем валли ҫул хываҫҫӗ.
Наступление шло широким, развернутым строем и до того быстро, что на наших глазах белое кольцо темнело и покрывалось черным: это передние муравьи самоотверженно бросались в смолу и своими телами устилали путь для других.

Кӑткӑ ӗҫне пӗлес тесен нумайччен сӑнаса тӑмалла хӑйсен йӑви ҫумӗнчи йывӑҫ тӑрӑх кӑткӑсем чупса ҫӳренине эпӗ вӑрманта нумай курнӑ, анчах эпӗ ӑна тимлӗн сӑнаман: мӗне кирлӗ вӑл кӑткӑ йывӑҫ тӑрӑх мӗншӗн чупни, ӑҫта кайни!
Нужно долго наблюдать, чтобы понять муравьиное дело: много раз я наблюдал в лесах, что муравьи постоянно бегают по дереву, к которому прислонен муравейник, только я не обращал на это внимания: велика ли штука муравей, чтобы разбираться настойчиво, куда и зачем он бежит или лезет по дереву.

Вӗсем кунта пӗтӗм йышӗпех, ҫичӗ пуҫ пулнӑ, хӑйсен ашшӗ-амӑшӗсенчен пурте вӑрӑ ӑсталӑхне вӗренсе ҫитнӗ.
Держались они тут всем выводком, в семь штук, и от своих родителей постигли все тайны воровства.

Ҫӑмӑлттай // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 57–61 с.

Паллӑ ӗнтӗ, вӗсем пур ҫӗрте те — юпасем ҫинче, тункатасем ҫинче, йывӑҫ тӗмӗсем ҫинче — хӑйсен паллисене хӑвараҫҫӗ, унтан вара ыттисем вӗсен хыҫӗнчен пырса, пурне те пӗлеҫҫӗ.
Известно, как они везде на столбиках, на кустиках оставляют свои заметки, другие потом идут и все разбирают.

Вӗҫен кайӑксемпе тискер кайӑксем калаҫни // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 47–51 с.

Ҫуркунне, упасем хӑйсен йӑвинчен тухнӑ вӑхӑтра, старик ҫав упа мӑйне ҫутӑ тӑхалӑ мӑй ҫыххи ҫакса янӑ та имӗш, мӗнпур сунарҫӑсене: ҫав тӑхалӑ упана никам та ан перӗр, тесе хушнӑ, мӗншӗн тесен вӑл упа — манӑн тусӑм, тенӗ старик.
Весной же, когда медведи выходят из своих берлог, старик будто бы надел на этого медведя белый ожерёлок и всем охотникам наказал, чтобы медведя этого — с белым ожерёлком — никто не стрелял: этот медведь — его друг.

Тӑхаллӑ упа // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 43 с.

Килте, хӑйсен йӑви патӗнчи купа ҫинче выртакан ҫурисене пулӑ парса, песецсем халӗ ӗнтӗ пулӑ ҫинчен пачах маннӑ ӑмӑрткайӑксем ҫине нимӗн те пулман пекех тӗлӗнсе пӑхса выртнӑ.
Дома, на своей веранде, отдав добычу детям, песцы как ни в чем не бывало продолжали с интересом следить за борьбой орлов, теперь уже совсем и забывших о рыбке.

Кӑвак песецсем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 39–40 с.

Ҫав вӑхӑтра песецсем хӑйсен сарӑ куҫӗсемпе тинкерсе пӑхнӑ та тавҫӑрса илнӗ.
В это время песцы всмотрелись своими желтыми глазами и смекнули.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика