Поиск

Шырав ĕçĕ:

ҫук сăмах пирĕн базăра пур.

ҫук (тĕпĕ: ҫук) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ун чухне вӑл арҫынна пӑхӑнса пурӑнакан чура пулнӑ, шиклӗ пулнӑ вӑл, эп ҫураличчен юрату мӗн иккенне сахал пӗлнӗ; ӑҫта шиклӗх, унта юрату ҫук.
Она была тогда подвластным, рабствующим лицом; она была в боязни, она до меня слишком мало знала, что такое любовь: где боязнь, там нет любви…

6 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Акӑ мӗншӗн ӗнтӗ эпӗ ҫураличчен арҫын та юрату мӗнле телей панине туяйман; унӑн эп ҫураличчен пулнӑ туйӑм-сисӗмӗсене юрату теме ҫук, вӑл самантлӑха ӳсӗрӗлни ҫеҫ пулнӑ.
Вот почему до меня и мужчина не знал полного счастья любви; того, что он чувствовал до меня, не стоило называть счастьем, это было только минутное опьянение.

Эпӗ ирӗклӗ, мӗншӗн тесен манра нимле ултав та, икӗпитленни те ҫук: чӗрере ҫук сӑмаха каламастӑп эпӗ, хам кӑмӑла кайман ҫынна чуптума памастӑп.
Я свободна, потому во мне нет обмана, нет притворства: я не скажу слова, которого не чувствую, я не дам поцелуя, в котором нет симпатии.

Ун пек чухне хӗрарӑм ӑна юратать, лешӗ мӗнле юратать, вӑл та ӑна ҫаплах юратать, анчах хӑйӗн юратас килнипе ҫеҫ унӑн юратас кӑмӑлӗ пулмасан вара, арҫыннӑн, — ҫаплах хӗрарӑмӑн та, — ӑна ирӗксӗрлеме нимле ирӗк те ҫук.
Тогда она любит его, как он любит ее, только потому, что хочет любить, если же она не хочет, он не имеет никаких прав над нею, как и она над ним.

Уншӑн санран чипертереххи ним те ҫук пек; уншӑн пулсан, сан умӑнта пур идеалсем те тӗксӗмленеҫҫӗ.
Для него нет никого прекраснее тебя; для него все идеалы меркнут перед тобою.

5 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Этемрен ҫӳлте тӑраканни ним те ҫук, нимӗн те ҫук хӗрарӑмран ҫӳлте тӑраканни.
Нет ничего выше человека, нет ничего выше женщины.

Эсӗ ман ята пӗлесшӗнччӗ, манӑн уйрӑм ятӑм ҫук, кама курӑнатӑп, ҫавӑн ятлӑ эпӗ, ун ячӗ — ман ят; халӗ эпӗ камне куртӑн ӗнтӗ.
Ты хотела узнать мое имя, у меня нет имени, отдельного от той, которой являюсь я, мое имя — ее имя; ты видела, кто я.

— Ҫук, эпӗ курман сана, курман эпӗ сан сӑн-питне; эсӗ час-часах курӑнатӑн мана, анчах эсӗ пӗтӗмӗшпе ҫиҫсе, ялкӑшса тӑратӑн та эпӗ сана курма пултараймарӑм, эсӗ пуринчен те хитререх пулнине ҫеҫ куртӑм.
— Нет, я не видела тебя, я не видела лица твоего; ты являлась мне, я видела тебя, но ты окружена сиянием, я не могла видеть тебя, я видела только, что ты прекраснее всех.

Эсӗ ман ирӗкӗме пӗтӗмпех пӗлсен те, санран ман ирӗкӗм-кӑмӑлӑм сана сиен кӳме пултаракан япала ним те ыйтас ҫук; санӑн нимшӗн те ҫунма кирлӗ мар, мана пӗлмен ҫынсем асаплантармӗҫ сана, мӗншӗн тесен санӑн ун пек ӗҫ тӑвассу та килмӗ.
И если ты будешь знать всю мою волю, от тебя моя воля не захочет ничего вредного тебе: тебе не нужно желать, ты не будешь желать ничего, за что стали бы мучить тебя не знающие меня.

4 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Санӑн нимрен хӑрамалли те ҫук.
Тебе нечего бояться.

Ҫавӑнпа та вара хӗрарӑм: «санӑн тусу пулма кӑмӑлӑм ҫук манӑн!» — тенӗ.
И женщина говорила: я не хочу быть твоею подругою!

Ҫук, вӑл хӗрарӑм-патшасем ман пек пулман.
Нет, те царицы были непохожи на меня.

— Ҫук, ҫук, эпӗ ун чухне пулман, — тет хитре те ҫутӑ сӑнлӑ чечен хӗрарӑм.
— Нет, нет, меня тогда не было, — говорит светлая красавица.

3 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫук, ун чухне эпӗ пулман.
Нет, тогда меня не было.

Ҫав хӗвел пек илемлӗ хӗр хӑйӗн чӳречи умне тухса тӑрасса кӗтет вӑл, пурнӑҫӗн пӗтӗм тӗллевӗ те ҫакӑ ҫеҫ юлать; хӑй чунӗн патшине курса савӑннисӗр пуҫне урӑх пурнӑҫ ҫук унӑн, хӑйӗн пурнӑҫӗ иксӗлсе ҫитиччен урӑх пурнӑҫ пулман та унӑн; хӑйӗн пурнӑҫӗ сӳнсе ларсан вара, вӑл хӑй ҫурчӗн чӳречи умне ларнӑ та яланах пӗр шухӑшпа аппаланнӑ: тата курӑп-ши-ха эпӗ ӑна?
И вся жизнь его — ждать, пока явится она у окна, прекрасная, как солнце; нет у него другой жизни, как видеть царицу души своей, и не было у него другой жизни, пока не иссякла в нем жизнь; и когда погасла в нем жизнь, он сидел у окна своей хижины и думал только одно: увижу ли ее еще?

Ӑҫта ирӗклӗх ҫук, унта телей ҫук, унта эпӗ ҫук.
Где нет свободы, там нет счастия, там нет меня.

2 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫук, вӗсен ирӗклӗх пулман.
Нет, и у них не было свободы.

Ку хӗрарӑм-патша ҫумӗнче нимле эреш те ҫук — вӑл ҫав тери чипер пулнӑран ӑна пуҫ тайса пурӑнакансем, унӑн тӗлӗнмелле кӗлеткине хӑйсен каҫса кайсах пӑхакан куҫӗсенчен пытарас мар тесе, тумтирпе ҫӳретесшӗн пулман ӑна.
На этой царице нет никаких украшений, — она так прекрасна, что ее поклонники не хотели, чтоб она имела одежду, ее дивные формы не должны быть скрыты от их восхищенных глаз.

Ӑҫта хӗрарӑма этеме хисепленӗ пек хисеплеҫҫӗ, унта эпӗ ҫук.
Где нет уважения к женщине, как к человеку, там нет меня.

— Ҫук, — тет хитре те чечен хӗрарӑм, — эпӗ ун чухне пулман.
— Нет, — говорит светлая красавица, — меня тогда не было.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика