Корпус чувашского языка

Эпӗ ҫавӑн ятлаҫнине, музыкӑна итленӗ пек, итлерӗм, эпӗ хурланнипе тата ӑшра Наталине тав тунипе чӗреме вӗри куҫҫуль вӗтелентерсе тӑратчӗ, ӑна чарма хӑтланнипе эпӗ чӑнтӑхсах каяттӑм.

Я слушал эту брань, как музыку, сердце больно жгли горячие слёзы обиды и благодарности Наталье, я задыхался в усилиях сдержать их.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пит хурланмалла пекчӗ; карташӗнче праҫник кунӗ йӑлтӑртатса тӑрать, ҫуртӑн крыльцине, хапхана ҫамрӑк хурӑнсемпе капӑрлатнӑ; кашни тумба ҫумнех чӗрӗ вӗрене, пилеш турачӗсене ҫыхса лартнӑ, пӗтӗм урам савӑнӑҫлӑн ешӗрсе тӑратчӗ, пурте пит ҫамрӑк, ҫӗнӗ; иртенпех мана ҫурхи праҫник нумайлӑха килсе ҫитнӗ пек, ҫак кунтанпа пурӑнӑҫ тасарах, ҫуттӑрах, савӑнӑҫлӑрах пулса каяс пек туйӑнатчӗ.

Было горько; на дворе сияет праздничный день, крыльцо дома, ворота убраны молодыми берёзками; к каждой тумбе привязаны свежесрубленные ветки клёна, рябины, вся улица весело зазеленела, всё так молодо, ново; с утра мне казалось, что весенний праздник пришёл надолго и с этого дня жизнь пойдёт чище, светлее, веселее.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл пӗрлештерсе тытнӑ пӗчӗк ывӑҫ тупанӗсене питҫӑмарти айне хурса сарлака кровать ҫинче выртатчӗ, унӑн ӳчӗ спальняри мӗнпур япалапа пӗрешкел ылттӑн тӗслӗрех ҫитти айӗнче пытанса тӑратчӗ, ҫивӗтлесе янӑ хура ҫӳҫӗ тӗксӗм хулпуҫҫи урлӑ усӑнса, хӑйӗн умнелле тӑсӑлса выртатчӗ, хӑш чух кровать ҫинчен ҫӗрелле усӑнса тӑратчӗ.

Она лежала на широкой кровати, положив под щёку маленькие ладошки, сложенные вместе, тело её спрятано под покрывалом, таким же золотистым, как и всё в спальне, тёмные волосы, заплетённые в косу, перекинувшись через смуглое плечо, лежали впереди её, иногда свешиваясь с кровати на пол.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫемҫе те хитре сӗтел-пукан нумай ларнӑран пӳлӗмӗнче, кайӑк йӑвинчи пек, тӑвӑрччӗ, чӳречисене чечексен ҫӑра симӗс ҫулҫисем картласа ишнӗ, тӗттӗмрех ҫӗрте кӑмакан юр пек шурӑ изразцисем йӑлтӑртататчӗҫ, кӑмакапа юнашар хура рояль йӑлкӑшса ларатчӗ, стенасем ҫинчен тата рамӑсен тӗксӗм ылтӑнӗ ӑшӗнчен темле хурарах тӗслӗ хутсем пӑхса тӑратчӗҫ, славян ҫырӑвӗн шултра саспаллийӗсем унта чалӑшшӑн сапаланса пӗтнӗччӗ, тата кашни хучӗ айӗнче те кантра ҫинче тӗксӗм те пысӑк пичет ҫакӑнса тӑратчӗ.

От множества мягкой и красивой мебели в комнате было тесно, как в птичьем гнезде; окна закрывала густая зелень цветов, в сумраке блестели снежно-белые изразцы печи, рядом с нею лоснился чёрный рояль, а со стен в тусклом золоте рам смотрели какие-то тёмные грамоты, криво усеянные крупными буквами славянской печати, и под каждой грамотой висела на шнуре тёмная, большая печать.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унтан темле чечексен тутлӑ та ҫирӗп шӑрши кӗретчӗ, лаша тарӗн шӑрши унпа темле хутшӑнса тӑратчӗ.

От неё исходил сладкий, крепкий запах каких-то цветов, с ним странно сливался запах лошадиного пота.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Сӑрланӑ урайӗнче тӗрлӗ тӗслӗ ластӑксем, хут татӑкӗсем, ҫӗмрӗк эмел коробкисем, пушӑ духи кӗленчисем сапаланса выртатчӗҫ, пысӑк йӗс булавка йӑлкӑшса тӑратчӗ.

По крашеному полу были разбросаны разноцветные лоскутки, клочья бумаги, изломанные аптечные коробки, склянки от духов и блестела большая медная булавка.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пушар ҫути ҫапман-и тесе, хуҫа мана мачча ҫине улӑхса пӑхма ячӗ, эпӗ чупрӑм, маччари чӳрече витӗр крыша ҫине тухса пӑхрӑм, — пушар ҫути курӑнмастчӗ, лӑпкӑ сивӗ сывлӑшра чан сасси васкамасӑр мӗкӗрсе тӑратчӗ; хула ыйхӑласа ҫӗр ҫумнелле тӗршӗннӗ; юра кӑчӑртаттарса тӗттӗмре курӑнман ҫынсем чупатчӗҫ, ҫуна тупанӗн сассийӗсем илтӗнетчӗҫ, чан сасси те хӑрушӑраххӑн янӑрататчӗ.

Хозяин послал меня на чердак посмотреть, нет ли зарева, я побежал, вылез через слуховое окно на крышу — зарева не было видно; в тихом морозном воздухе бухал, не спеша, колокол; город сонно прилёг к земле; во тьме бежали, поскрипывая снегом, невидимые люди, взвизгивали полозья саней, и всё зловещее охал колокол.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Унӑн лавкийӗ ӳссе ҫитеймен ачасемпе урамри ҫӑмӑлттай хӗрсем каҫхине пуҫтарӑнмалли вырӑн пулса тӑратчӗ; ман хуҫан шӑлнӗ те кашни каҫ тенӗ пекех ун патне сӑра ӗҫме тата картла выляма ҫӳретчӗ.

Его лавка являлась местом вечерних собраний для подростков и легкомысленных девиц улицы; брат моего хозяина тоже почти каждый вечер ходил к нему пить пиво и играть в карты.

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Романта пурте тӗлӗнмелле простӑ та уҫҫӑн курӑнса тӑратчӗ, йӗркесем хушшине пытарса хунӑ пӗр темле ҫутӑ ыррипе усаллине ҫутатса тӑрса, юратма тата курайми пулма пулӑшнӑн туйӑнатчӗ, пӗр ҫӗрте таччӑн арканса тӑракан ҫынсен пурӑнӑҫне пит хытӑ астутарса тӑнӑ пекчӗ.

Всё в романе этом было удивительно просто и ясно, как будто некий свет, скрытый между строк, освещал доброе и злое, помогая любить и ненавидеть, заставляя напряжённо следить за судьбами людей, спутанных в тесный рой.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫав хӗллехи юр та хӑйӗн таса ҫивиттийӗпе витсе хума пултарайман чыссӑр ҫурӑкра, ҫырма тӗпӗнче, шыв йӗнӗ пек чӑмпӑлтатнӑ хушӑра, йӗпе тутӑр таткисем ҫат та ҫат тутарнӑ хушӑра сӑмахланисем, ҫав вӑрттӑнла япала ҫинчен, мӗнпур йӑхсемпе халӑхсем те ӑҫтан тухни ҫинчен ҫавӑн пек намӑссӑррӑн, усаллӑн халлапласа илнисем мана хӑратса йӗрӗнтеретчӗҫ, кӑмӑл-шухӑша хам йӗри-тавра йӑлӑхтарса, хупӑрласа тӑракан «романсенчен» аяккалла тӗрте-тӗрте яратчӗҫ; «роман» тенӗ ӑнлавпа манӑн пуҫра ирсӗр, аскӑнчӑкла истори ҫинчен ӑнланасси таччӑнах ҫыхӑнса тӑратчӗ.

Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлёпанье мокрых тряпок, на дне оврага, в грязной щели, которую даже зимний снег не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда все племена и народы, вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Жандарм ҫӑлкуҫӗн шывӗ тарӑн ҫырма тӗпӗпе юхса Ока патнелле анатчӗ, ҫырма авалхи турӑ ячӗпе Ярила тесе ят панӑ уя хуларан касса уйӑрса тӑратчӗ.

Жандармский ключ бежал по дну глубокого оврага, спускаясь к Оке, овраг отрезал от города поле, названное именем древнего бога — Ярило.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пиҫсе кайнӑ пӳрнесем ырататчӗҫ, пит чашкӑратчӗ, куҫҫуль юхатчӗ, анчах мана ыратни мар, ниме чухламасӑр хыттӑн тӗлӗнтерни аптӑратса тӑратчӗ: манпа мӗншӗн ҫавӑн пек хӑтланчӗҫ-ха?

Болели обожжённые пальцы, саднило лицо, из глаз текли слёзы, но меня угнетала не боль, а тяжёлое, тупое удивление: зачем это сделано со мной?

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ун сӑмахӗсенчен акӑ ҫакӑ палӑрса тӑратчӗ: ҫынна хӑй мӗнле пурӑнас тенӗ пек пурӑнмашкӑн икӗ вӑй — турӑ тата ҫынсем кансӗрлесе тӑраҫҫӗ пулать.

Из его слов было ясно, что человеку мешают жить, как он хочет, две силы: бог и люди.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Каҫхинехи хуйхӑ тата йывӑртарах пулса пыратчӗ, чӳречесем витӗр кукаҫейӗн мӑкӑртатакан сасси илтӗнсе тӑратчӗ:

Вечерняя грусть становилась всё тяжелей, из окон изливался ворчливый голос деда:

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Инҫетре, сылтӑм енче, староверсен масарӗн хӗрлӗ стени курӑнса тӑратчӗ, ӑна «Бутровски скит» тетчӗҫ, сулахайра, ҫырма тӗлӗнче, йывӑҫсен хура ушкӑнӗ хӑпарса тӑратчӗ, унта — еврейсен масарӗ.

Вдали, направо, стояла красная стена старообрядческого кладбища, его звали «Бугровский скит», налево, над оврагом, поднималась с поля тёмная группа деревьев, там — еврейское кладбище.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫывӑрас умӗн вӑл буфетра нихӑҫан сӳнтермен лампадкӑллӑ турӑш умӗнче нумайччен чӗркуҫҫи ҫинче тӑратчӗ, — эпӗ ӑна черви тус пек алӑкри шӑтӑк витӗр кураттӑм, анчах буфетчик епле кӗлтунине ман курма пулмарӗ: вӑл йывӑррӑн сывласа илсе, сухалне якаткаласа, турӑшпа лампадкӑна пӑхса ҫеҫ тӑратчӗ.

Перед сном он долго стоял в буфете на коленях у образа с неугасимой лампадой, — я видел его сквозь глазок двери, похожей на червонного туза, но мне не удалось видеть, как молится буфетчик: он просто стоял и смотрел на икону и лампаду, вздыхая, поглаживая бороду.

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Анчах Смурый чарса тӑратчӗ: вӑл маншӑн ҫемҫе пулнӑҫемӗн ҫемҫерехчӗ, — тата мана пароход татти-сыпписӗр ҫӳрени шутсӑрах илӗртетчӗ.

Но удерживал Смурый: он относился ко мне всё мягче, — и меня страшно пленяло непрерывное движение парохода.

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Пӗр темле мужик тата сӑмсинчен юн шӑнкартса: — Ну, ҫынсем те! Ну, вӑрӑ-хурахсем!.. — тесе кӑшкӑркаласа тӑратчӗ.

А какой-то мужичок, сморкаясь кровью, вскрикивал: — Ну, люди! Ну, разбойники!..

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Ҫӗрле тревога пулнине эпӗ пуҫласа куртӑм, ҫынсем ӑна йӑнӑшпа тапратса янине самантрах ӑнланса илтӗм: пароход хӑй каяссине пӗртте вӑрахлатмасӑрах пыратчӗ сылтӑмри борт хыҫӗнче, пит ҫывӑхра утӑ ҫулакансем хунӑ вутсем ҫунатчӗҫ, ҫӗрӗ ҫутӑччӗ, ҫӳлте тулли уйӑх ҫутатса тӑратчӗ.

Первый раз я видел ночную тревогу и как-то сразу понял, что люди делали её по ошибке: пароход шёл не замедляя движения, за правым бортом, очень близко, горели костры косарей, ночь была светлая, высоко стояла полная луна.

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Йӗпе пуҫлӑ, кулӑшла пӗчӗк ҫынна пӑхса, каюта умӗнче халӑх тӑратчӗ; ҫынӑн каҫӑр сӑмсаллӑ пичӗ студӗн пек чӗтретчӗ, ҫӑварӗ ывӑннӑ пек уҫӑлса кайнӑ, тути сиккелетчӗ.

Перед каютой стояла публика, разглядывая маленького смешного человечка с мокрой головой; курносое лицо его дрожало, как студень, рот устало открылся, губы прыгали.

VI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.