Поиск

Шырав ĕçĕ:

тытса (тĕпĕ: тыт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Карпат леш енчи ҫӗрсене, хӑвӑрах пӗлетӗр ӗнтӗ, вуншар ӗмӗр хушши ют хуҫасем: е мадьяр королӗ, е Австри патши е Чехословаки президенчӗ — тытса тӑнӑ.
Вы же знаете, что закарпатской землей на протяжении десяти веков владели то мадьярский король, то австрийская корона, то чехословацкий президент.

2 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

Ку ҫынна тытса чарнӑ чухне вӗлернӗ.
Убитый при задержании.

1 // Василий Алентей. Авдеенко А.С. Тисса хӗрринче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 196 с.

Хӑй вӑл Явор хули ҫывӑхӗнчи ҫын иккен, тем пысӑкӑш виноградникпе улма-ҫырла сачӗ тытса тӑнӑ пуян ывӑлӗ пулнӑ.
Родом он из окрестностей города Явора, сын владельца обширных виноградников и фруктовых садов.

Тытса килнӗ чухне лазутчик тарма хӑтланнӑ та, ӑна вӗлернӗ.
При конвоировании лазутчик пытался бежать и был убит.

Ҫав кунах пиллӗкмӗш погранзастава участокӗнче, Соняшна тӑвӗ ҫинчи виноградникре, пограничниксем ют ҫынна тытса чарнӑ, вӑл хӑйне «Мускавран килнӗ агроном» тесе пӗлтернӗ.
В тот же день на участке пятой погранзаставы, на виноградниках горы Соняшна, пограничники задержали неизвестного, назвавшегося «агрономом из Москвы».

Авалхи ҫынсем шутланӑ тӑрӑх, турӑсем тусене пӗлӗт тӳпине тытса тӑма тунӑ пулать.
Люди верили, что боги строили горы для того, чтобы поддерживать небесный свод.

1. Тусем пулса кайни ҫинчен калакан халапсем // Лина Агеносова. Обручев, В. А. Тусемпе материксем пулса кайни / вырӑсларан Л. В. Агеносова куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 134 с.

Эпир ҫуран таврӑнтӑмӑр, Зухин ҫул тӑршшипех чӗнмесӗр, пӳрнине пӗрре сӑмсин пӗр енне, тепре тепӗр енне тытса, вӗҫӗмсӗр хуллен нӑшӑклаттарса пычӗ.
Всю дорогу домой, которую мы прошли пешком, Зухин молчал и беспрестанно немножко сморкался, приставляя палец то к одной, то к другой ноздре.

ХLIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Анчах пӗрремӗш экзамен кунӗ вӑл, хавшаса ҫитнӗскер, шурса кайнӑ сӑнпа, чӗтрекен алӑсемпе зала пырса кӗчӗ те, экзаменсене питӗ лайӑх тытса, иккӗмӗш курса куҫрӗ.
Но в первый экзамен он, бледный, изнуренный, с дрожащими руками, явился в залу и блестящим образом перешел во второй курс.

Мӗн хыҫҫӑн мӗн пулса пынине астумастӑп, анчах ҫак каҫ хам Дерпт студентне тата Фроста ҫав тери хытӑ юратнине, вӗсене иккӗшне те пылак тутисенчен чуптунине, нимӗҫ юррине пӑхмасӑр калама вӗреннине астӑватӑп; ҫакӑнпа пӗрлех ҫак каҫ эпӗ Дерпт студентне курайми пулнине, ӑна пуканпа ҫапма шутланине, анчах ҫапмасӑр чӑтса ирттернине астӑватӑп; Яр патӗнче апатланнӑ чухнехи пекех ӳт-пӗвӗн пайӗсем хама итлеми пулнисӗр пуҫне, ҫак каҫ пуҫ хытӑ ыратнипе тата ҫаврӑннипе кӗҫ-вӗҫ вилсе каясран хӑранине астӑватӑп; эпир пурте темшӗн урайне ларнине, кӗсменсемпе ишнӗ пек туса алӑсене сулкаланине, «Вниз по матушке по Волге» юрра юрланине, ҫав вӑхӑтра хам кунашкал тума кирлӗ марри ҫинчен шухӑшланине те астӑватӑп; урайне выртса, ураран ура ҫаклатса, цыганла кӗрешнине, такамӑн мӑйне мӑкӑлтанине, эпӗ «вӑл хӑй ӳсӗр мар-тӑк, унашкал пулмастчӗ», тесе шухӑшланине астӑватӑп; каҫхи апат ҫинине, вара тем ӗҫнине, эпӗ тула уҫӑлма тухнине, унта ман пуҫ шӑннине, киле таврӑннӑ чух сӗм тӗттӗм каҫ тӑнине, ҫӑмӑл тӑрантас пускӑчӗ вашмӑк та шуҫтаракан пулса кайнине, Кузьма халсӑрланнӑран тата лӑстӑк татӑкла сулкаланнӑран унран тытса пыма май ҫуккине астӑватӑп; нимрен те ытларах асӑма ҫакӑ юлчӗ: юриех хамшӑн савӑк пулнӑ пек, питӗ нумай ӗҫме юратнӑ пек, ӳсӗрлесси пирки шутламан та пек кӑтартса, хам айванла тунине эпӗ ҫак вечер вӑхӑтӗнче пӗрмаях туйрӑм; ытти ҫынсем ман евӗрлӗ хӑтланса, айванла тунине те пӗрмаях тӗшмӗртрӗм.
Не помню, как и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента и Фроста, учил наизусть немецкую песню и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели «Вниз по матушке по Волге» и что я в это время думал о том, что этого вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться, и моей голове было холодно, и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая и скользкая и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить и будто бы я и не думал быть пьяным, и беспрестанно чувствовал, что и другие очень глупо делают, притворяясь в том же.

XXXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Анчах экзамен умӗн, мана тетрадьсем кирлӗ пулса тӑрсан, Оперов, хӑй сӑмах панине асра тытса, мана хӑйӗн тетрачӗсемпе усӑ курма тата пӗрле вӗренме сӗнчӗ.
Однако перед экзаменом, когда мне понадобились тетради, Оперов, помня свое обещание, предложил мне свои и пригласил заниматься вместе.

XXXVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак туйӑма тата вӑл ҫуратнӑ тарӑхӑва пула эпӗ кӗҫех хам ҫав обществӑна кӗменни питӗ лайӑх тесе шутлӑ пуҫларӑм, хам тавра йӗркеллӗ ҫынсенчен уйрӑм ушкӑн тума шут тытса, Б. Граф, 3. барон, Р. князь, Ивин тата ҫавӑн евӗрлӗ ытти господинсем ларакан виҫҫӗмӗш сак ҫине пырса лартӑм, вӗсенчен эпӗ Ивинпа Б. графа ҫеҫ паллатӑп.
Вследствие его и досады, порожденной им, напротив, я даже скоро нашел, что очень хорошо, что я не принадлежу ко всему этому обществу, что у меня должен быть свой кружок, людей порядочных, и уселся на третьей лавке, где сидели граф Б., барон З., князь Р., Ивин и другие господа в том же роде, из которых я был знаком с Ивиным и графом Б.

Ав, ҫӳлти чӳречесенчи ҫутӑсем ҫухалаҫҫӗ, утна тата калаҫнӑ сасӑсем вырӑнне харлаттарнисем илтӗне пуҫлаҫҫӗ, хуралҫӑ хӑмине ҫӗрлехилле шаккама тытӑнать, чӳречесенчен ӳкекен хӗрлӗ ҫутӑ ярӑмӗсем ҫухалсанах сад кичемреххӗн, ҫутӑраххӑн курӑна пуҫлать, сывлӑм сапнӑ сад ҫине йӑрӑм ӳкерсе, юлашки ҫутӑ буфетран малти пӳлӗме куҫать, вара мана чӳречерен кофта тӑхӑннӑ Фокан курпун кӗлетки курӑнать, вӑл, ҫурта тытса, хӑйӗн вырӑнӗ патнелле утать.
Но вот огни исчезают в верхних окнах, звуки шагов и говора заменяются храпением, караульщик по-ночному начинает стучать в доску, сад стал и мрачнее и светлее, как скоро исчезли на нем полосы красного света из окон, последний огонь из буфета переходит в переднюю, прокладывая полосу света по росистому саду, и мне видна через окно сгорбленная фигура Фоки, который в кофточке, со свечой в руках, идет к своей постели.

XXXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Сада каясса кӗтекен Любочка, аллине ҫурӑмӗ хыҫне тытса, пӳлӗм тӑрӑх каллӗ-маллӗ ҫӳрет е фортепьянӑпа эпӗ кашни нотине тахҫантанпа пӗлсе тӑракан пьесӑла калать.
Любочка или ходит взад и вперед по комнате, заложив за спину руки, дожидаясь того, чтоб пошли в сад, или играет на фортепьяно какую-нибудь пьесу, которой я давно знаю каждую нотку.

Чӑн ӗнтӗ, пирӗн килте Бетховенӑн «Sonate Pathétique» тата Cis-moll текен сонатисем те пурччӗ, вӗсене, мӗскӗнсене, хӗрачасем ҫав тери пӑсса калатчӗҫ; аннене асра тытса, Любочка ҫав сонатӑсене тата хӑйне Мускаври учителӗ вӗрентнӗ ытти лайӑх япаласене калатчӗ, анчах лайӑххисемпе пӗрлех ҫав учитель хӑй ҫырнӑ ним латтисӗр маршсемпе ҫавраҫилсем пурччӗ, Любочка вӗсене те калатчӗ.
Правда, у нас были и несчастные, навеки изуродованные барышнями «Sonate Pathétique» и Cis-moll-ная сонаты Бетховена, которые, в воспоминание maman, играла Любочка, и еще другие хорошие вещи, которые ей задал ее московский учитель, но были и сочинения этого учителя, нелепейшие марши и галопы, которые тоже играла Любочка.

XXX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл е ирех пӑшал тытса пӗчченҫи сунара каять, е хӑйӗн пӳлӗмӗнче кӑнтӑрлахи апатченех кӗнеке вулать.
Бывало, с утра он или один уйдет с ружьем на охоту, или в своей комнате, не одеваясь до обеда, читает книгу.

XXIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вара вӑл мана аллине тӑсса парӗ, эпӗ ӑна тытса чӑмӑртӑп та калӑп: «Хам юратнине пуш сӑмахсемпе мар, ӗҫпе кӑтартӑп».
И она подаст мне руку, я пожму ее и скажу: «Любовь моя не на словах, а на деле».

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ галерейӑна кӗрсен, ман ҫине ҫывӑхран пӑхасшӑн пулнӑн, аллӑмран тытса, мана хӑй патне туртса илчӗ те, ман ҫине ывӑлӗ пекех каштах сивлекреххӗн тинкерсе пӑхса, Дмитрий каланисем тӑрӑх хӑй мана тахҫантанпах пӗлни ҫинчен каларӗ, ҫемйипе лайӑхрах паллаштарас шутпа мана хӑйсем патӗнче пӗр талӑк пурӑнма сӗнчӗ.
Когда я вошел на галерею, она взяла мою руку, притянула меня к себе, как будто с желанием рассмотреть меня поближе, и сказала, взглянув на меня тем же несколько холодным, открытым взглядом, который был у ее сына, что она меня давно знает по рассказам Дмитрия и что для того, чтобы ознакомиться хорошенько с ними, она приглашает меня пробыть у них целые сутки.

XXIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ вӗсем хыҫҫӑн терраса ҫине кӗрсен, — ман ҫине тӗттӗмрех кӑвак куҫӗсемпе тинкерсе пӑхса илнӗ Варенькӑсӑр, Дмитрий йӑмӑкӗсӗр пуҫне, — кашни хӗрарӑм хӑйӗн ӗҫне тытиччен мана темиҫе сӑмах каларӗ, Варенька вара, кирлӗ страницӑна пӳрнипе тытса, чӗркуҫҫи ҫине хунӑ кӗнекине сасӑпа вулама пуҫларӗ.
Когда я вслед за ними вошел на террасу — исключая Вареньки, сестры Дмитрия, которая только внимательно посмотрела на меня своими большими темно-серыми глазами, — каждая из дам сказала мне несколько слов, прежде чем они снова взяли каждая свою работу, а Варенька вслух начала читать книгу, которую она держала у себя на коленях, заложив пальцем.

Малтанхи минутра мана ҫак хӗрарӑмсем хушшинче пуринчен ытла Любовь Сергеевна тӗлӗнтерчӗ, вӑл, ҫыхса тунӑ хулӑн пушмак тӑхӑннӑскер, йыттине аллинче тытса, пусма тӑрӑх чи кайра пычӗ, икӗ хутчен чарӑнса, ман ҫине тимлӗн ҫаврӑнса пӑхрӗ те хӑйӗн йыттине чуптуса илчӗ.
В первую минуту из всего этого общества более всех поразила меня Любовь Сергеевна, которая, держа в руках болонку, сзади всех, в толстых вязаных башмаках, всходила на лестницу и раза два, остановившись, внимательно оглянулась на меня и тотчас после этого поцеловала свою собачку.

«Акӑ эпӗ юратса пӑрахрӑм та ӗнтӗ», — шухӑшларӑм эпӗ, хамӑн тӑрантас ҫинче малалла ҫул тытса.
«Вот я и влюблен», — думал я, катясь далее в своих дрожках.

XVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика