Поиск

Шырав ĕçĕ:

вӑхӑтра (тĕпĕ: вӑхӑт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ырӑ йӑхран тухнине кӑтартаканни те ним ҫук; пачах урӑхла… ман питӗм ахаль хресченӗнни пек, ал-ура та унӑнни евӗр пысӑк; ку маншӑн ҫав вӑхӑтра питӗ намӑс пек туйӑнатчӗ.
Даже и благородного ничего не было; напротив, лицо мое было такое, как у простого мужика, и такие же большие ноги и руки; а это в то время мне казалось очень стыдно.

I сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Шухӑш-кӑмӑла палӑртаканни нимӗн те ҫук — нимпе уйрӑлса тӑман илемсӗр те япӑх сӑн кӑна; куҫсем пӗчӗкҫӗ, кӑвак, эпӗ тӗкӗр ҫине пӑхнӑ вӑхӑтра вӗсем ӑслӑ пек мар, ытларах айваннӑн курӑнаҫҫӗ.
Выразительного ничего не было — самые обыкновенные, грубые и дурные черты; глаза маленькие, серые, особенно в то время, когда я смотрелся в зеркало, были скорее глупые, чем умные.

Эпӗ вӑл вӑхӑтра вунулттӑ тултарса пытӑм.
Мне был в то время шестнадцатый год в исходе.

Пӗр вӑхӑтра, ҫӑварни эрнинче, Нехлюдов пирӗн пата кунне темиҫе хут кӗрсе тухсан та, тӗрлӗ йӑпанусене парӑннипе, манпа пӗртте калаҫмарӗ, ҫакӑ мана хытӑ кӳрентерчӗ, вӑл мана каллех мӑнкӑмӑллӑ та лайӑх мар ҫын пек курӑнма пуҫларӗ.
Как-то раз, во время масленицы, Нехлюдов был так занят разными удовольствиями, что хотя несколько раз на день заезжал к нам, но ни разу не поговорил со мной, и меня это так оскорбило, что снова он мне показался гордым и неприятным человеком.

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫав вӑхӑтра пӳлӗме Володя кӗчӗ.
В это время Володя вошел в комнату.

XXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫӗнӗ ҫынсем, подноспа канфет йӑтса, аттене тав тума пырсан, сенкер хӑюллӑ калпак тӑхӑннӑ Маша пире те кашнинех хулпуҫҫинчен чуптӑвать тата тав тӑвать, эпӗ ҫав вӑхӑтра унӑн ҫӳҫӗнчен роза помадин шӑрши сарӑлнине ҫеҫ туятӑп, пачах пӑлханмастӑп.
Когда молодые , с конфетами на подносе, приходят к папа благодарить его и Маша, в чепчике с голубыми лентами, тоже за что-то благодарит всех нас, целуя каждого в плечико, я чувствую только запах розовой помады от ее волос, но ни малейшего волнения.

XXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Сен-Жером манпа кӑмӑллӑ, мана мухтать, эпӗ ӑна курайми пулма пӑрахрӑм ҫеҫ мар, вӑл хӑшпӗр чухне ман пултарулӑхпа, ман ӑспа ӑна е кӑна тумасан намӑс тесе каланӑ вӑхӑтра эпӗ ӑна юратнӑ пекех туйӑнать.
St.-Jérôme доволен мною, хвалит меня, и я не только не ненавижу его, но, когда он иногда говорит, что с моими способностями, с моим умом стыдно не сделать того-то и того-то, мне кажется даже, что я люблю его.

Кукамай ӳчӗ килте выртнӑ вӑхӑтра эпӗ пӗрмаях вилӗмрен хӑранин йывӑр туйӑмӗпе асаплантӑм, урӑхла каласан, вилӗ ӳт кӑмӑлӑма пӑсса, эпӗ те хӑҫан та пулин вилмелли ҫинчен аса илтерчӗ, ку туйӑма хӑшпӗр ҫынсем тем пирки кулянупа пӑтраштараҫҫӗ.
Все время, покуда тело бабушки стоит в доме, я испытываю тяжелое чувство страха смерти, то есть мертвое тело живо и неприятно напоминает мне то, что и я должен умереть когда-нибудь, чувство, которое почему-то привыкли смешивать с печалью.

ХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫуна ҫине ларнӑ чух эпӗ кукамай чӳречисем тӗлне урама улӑм сарнине тата кӑвак чуйкӑсем тӑхӑннӑ темле ҫынсем пирӗн хапха умӗнче тӑнине асӑрхатӑп пулин те, пире ҫак вӑхӑтра уҫӑлса ҫӳреме мӗншӗн янине ниепле те ӑнкараймастӑп.
Несмотря на то, что, садясь в сани, я замечаю, что перед бабушкиными окнами улица устлана соломой и что какие-то люди в синих чуйках стоят около наших ворот, я никак не могу понять, для чего нас посылают кататься в такой неурочный час.

Шӑп ҫав вӑхӑтра ун еннелле Маша горничнӑй пычӗ, улпута курсӑн, пуҫне чикрӗ те пӑрӑнса иртесшӗн пулчӗ.
В это самое время мимо него проходила горничная Маша, которая, увидав барина, потупилась и хотела обойти его.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ку пӗрпеклех питре те мар, кӗлеткере те мар, темре уйӑрса илме ҫуккинче: алӑсенче епле утассинче, сасӑ уйрӑмлӑхӗнче тата хӑшпӗр сӑмахсенче Люба ҫиленсе: «ӗмӗрех ямаҫҫӗ» тесе каланӑ чух, ҫак «ӗмӗрех» сӑмаха анне пекех тӑсса ӗмӗрех тесе калать те, мана анне сассине илтнӗн туйӑнать; анчах ҫак пӗрпеклӗх вӑл фортепьяно каланӑ вӑхӑтра тата ҫавӑн чухне мӗнле хӑтланкаланисенче уйрӑмах тӗлӗнмелле: вӑл ҫавӑн пекех кӗпине юсать, листасене ҫавӑн пекех сулахай аллипе ҫиел енчен тытса ҫавӑрса хурать, пассаж вӑрах ӑнӑҫманнипе тарӑхсан ҫавӑн пекех чӑмӑрӗпе клавишӑсене ҫапса, «ах, турӑҫӑм!» тет, ҫавӑн пекех палӑри-палӑрми ҫепӗҫлӗхпе уҫӑмлӑн, Фильдла чаплӑн калать, кунашкал каланин, jeu perlé, текен лайӑх ята илнӗскерӗн, хӳхӗмлӗхне хальхи ҫӗнӗ пьянистсен хӑтланкаларӑш-тӗлӗнтермӗшӗсем те мантарма пултараймаҫҫӗ.
Сходство это заключалось не в лице, не в сложении, но в чем-то неуловимом: в руках, в манере ходить, в особенности в голосе и в некоторых выражениях; когда Любочка сердилась и говорила: «целый век не пускают», это слово целый век, которое имела тоже привычку говорить maman, она выговаривала так, что, казалось, слышал ее, как-то протяжно: це-е-лый век; но необыкновеннее всего было это сходство в игре ее на фортепьяно и во всех приемах при этом: она так же оправляла платье, так же поворачивала листы левой рукой сверху, так же с досады кулаком била по клавишам, когда долго не удавался трудный пассаж, и говорила: «ах, бог мой!», и та же неуловимая нежность и отчетливость игры, той прекрасной фильдовской игры, так хорошо названной jeu perlé, прелести которой не могли заставить забыть все фокус-покусы новейших пьянистов.

Ун чухне, каҫ пулсан пайтахран, вӑл, хура фракпа шурӑ жилет тӑхӑннӑскер, Володьӑна хӑйпе пӗрле бала илсе кайма хӑна пӳлӗмне кӗчӗ, лешӗ ҫав вӑхӑтра хӑйӗн пӳлӗмӗнче тумланатчӗ.
Один раз, поздно вечером, он, в черном фраке и белом жилете, вошел в гостиную с тем, чтобы взять с собой на бал Володю, который в это время одевался в своей комнате.

Анчах, мана Николай пӗлтернӗ тӑрӑх, юлашки вӑхӑтра акӑш-макӑш нумай выляса илнӗшӗн савӑнӑҫлӑ иккен вӑл.
Впрочем, причина его веселья, как я узнал от Николая, состоит в том, что он в последнее время выиграл чрезвычайно много.

Анчах эпӗ скептицизмпа интересленнӗ пек урӑх нимӗнле философиллӗ юхӑмпа та интересленмен, вӑл пӗр вӑхӑтра мана ухмахах кӑларса яратчӗ.
Но ни одним из всех философских направлений я не увлекался так, как скептицизмом, который одно время довел меня до состояния близкого сумасшествия.

XIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫав вӑхӑтра Володя, пӳлӗм урлӑ иртсе пынӑ май, эпӗ тем ҫинчен шухӑшланине асӑрхаса, йӑл кулса илчӗ, ҫак кулӑ ман шухӑшсем ниме тӑман ӑпӑр-тапӑр ҫеҫ пулнине ӑнланса илме пулӑшрӗ.
В это время Володя, проходя через комнату, улыбнулся, заметив, что я размышлял о чем-то, и этой улыбки мне достаточно было, чтобы понять, что все то, о чем я думал, была ужаснейшая гиль.

Ҫав вӑхӑтра аялта кукамай шӑнкӑравӗн сасси илтӗнчӗ те Гаша хӑйӗн пӳлӗмӗнчен тухрӗ.
В это время внизу послышался колокольчик бабушки, и Гаша вышла из своей комнаты.

XVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫав вӑхӑтра кукамай пӳлӗмӗн алӑкне шалтлаттарса хупни, пусма тӑрӑх хӑпаракан Гаша мӑкӑртатни илтӗнчӗ.
В это время в комнате бабушки послышался стук дверью и ворчливый голос Гаши, приближавшейся по лестнице.

Василие полици уйрӑмӗнче тытнӑ вӑхӑтра Маша кунӗ-кунӗпе куҫне типӗтмесӗр йӗчӗ, хӑйӗн инкеклӗ шӑпи ҫинчен Гашӑпа, юратса пӑрахнӑ телейсӗр ҫынсен ӗҫне хапӑл тусах хутшӑнаканскерпе, ӳпкелешсе калаҫрӗ, хӑйӗн мучӗшӗ ятлассинчен, хӗнессинчен хӑрамӑсӑр, тусӗпе курнӑҫса унӑн кӑмӑлне пусарма полицие вӑрттӑн туха-туха чупрӗ.
Когда Василий содержался в части, Маша по целым дням, не осушая глаз, плакала, жаловалась на свою горькую судьбу Гаше (принимавшей живое участие в делах несчастных любовников) и, презирая брань и побои своего дяди, потихоньку бегала в полицию навещать и утешать своего друга.

Карл Иваныч мана халь хам каласа кӑтартакан вӑхӑтра (эпӗ вунтӑваттӑра чухне) тивертсе илсен те эпӗ вӑл ҫапнине лӑпкӑн тӳссе ирттернӗ пулӑттӑм.
Даже в то время, о котором я говорю (когда мне было четырнадцать лет), ежели бы Карлу Иванычу случилось приколотить меня, я хладнокровно перенес бы его побои.

XVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак ыйтӑва татса парас шутпа пуҫа ҫӗмӗрсе ларнӑ вӑхӑтра ман тӗрмен ҫӑри шӑтӑкӗнче уҫӑ ҫаврӑнса илчӗ те, пӳлӗме хаяр та сивӗ сӑнлӑ Сен-Жером кӗрсе тӑчӗ.
В то время как я был углублен в разрешение этого вопроса, в замке моей темницы повернулся ключ, и St.-Jérôme с суровым официальным лицом вошел в комнату.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика