Поиск

Шырав ĕçĕ:

илнӗ (тĕпĕ: ил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗри, чи варринче ларса пыраканни, аллине темӗнле кантрапа ҫыхнӑ, кӗпи хуп-хурах ун, хӑй ҫине вӑл шинель уртса янӑ, ырханланса шурса кайнӑ пулин те, маттуррӑн ларса пырать вӑл, офицере курсан вӑл ҫӗлӗкне илме тӑнӑччӗ, анчах кайран, хӑй аманнӑ иккенне аса илсе-и тен, пуҫне хыҫас килнӗрен ҫеҫ ҫӗлӗкне илнӗ пек турӗ.
Один, с подвязанной какой-то веревочкой рукой, с шинелью внакидку на весьма грязной рубахе, хотя худой и бледный, сидел бодро в середине телеги и взялся было за шапку, увидав офицера, но потом, вспомнив, верно, что он раненый, сделал вид, что он только хотел почесать голову.

1 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Питне пӗркеленчӗксем сӑрса илмен пулсан, хитре сӑн-питлӗ ҫынах пулнӑ пулӗччӗ-и тен вӑл, анчах ун питне темӗнле, ват ҫынӑнни пек мар, шултра та ҫемҫе, пите-куҫа пысӑклатса тӑракан, тӗсрен яракан пӗркеленчӗксем сӑрса илнӗ.
Лицо его было бы красиво, ежели бы не какая-то одутловатость и мягкие, нестарческие, крупные морщины, сливавшие и увеличивавшие черты и дававшие всему лицу общее выражение несвежести и грубости.

Вӑл лини урлӑ каҫса ытлашши инҫе кӗрсе кайсан вара, французсен часовойӗ, ку салтак французла пӗлме пултарасса асра та тытманскер, ӑна ятлаҫса илнӗ.
Когда же он зашел слишком далеко за линию, то французский часовой, не подозревая, что этот солдат знает по-французски, в третьем лице выругал его.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Манпа пӗрле ҫапӑҫакан Праскухин ординарец ӑҫта? — ыйтрӗ Михайлов, хӑй пырса ҫитнӗ чух ротӑна ертсе пырас ӗҫе хӑй ҫине илнӗ прапорщикрен.
— А где ординарец Праскухин, который шел со мной? — спросил он прапорщика, который вел роту, когда они встретились.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Анчах ӑҫта, мӗн тума каятӑп-ха эпӗ?» — шухӑшласа илчӗ штабс-капитан, хӑй мӗн тунине кӑштах тавҫӑрса илнӗ хыҫҫӑн.
«Куда и зачем я иду, однако? — подумал штабс-капитан, когда он опомнился немного.

Петербургра пурӑннӑ чухнехи парӑмӗ те аса килчӗ ӑна, ун ӗнтӗ ӑна тахҫанах тӳлесе татмалла; хӑй каҫхине кӑна юрланӑ цыган юррин кӗвви аса килчӗ; куҫӗ умне хӑй юратнӑ хӗрарӑм сӑнӗ курӑнса кайнӑ пек пулчӗ, тӗксӗмрех кӗрен лентӑллӑ чепчикпа вӑл; пӗр 5 ҫул маларах хӑйне кӳрентернӗ ҫын аса килчӗ ӑна, ку ҫынна вӑл хӑйне кӳрентернӗшӗн халӗ те тавӑрман-ха, ҫак хушӑрах, ҫакӑ тата ытти пин-пин тӗрлӗ япалана аса илнӗ хушӑрах вӗл, уҫҫӑнах мар пулин те, хӑй ҫав тери хӑраса ӳкнине тата хӑйне вилӗм кӗтнине туйсах тӑчӗ, ку туйӑм унтан пӗр самантлӑха та уйрӑлмарӗ.
Вспомнил еще про один долг в Петербурге, который давно надо было заплатить; цыганский мотив, который он пел вечером, пришел ему в голову; Женщина, которую он любил, явилась ему в воображении, в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад и которому он не отплатил за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и ужаса — ни на мгновение не покидало его.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Аччах ку самантлӑха кӑна пынӑ; ҫавӑнтах вӑл, эпӗ герой тесе, шухӑшласа илнӗ.
Но это продолжалось только одно мгновение; ему тотчас же пришло в голову, что он герой.

11 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«А moi, camarades! Аh, sаcre b… Аh! Deiu!» — кӑшкӑрса янӑ такши ҫав тери хӑрушӑ та вичкӗн сасӑпа, ҫак самантра тин вара Пест хӑй француза чиксе пӑрахнине ӑнланса илнӗ.
«A moi, camarades! Ah, sacre b….. Ah! Dieu!» — закричал кто-то страшным, пронзительным голосом, и тут только Пест понял, что он заколол француза.

Ҫак вӑхӑтра шӑпах рота умӗнче ҫулӑм йӑлтлатса илнӗ, чӑтма ҫук хӑрушшӑн кӗрслетни илтӗнсе кайнӑ, пӗтӗм ротӑна хупласа хунӑ ку сасӑ, унтан вара ҫӳлте, сывлӑшра чул муклашкисемпе осколкӑсем шӑхӑрни илтӗннӗ (сахалран та тепӗр 50 ҫекундран пӗр чулӗ ҫӳлтен ӳксе пӗр салтак урине лексе амантнӑ).
В это время перед самой ротой мгновенно вспыхнуло пламя, раздался ужаснейший треск, оглушил всю роту, и высоко в воздухе зашуршели камни и осколки (по крайней мере, секунд через 50 один камень упал сверху и отбил ногу солдату).

Калаҫнӑ хушӑрах вӑл, ҫине-ҫинех, намӑс сӑмахсемпе перкелешсе илнӗ.
Пересыпая свои слова ругательствами и ужасно размахивая руками.

Мухтанасса вӑл ирӗксӗрех мухтаннӑ, мӗншӗн тесен, ҫапӑҫнӑ вӑхӑтра ӑна хӑй темӗнле тӗтре ӑшӗнче ҫӳренӗ пек туйӑннӑ, таврара мӗн пулса иртнине астуми пулнӑ вӑл, ҫапӑҫура пулса иртнӗ ӗҫсем, уншӑн пулсан таҫта, тахҫан, такампа пулса иртнӗн туйӑннӑ, паллах ӗнтӗ, ҫапӑҫури ӗҫсене тӗпӗ-йӗрӗпе аса илнӗ чух вӑл хӑйне ытларах мухтама тӑрӑшнӑ.
Хвастал невольно, потому что, во время всего дела находясь в каком-то тумане и забытьи до такой степени, что все, что случилось, казалось ему случившимся где-то, когда-то и с кем-то, очень естественно, он старался воспроизвести эти подробности с выгодной для себя стороны.

Ӗҫ мӗнле пулса иртни ҫинчен тӗплӗ сведенисем илнӗ хыҫҫӑн, Калугин Пестпа пӗрле блиндажран тухрӗ.
Получив подробные сведения о деле, Калугин вместе с Пестом вышел из блиндажа.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Салтаксем хӑвӑрт, чӗнмесӗр, ирӗксӗрех пӗр-пӗринчен ирте-ирте кайса, утаҫҫӗ; вӗҫӗмсӗр персе таракан тупӑ сассисем кӗрслетсе илнӗ хыҫҫӑн вара вӗсем типсе кайнӑ ҫулпа меллӗн утса пыни, штыксем пӗр-пӗрин ҫумне перӗнни е пӗр-пӗр шиклӗ салтак йывӑррӑн сывласа илсе: «Турӑҫӑм, турӑҫӑҫӑм! Мӗн-ха ӗнтӗ ку!» тесе кӗлтуни кӑна илтӗнет.
Солдаты шли скоро и молча и невольно перегоняя друг друга; только слышны были за беспрестанными раскатами выстрелов мерный звук их шагов по сухой дороге, звук столкнувшихся штыков или вздох и молитва какого-нибудь робкого солдатика: «Господи, господи! что это такое!»

— Генерал сире… кунтан… кайма хушрӗ… хӑвӑртрах… анчах шӑппӑнрах вара… каялла, каялла мар, резерв патнелле, — терӗ Праскухин, тӑшман персе тӑнӑ ҫӗрелле чалӑшраххӑн пӑхкаласа илнӗ май.
— Генерал приказал… вам… извольте идти… поскорей… и главное потише… назад, не назад, а к резерву, — говорил Праскухин, искоса поглядывая по направлению огней неприятеля.

Никита калаҫкаласа илнӗ хыҫҫӑн ҫынсем шӑпланнӑччӗ, хӗрача сасси шӑплӑха хускатрӗ, — ав, ав тата тепри чуласа анчӗ! мӗне пӗлтерет ку? э? анне?
прервала девочка молчание, последовавшее за словами Никиты, — вон, вон еще скатилась! К чему это так? а маынька?

6 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Штабс-капитан килте ҫук чухне Жвадчески юнкер унӑн пӳлӗмне, хӑй хӗрес илнӗ ятпа, хӑнасем пухса ӗҫкӗ-ҫикӗ тума тытӑннӑ-мӗн: хӑй патне вӑл Угрович подполковникпе хай, флюспа чирленӗ пирки бастиона каймасӑр тӑрса юлнӑ Непшитшетски поручике чӗннӗ пулнӑ.
В которой во время отсутствия штабс-капитана юнкер Жвадческий позвал к себе на кутеж, по случаю получения креста, гостей: подпоручика Угровича и поручика Непшитшетского, того самого, которому надо было идти на бастион и который был нездоров флюсом.

— Пӗр шухӑшласан, эпир кунта, тӑшман хупӑрласа илнӗ хулара, ҫакӑн пек пурӑннинчен тӗлӗнмелле, — терӗ Гальцин, стаканне илсе чӳрече патнелле пынӑ май, — фортепьяно, хӑймаллӑ чей, хваттерӗ тата, тӗрӗссипе каласан, Петербургра эпӗ, хамӑн кун пек хваттер пулас пулсан, хаваслансах пурӑннӑ пулӑттӑм.
— А ведь странно подумать, — сказал Гальцин, взяв стакан и отходя к окну, — что мы здесь в осажденном городе: фортаплясы, чай со сливками, квартира такая, что я, право, желал бы такую иметь в Петербурге.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӗсем тата — кашни сӑрт хӗрри, йывӑҫсен ушкӑнӗ, кашни ҫурт кашниех хӑйӗнчен сывлӑш хумӗсем ярса тӑнине, вӑл хумсем пурте пӗр майӑн тӳлекӗн мар, ҫавраҫил пек ҫавӑрӑнса, пӑтранса куҫнине те тавҫӑрса илнӗ.
Они узнали, что каждый склон холма, каждая группа деревьев или кустов, каждый дом влияют на воздушные течения, что все эти течения двигаются не стройной процессией, а крутящимися, вращающимися массами воздуха.

7. Сывлӑшра вӗҫес ӗҫри пионерсем // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Тӗрлӗ енчен сӑнаса ҫӳренӗ хыҫҫӑн, пӗр сӑнаса ҫӳренипе ҫеҫ ӗҫ пулманнине Райтсем тавҫӑрса илнӗ.
Братья Райт поняли после всех своих наблюдений, что одни наблюдения имеют небольшое значение.

Ҫавӑн пек ӗнтӗ Вильпа Орв пӗчӗккӗн пӗчӗккӗнех ҫав чӗрӗ вӗҫекен машинӑсем сывлӑш юхӑмӗсемак мӗнле майсемпе усӑ курнине тавҫӑрса илнӗ.
Так Виль и Орв мало-помалу поняли способ, которым эти живые летательные машины пользуются воздушными течениями.

6. Вӗсен пуҫне аэроплан тӑвас шухӑш епле пырса кӗнӗ // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика