Поиск

Шырав ĕçĕ:

яланах сăмах пирĕн базăра пур.

яланах (тĕпĕ: яланах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗри хӑйӗн пуҫне вӑйлӑ ҫынӑнни пек пӑрса хурса ӳкерттересшӗн; тепри куҫӗпе тӳпене кӑмӑллӑн пӑхса ӳкерттересшӗн; гварди поручикӗ куҫӗсенче Марс курӑннӑ пек тутарасшӑн; граждански сановник хӑйӗн питне тӳрӗ кӑмӑллӑ ырӑ ҫынӑнни пек ӳкерме хушать, вӑл аллине уҫҫӑн палӑрса тӑракан саспаллисемпе: «яланах чӑнлӑхшӑн тӑрать» тесе ҫырнӑ кӗнеке ҫине хурса ӳкерттересшӗн.
Один требовал себя изобразить в сильном, энергическом повороте головы; другой с поднятыми к верху вдохновенными глазами; гвардейский поручик требовал непременно, чтобы в глазах виден был Марс; гражданский сановник норовил так, чтобы побольше было прямоты, благородства в лице и чтобы рука оперлась на книгу, на которой бы четкими словами было написано: «всегда стоял за правду».

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

— Итлӗр-ха, — терӗ хӗрарӑм, сӑн-питне самаях ҫемҫетс, — ун ҫийӗнче халь платье; эпӗ, тӳррипе каласан, яланах тӑхӑнса ҫӳрекен платье мар, урӑх платье тӑхӑннӑ пек туса ӳкерттересшӗн, тата вӑл ешӗл тӗмсен сулхӑнӗнче лартӑр, умра уй-хир курӑнтӑр, инҫетрех кӗтӳ ҫӳретӗр е пӗчӗк вӑрман пултӑр… вӑл балсене е йӑлана кӗрсе ҫитнӗ вечерсене ҫӳренин палли ан пултӑр.
«Знаете ли», сказала дама с несколько даже трогательным выражением лица: «я бы хотела: на ней теперь платье; я бы, признаюсь, не хотела, чтобы она была в платье, к которому мы так привыкли: я бы хотела, чтоб она была одета просто и сидела бы в тени зелени, в виду каких-нибудь полей, чтобы стада вдали, или роща… чтобы незаметно было, что она едет куда-нибудь на бал или модный вечер.

Ку каччӑ Мӗкӗте ятлӑ, вӑл хуҫи килте ҫук чухне вӑхӑта яланах хапха умӗнче ирттерет.
Парень назывался Никитою, и проводил всё время за воротами, когда барина не было дома.

Вӑл вара, хул хушшинчен яланах анса ларакан портретне тӳрлеткелесе, тата васкарах утма тытӑнчӗ.
И он, поправляя портрет, беспрестанно съезжавший из-под мышек, ускорял шаг.

Уйӑха яланах Гамбургра тӑваҫҫӗ; начар тӑваҫҫӗ.
Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается.

Ухмаха ернӗ ҫын ҫырса пынисем // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 75–95 с.

Яланах е камер-юнкер е генерал.
Всё или камер-юнкер, или генерал.

Вӑл яланах хӑй тӗллӗн калаҫса ҫӳрет.
Он всегда почти разговаривает сам с собою.

Ӑҫта та пулин каймалла пулсан, София ашшӗ вара хӑйӗн тарҫи вырӑнне яланах ӑна ярать…
Папа всегда посылает его вместо слуги…

Вӑл яланах, перо шӗвӗртсе ларать.
Он всегда сидит и чинит перья.

Хӑлхара яланах шав тӑрать.
В ушах у меня вечный шум.

Яланах: илейӗп-ши, илеймӗп-ши, тет.
Все время: «Получу или не получу?»

Ҫак айван чухонкӑсем яланах вырӑнсӑр вӑхӑтра таса вара.
Эти глупые чухонки всегда некстати чистоплотны.

Хӑй яланах шӑп, пуҫӗнче, ман шутпа, шухӑшсем вӗресе кӑна тӑраҫҫӗ.
Всё молчит, а в голове, я думаю, всё обсуживает.

Вӑл мана тахҫантанпах ӗнтӗ ҫапла калать: «тӑванӑм, мӗн санӑн пуҫу яланах анкӑ-минкӗ ӗҫлет?
Он уже давно мне говорит: «Что это у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой?

Тарҫи ним шухӑшсӑр выртни ӑна тата ытларах ҫиллентерчӗ; вӑл ӑна, ҫамкинчен шлепкипе ҫапса: «эсӗ, сысна, яланах ухмахла ӗҫпе йӑпанатӑн!» тесе вӑрҫса илчӗ.
Такое равнодушие человека взбесило его; он ударил его шляпою по лбу, примолвив: «ты, свинья, всегда глупостями занимаешься!»

II // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 51–74 с.

Манишки ҫухисем унӑн, крахмалпа якатнӑскерсем, яланах тап-таса, бакенбарчӗсем ҫур пите хупласа илсе тӳрех сӑмси патне ҫитеҫҫӗ.
Воротничек его манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален.

Вӑл ку звание илни икӗ ҫул ҫеҫ-ха, ҫавӑнпа та ӑна вӑл пӗр минутлӑха та манма пултарайман; чаплӑрах пулас тесе, вӑл хӑйне нихҫан та коллежски асессор темен, яланах майор тенӗ.
Он два года только еще состоял в этом звании и потому ни на минуту не мог его позабыть; а чтобы более придать себе благородства и веса, он никогда не называл себя коллежским асессором, но всегда маиором.

Ҫавӑнпа та Ковалев коллежски асессор хырӑннӑ чухне ӑна: «Иван Яковлевич, санӑн аллунтан яланах шӑршӑ кӗрет! — тенине хирӗҫ: «Вӗсенчен мӗншӗн шӑршӑ кӗтӗр?» тесе ыйтупа ответленӗ.
И когда коллежский асессор Ковалев обыкновенно говорил ему во время бритья: «у тебя, Иван Яковлевич, вечно воняют руки!», то Иван Яковлевич отвечал на это вопросом: «отчего ж бы им вонять?»

I // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 51–74 с.

Кашни кунах ҫын сухалӗсене хырнӑ пулсан та, хӑй яланах хырӑнмасӑр ҫӳренӗ.
И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно не брит.

Анчах ӑна яланах: «ӑҫта васкатӑн?» е «ҫапла ирех камӑн сухалне хырма каятӑн?» тесе ыйтакан паллакан ҫынсем хирӗҫ пулни майлӑ самант тупма памарӗ.
Но на беду ему попадался какой-нибудь знакомый человек, который начинал тотчас запросом: «куда идешь?» или «кого так рано собрался брить?» так что Иван Яковлевич никак не мог улучить минуты.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика