Поиск

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Халӗ пӗчӗк ҫуртсем туса лартнӑ квартал та пӗтӗмӗшпе тенӗ пекех вӗсен пулнӑ.
Им принадлежал чуть ли не весь квартал, застроенный теперь этими маленькими домиками.

Иккӗмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Сасса хулӑнлатса, калас-и, калас мар-и, тенӗ пек, хам снабжени енӗпе ӗҫлени ҫинчен, эрех те, мануфактура та тупма пулни ҫинчен каларӑм.
Понизив голос и как бы сомневаясь, стоит ли говорить, я сказал, что работаю по снабжению, достать можно и вино и мануфактуру.

Ноябрӗн 2-мӗшӗ ыран тенӗ чух ҫӗрле Колесниченко, Ефимова тата Боруцпа хӗрӗ килчӗҫ, ирхине Сирота мана Крымра вӑрттӑн ӗҫлеме пӗр миллион укҫа пачӗ.
В ночь на 2 ноября приехали Колесниченко, Ефимова и Боруц с дочкой, а утром Сирота передал мне полмиллиона рублей.

Пурте вӗсем квалификациллӗ рабочисем, стахановецсем, пурте тенӗ пекех Керчьре ҫуралнӑскерсем, хулари паллӑ парти активисчӗсем.
Все они были квалифицированные рабочие, стахановцы, по большей части уроженцы Керчи, партийные активисты, широко известные в городе.

Хула комитечӗ вӑрттӑн ӗҫлеме сӑнаса хунӑ коммунистсене Сирота ман пата яра пуҫларӗ, анчах вӗсене нихӑшне те тенӗ пекех ӗҫе хутшӑнтармарӑм.
Начали приходить от Сироты коммунисты, намеченные горкомом для подпольной работы, но почти никого из них я не решился использовать.

Октябрӗн 25-мӗшӗ ыран тенӗ чух ҫӗрле эпӗ Керче таврӑнтӑм.
В ночь на 25 октября я вернулся в Керчь.

Вӑл приказра хресченсене пӗтӗмпех киле ямалла тенӗ, Вохр батальонне, пӗтӗм вӑрҫӑ хатӗрсене пуҫтарса, арми штабне пыма хушнӑ.
Сдать оружие, распустить крестьян по домам, а батальон Вохра направить с оружием отрядов в распоряжение штаба армии.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Пӗр-ик сехетрен похода тухмалла тенӗ хыпар пӗтӗм отрячӗпех сарӑлчӗ.
Через пару часов весть о походе разнеслась по всему отряду.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Кашни утӑмра тенӗ пекех ҫул ҫине пӗренесем сарса пымалла пулчӗ.
Приходилось чуть ли не на каждом шагу делать прорубки, подкатывать бревна.

Унӑн сӑмахне ҫирӗплетсе тенӗ пекех, тупӑ сасси тата вунӑ-вуникӗ хутчен янраса кайрӗҫ.
Как бы в подтверждение его слов, грянули десятки орудийных залпов.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Уйӑх тӳпе тӑрӗнче тенӗ пекех тӑрать.
Луна стояла почти в зените.

Калас тенӗ сӑмахсем пыра капланса ларчӗҫ.
Слова застряли в горле.

Иккӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

— Стариксем пурте тенӗ пекех.
Да старики, почитай, все.

Темиҫе тӗле те чарӑнса пӑхрӗ Михеев, пӗринче вырӑнӗ лайӑх, анчах курӑкӗ нӳрӗрех пек туйӑнать; е тата тӳрем хӑйӑрлӑ вырӑна тӳнсе каяс тесе те шутлать, анчах выртас тенӗ ҫӗрте шултӑра кӑткӑсем курӑнса каяҫҫӗ.
То Михееву казалось, что местечко хорошее, а трава как будто бы сырая; то вдруг хорошая песчаная лужайка, на которой он уже думал развалиться, вдруг наполнялась крупными, быстро ползущими муравьями.

Турӑ кӗнеки ҫинче те каланӑ: «Хӗҫне кӑларакан хӗҫрен вилӗ» тенӗ…
А бог наш, Иисусе Христе, владыко животов наших, тако сказал: поднявший меч — от меча погибнет…

Пӗрремӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Хресченсем иккӗшӗ те пӗр евӗрлӗ тенӗ пекех шутлаҫҫӗ.
Оба крестьянина, казалось, мыслили совершенно одинаково.

Кашни салтак тенӗ пекех пӗччен юлнӑ Севастополь ҫине Ҫурҫӗр енчен пӑхса, ассӑн сывласа илет, чӑмӑрне йӑтса тӑшман енне юнать.
Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам.

27 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Анчах та ҫынсене хӑтӑлас тенӗ шухӑш ҫеҫ мар аптӑратать, тепӗр шухӑш та кӑкӑрӗсене пӑва-пӑва илет, вӑл шухӑш йывӑр шухӑш: ҫынсем ӳкӗнеҫҫӗ, вӗсене намӑс пек туйӑнать, вӗсен ҫиллисем каплана-каплана килеҫҫӗ.
Но за этим чувством было другое, тяжелое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу.

Кӗперӗн тепӗр енне тухсанах кашни салтак тенӗ пекех ҫӗлӗкне хывать те сӑхсӑха-сӑхсӑха илет.
Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился.

Сасартӑках хӑрушӑ сасӑ: — Тревога! — тенӗ сасӑ илтӗнсе кайрӗ.
Когда, повторяемый различными голосами, раздался роковой крик: — Тревога!..

25 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика