Поиск

Шырав ĕçĕ:

тӑрса (тĕпĕ: тӑр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Тракторист упа шӑтӑкне пырса тӑрӑннӑ иккен; йӗркесӗр ӳкерсе тултарнӑ йывӑҫсем хушшинчен пысӑк хӑмӑр упа тухрӗ, хӑйне таптакана юнанӑ пек, кайри урисем ҫине тӑрса, малти урисене ҫӗклерӗ те ҫавӑнтах тӗшӗрӗлсе анчӗ.
Тракторист наехал на медвежью берлогу; над хаосом поверженных деревьев поднялся большой бурый медведь, воздел кверху, как бы грозя своему погубителю, мохнатые лапы и рухнул.

Улттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Умара шывра чӳхенсе тӑракан йывӑҫ сулӑ ҫинче тӑрса, газлӑ горелкӑпа шӑратса сыпрӗ.
Умара варил газовой горелкой, стоя на деревянной площадке, спущенной на воду.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Хӑвӑрт тӳрленсе тӑрса, инженер каллех алсишӗпе сулчӗ.
Резко выпрямившись, инженер опять махнул рукавицей.

Эсӗ пӗр-пӗччен тӑрса юлни аван-и-мӗн?
Разве это хорошо, что ты оказался предоставленным самому себе?

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Тӑлӑха тӑрса юлтӑмӑр эпир, Василий Максимович, анчах эпир ҫеҫ мар — миллионшар ашшӗпе амӑшӗсен хуйхи пирӗн хуйхӑ пекех, калама ҫук пысӑк…
Осиротели мы, Василий Максимович, но должны держаться мыслью, что горе миллионов отцов и матерей столь же безутешно, как и наше…

Иккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Автомашинӑсем, пӗрин хыҫҫӑн тепри пырса, пӗр рете тӑрса тухрӗҫ.
Автомашины подкатывали одна за другой и становились в ряд.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Батманов Таня хыҫҫӑн пӑхса тӑрса юлчӗ.
Батманов посмотрел Тане вслед.

— Ну, акӑ ӗнтӗ — тӳнтерчӗҫ сире, йӑвантарса ячӗҫ, эсӗ ним хӳтлӗхсӗр тӑрса юлтӑн, анчах эпӗ, малтанхи пекех, аякра тӑратӑп…
— Ну, вот — опрокинули вас, свалили, остался ты беззащитный, а я, как был, в стороне…

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Полина ытларах та ытларах ҫине тӑрса, нумай калаҫакан пулса пычӗ, Яков унӑн сӑмахӗсенче темле тавлашса ҫӗнтермелле мар япала пуррине туйса, ӑна лӑплантарчӗ:
Полина говорила всё настойчивее, всё многословней, Яков чувствовал в её речах нечто неоспоримое и успокаивал:

Мирон унпа тавлашмарӗ ӗнтӗ, шухӑшлӑн кулкаласа, тутисене ҫеҫ ҫуласа илчӗ: Яков ӗҫсем чӑнах та ҫапла пулнине курчӗ: пурте питӗ лайӑх пулса пычӗ, пурте хӗпӗртесе кайрӗҫ, Митя, крыльца ҫине хӑпарса тӑрса, картишне пухӑннӑ рабочисене Петербургра мӗн пулса иртни ҫинчен каласа пачӗ, рабочисем урра кӑшкӑрчӗҫ, унтан Митьӑна, алли-уринчен тытса, сывлӑшалла ывӑтма тытӑнчӗҫ.
Мирон уже не спорил с ним, задумчиво улыбаясь, он облизывал губы; а Яков видел, что так и есть: всё пошло отлично, все обрадовались, Митя с крыльца рассказывал рабочим, собравшимся на дворе, о том, что делалось в Петербурге, рабочие кричали ура, потом, схватив Митю за руки, за ноги, стали подбрасывать в воздух.

Ҫавӑнтах, Якова ыталаса илесшӗн пулнӑ пек, аллисене ик еннелле сарчӗ, анчах ҫав самантрах пӗр аллине антарчӗ, теприне малалла тӑснипех тытса тӑрса ҫӳлелле ҫӗклерӗ, пенснине тӳрлетрӗ, аллине каллех тӑсрӗ те семафор пек пулса тӑрса, хӑй ыранах Мускава каясси ҫинчен пӗлтерчӗ.
И размахнул руками, как бы желая обнять Якова, но тотчас одну руку опустил, а другую, подержав протянутой, поднял, поправил пенснэ, снова протянул руку, стал похож на семафор и заявил, что завтра же вечером едет в Москву.

Яков Артамонова офицер ҫӑварӗнчен сӑмахсем мар, куҫа курӑнман ҫинҫе те пӗчӗк мӑйкӑчсем тухса тӑнӑ пек, вӗсем ӑна мӑйӗнчен яваласа илсе, ҫав тери хытӑ пӑвнӑ пек, ҫавна пула кӑкӑр сивӗннӗн, чӗри тапма чарӑннӑн, таврара пӗтӗмпех сулланса тӑрса, хӗллехи ҫил-тӑман пек ӳленӗн туйӑнчӗ.
Якову Артамонову казалось, что изо рта офицера тянутся не слова, но тонкие, невидимые петельки, они захлёстывают ему шею и душат так крепко, что холодеет в груди, останавливается сердце и всё вокруг, качаясь, воет, как зимняя вьюга.

— Ухмахла вӑхӑт! — терӗ вӑл, шухӑшласа тӑрса.
— Идиотское время! — раздумчиво говорил он.

Анчах алӑка уҫсан, ун умӗнче тӑрса, вӑл мӗн пулмалли пӗтӗмпех пулнине ҫавӑнтах ӑнланса илчӗ: тӑнӑҫ кӑмӑллӑ поручик, куҫхаршисене ҫирӗппӗн пӗтӗҫтерсе, пӳлӗм варринче китель тӳмисене вӗҫертсе ярса, аллисене кӗсйисене чиксе тӑнӑ, китель айӗнчен подтяжкисем курӑннӑ, вӗсенчен пӗри брюки тӳминчен вӗҫерӗнсе кайнӑ; Полина диван ҫинче, пӗр урине теприн ҫине хурса ларнӑ, хӑрах уринчи чӑлхи пӑра пек пӗтӗрӗнсе аннӑ, унӑн ҫивӗч куҫӗсем яланхи пек мар ҫаврака пулнӑ, пичӗ хӗп-хӗрлӗ пулса, юнпа тулса пынӑ.
Но, открыв дверь, стоя на пороге её, он тотчас убедился, что всё уже было: хладнокровный поручик, строго сдвинув брови, стоял среди комнаты в расстёгнутом кителе, держа руки в карманах, из-под кителя было видно подтяжки, и одна из них отстёгнута от пуговицы брюк; Полина сидела на кушетке, закинув ногу на ногу, чулок на одной ноге спустился винтом, её бойкие глаза необычно круглы, а лицо, густо заливаясь румянцем, багровеет.

Аслӑ Артамонов, арӑмӗпе Яков тытнӑскер, тупӑк пуҫӗнче тӑрса, Эккен йывӑҫ тӗслӗ пичӗ ҫине аялтан ҫӳлелле пӑхрӗ те тупӑка ҫӗклесе пыракан манахсене: — Пӑрӑнӑр, аттесем… — терӗ.
Артамонов старший, стоя у изголовья гроба, поддерживаемый женою и Яковом, посмотрел снизу вверх на деревянное лицо Экке и угрюмо сказал монахам, которые несли гроб: — Сворачивайте, отцы…

Экке те йӗнер пускӑчи ҫине тӑрса кӑшкӑрчӗ:
А Экке, привстав на стременах, тоже кричал:

Чӳречерен Миронӑн типӗ, вӗрентекен сӑмахӗсем тӑкӑнчӗҫ; Яков, чӳрече умӗнче аллине хаҫат тытса тӑрса, ашшӗ хӑйӗн тӗксӗм хӗрлӗ чышкипе такама юнаса илнине курчӗ.
Из окна сыпались сухенькие, поучающие слова Мирона; Яков, стоя с газетой в руках у окна, видел, как отец погрозил кому-то своим багровым кулаком.

Хӑш чух вӑл, ӳслӗкпе антӑхса, тӑрса ларнӑ.
Иногда он вставал, задыхаясь от кашля.

Яков старике нумайччен, ҫине тӑрса тӗпчерӗ, анчах лешӗ кунтан уҫӑмлӑрах тек нимӗн те калама пултараймарӗ:
Яков долго, настойчиво допрашивал старика, но тот не мог сказать ничего более ясного:

— Машинӑсем пирки, Никита, эсӗ пустуй калаҫрӑн, — терӗ вӑл, картиш варринче чарӑнса тӑрса.
— О машинах ты, Никита, зря говорил, — сказал он, остановясь среди двора.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика