Поиск

Шырав ĕçĕ:

Ашшӗ сăмах пирĕн базăра пур.

Ашшӗ (тĕпĕ: ашшӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫакӑн пек кӑшкӑрни илтӗннӗ хыҫҫӑн, пӳрте Савва кӗчӗ, Ниловнӑна кӑмӑллӑн пуҫ тайрӗ, ҫак вӑхӑтра сӗтел ҫинче шӑпах ашшӗ пиншакне якатакан Анфиса патне пычӗ.
После этого знакомого возгласа в хату вошел Савва, поклонился Ниловне и подошел к Анфисе, которая как раз разглаживала на столе отцовский бешмет.

XXII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Епле, атте, сирӗн шутпа, марьяновецсене пулӑшма юрать-и? — тӳрех ыйтрӗ Сергей, ашшӗ ҫине чеен пӑхкаласа.
— А как по-вашему, батя, нужно помочь марьяновцам? — в упор спросил Сергей.

XV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ашшӗ вилни ҫинчен вӑл тӗксӗм те салхуллӑ лӑпкӑ сада курнипе ҫеҫ мар аса илчӗ, ун ҫинчен ӑна пӳртум садӗнчен кӑвак чечекпе утмӑлтурат тата темле курӑкӑн кӑмӑла пӑтратакан ҫав тери пылак шӑрши кӗни те аса илтерчӗ…
Воспоминания о смерти отца были вызваны не только темным и грустно-молчаливым садом, а и тем приторно-сладким запахом чебреца, васильков и еще какой-то пахучей травы, которым несло из палисадника…

VIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Федор Лукича темшӗн вара йывӑҫ айӗнче тупӑкра виле выртни курӑнчӗ — ҫакӑн пек пӑчӑ каҫ тахҫан авал унӑн ашшӗ Лука Фомич вилнӗ…
И Федору Лукичу виделся под деревом покойник в гробу, — вот таким жарким вечером в саду когда-то умирал его отец Лука Фомич…

Эпӗ яланхи пекех-ҫке, мана яланхи пекех савӑнӑҫлӑ, — терӗ Татьяна, васкавлӑн тата ниепле те пытарма пултарайман суя савӑнӑҫлӑхпа калаҫма пуҫласа; анчах пырне ҫаплах темскер капланса килчӗ, вара ача чухне ашшӗ ҫумне лӑпчӑнса йӑпаннӑ пек, хӑйӗн пуҫне ҫак ватӑ ҫын кӑкӑрӗ ҫине хурса куҫҫуль юхтара-юхтара, пӗтӗм хуйхи-суйхиие ӑна пӗлтерес килчӗ.
Я же обыкновенная, как всегда радостная — сказала Татьяна скороговоркой и с ложной радостью, которую никак скрыть было невозможно, но к голу все равно что-то подступило, и тогда ей захотелось, словно утешаясь в объятиях отца, как это бывало в детстве, свою голову склонить на грудь старого человека и слезно рыдая сквозь слезы рассказать о всех горестях и несчастьях.

I // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

— Пӗчӗк чухнех хуҫнӑ, — хӑйӗн ашшӗ пирӗн Укахвие вӗлерме тӑнӑ, тет, — терӗ калаҫма юратакан хунеме карчӑкки.
— С мальства еще сломали, — сказала говорливая свекровь, — это ее отец нашу Агашку убить хотел.

III // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Вӑл — ашшӗ — чухӑна тӑрса юлнӑччӗ, ачисем — виҫӗ ывӑл — пурте ӑҫта кирлӗ, унта вырнаҫнӑ; пӗрне ҫех, ҫак кӗҫӗннине, Парижра пурӑнакан хреснамӑшӗ патне янӑ пулнӑ.
Он — отец — разорился, и дети — три было мальчика — все устроились; один только, меньшой этот, отдан был к своей крестной матери в Париж.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Унӑн ашшӗ — ҫӗр улпучӗ, ман аттен кӳршиччӗ.
Отец его — помещик, сосед моего отца.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Манӑн хӑҫан та пулин килйыш пулас пулсан, эпӗ вучах умне ларса хам ачасене вӗсен ашшӗ ҫак сыснана халӑхпа тулса ларнӑ циркран мӗнле ҫаклатса тухни ҫинчен мухтанса каласа тӗлӗнтерӗп.
Если когда-нибудь у меня будут дети, если у меня будет семейный очаг, я сяду у очага и стану рассказывать им, как их папаша похитил свинью из переполненного публикой цирка.

Сысна ҫури йӑли // В. Абакаев. О. Генри. Сысна ҫӳри йӑли // Илемлӗ литература: журнал. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1941. — №4. — 118-126 с.

Ачи хушӑран ашшӗ аллинчи кашӑкне туртса илсе унпа турилккене шаккать, е тутине, сӑмсине, питҫӑмартисене пӑтӑпа вараласа пӗтерет.
Ребенок иногда вырывал у отца ложку и бил ею по тарелке или обмазывал кашей и губы, и нос, и щеки.

XVII // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Ҫакӑн пек калаҫусем хыҫҫӑн Ерофей Кузьмич ывӑннӑ кӑвак куҫӗсене пӗр секундлӑха хупса, чылайччен шӑппӑн, хускалмасӑр выртать, Васятка вара ҫак вӑхӑтра, ашшӗ хӑйне кӳрентернисене пӗтӗмпех манса, пур майсемпе те ашшӗне канӑҫ пама тӑрӑшать.
После таких разговоров Ерофей Кузьмич обычно подолгу лежал молча, недвижимо, на секунды прикрывая усталые серые глаза, и Васятка, забывая в это время о всех своих обидах на отца, всячески старался создать ему покой.

IV // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Ҫав вӑхӑтранпа Ефим яланах ашшӗ ҫинчен шухӑшлать, ӳкӗнсе ӑшне ҫунтарать, ҫакӑ вара унӑн ахаль те йывӑр та хурлӑхлӑ пурнӑҫне тата ытларах йывӑрлантарнӑ пек туйӑнать.
С той поры Ефим постоянно думал об отце, внутренне казнился перед ним, и это до крайности осложняло его жизнь, и без того, как думалось, канительную и грустную.

II // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Вӑрҫӑ пуҫланас умӗн пӗр ҫул маларах ашшӗ ссылкӑран таврӑнчӗ, — ватӑ, начарланнӑ.
За год до войны отец вернулся из ссылки — старый, худой.

— Мана раскулачить тумалла, акӑ мӗн! — хирӗҫ тавӑрнӑ ашшӗ.
— Раскулачить должны, вот что! — ответил отец.

Ашшӗ ывӑлӗн сӑмахӗсене итлесе пӗтернӗ те хурлӑхлӑн хирӗҫ каланӑ:
Отец выслушал сына и сказал печально:

Ҫак харкашу вара, ашшӗ пӗррехинче Ефима хушнине итлеменшӗн тата хӑй енчӗкӗнчен вунӑ тенкӗ укҫа вӑрланӑшӑн хӗнесе тӑксан, ывӑлӗ килтен тухса тарнипе вӗҫленнӗ.
Закончилась это ссора тем, что Ефим, избитый отцом за ослушание из кражу десяти рублей, бежал из дому.

Ашшӗ унӑн мӑнкӑмӑллӑ та хаяр ҫын пулнӑ.
Отец был самолюбив и суров.

Ҫавӑнпа та Ефим ашшӗ мӗн хушнине тума килӗшмен.
И Ефим отказался выполнить отцовский приказ.

Ашшӗ хӑйне комсомола кӗме хушни ҫинчен Ефим хӑй шанчӑксӑр юратнӑ хӗре, Аннӑна каласа парсан, савнийӗ ӑна тӳрех: — Халь те манӑн сан ҫине пӑхас килмест, комсомола кӗрсен — пӗр утӑм та ан ҫывхар! — тесе пӗлтернӗ.
Когда Ефим рассказал безнадежно любимой Анне, что отец велел ему вступить в комсомол, та заявила: — И сейчас-то смотреть на тебя не хочу, а вступишь — на шаг не подходи.

Ашшӗ Ефима комсомола ҫырӑнма хушнӑ тата «унсӑрӑн лайӑх пурнӑҫ» кӗтме ҫукки ҫинчен ӑнлантарса панӑ, анчах Ефимӑн комсомола кӗресси килмен.
Отец приказал Ефиму вступить в комсомол и разъяснил, что без этого ему «не будет хорошей жизни», а Ефиму не хотелось идти в комсомол.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика