Поиск

Санин

Старик чӗтренсе илчӗ, янаххине галстукӗ патнелле усса Санин ҫине пӑха пуҫларӗ.
Старик встрепенулся, уткнул подбородок в галстук и уставился на Санина.

Санин ватӑ итальянец ҫине пӑхса илчӗ те шухӑша кайрӗ.
Санин взглянул на старого итальянца — и задумался.

Санин запискӑна хӑвӑрт ярса илчӗ, вуласа тухрӗ.
Санин взял записку — как говорится, машинально, — распечатал и прочел ее.

Санин вӑл тухсассӑнах тенкел ҫине ларчӗ те урайнелле пӑхса: «Мӗне пӗлтерет-ха ку?
Санин опустился на стул, как только тот вышел, и уставился в пол: «Что, мол, это такое?

— Ку вара мана пӗртте ӑнланмалла мар, сывлӑша пемелле-и-ха пирӗн? — терӗ Санин.
— Этого я уже совершенно не понимаю, — заметил Санин, — на воздух нам стрелять, что ли?

Санин ӑна, нимӗнле каҫару та ыйтмастӑп, эпӗ айӑплӑ мар — тесе ответлерӗ.
На это Санин отвечал, что никаких извинений, ни тяжелых, ни легких, он давать не намерен, так как виноватым себя не почитает.

Фон Рихтер г-н ура ҫине тӑчӗ, пуҫне тайса, сывпуллашма пуҫларӗ… анчах алӑк патне ҫитсен, хӑй пӗтӗмпех каласа паманнине туйса илчӗ те чарӑнчӗ; Санин еннелле ҫаврӑнса: ман юлташ фон Дöнгоф барон ӗнер пулса иртнӗ ӗҫшӗн пӑртакҫӑ… хӑй те… айӑплӑ пулнине пытармасть, ҫавӑнпа вӑл кӑшт каҫару ыйтнипе те килӗшме хатӗр — «des exghizes lecheres» тесе хучӗ.
Г-н фон Рихтер встал и начал раскланиваться… но на пороге двери остановился, как бы почувствовав угрызение совести, — и, повернувшись к Санину, промолвил, что его приятель, барон фон Донгоф, не скрывает от самого себя… некоторой степени… собственной вины во вчерашнем происшествии — и потому удовлетворился бы легкими извинениями — «des exghizes lecheres».

Эпӗ сирӗн пата тепӗр икӗ сехетрен пырӑп, унччен секундант шыраса тупма тӑрӑшӑп, — терӗ Санин.
Санин отвечал, что он может прийти к нему часа через два и что до тех пор он, Санин, постарается сыскать секунданта.

Вӑл, французла питӗ начар пӗлекенскер, тытӑнчӑклӑн калаҫса, хамӑн тусӑм фон Дöнгоф барон хушнипе килтӗм; сирӗн Дöнгоф баронран, ӗнер ӑна мӑшкӑл туса вӑрҫнӑшӑн каҫару ыйтмалла пулать, фон Занин барон каҫару ыйтасшӑн мар пулсан, фон Дöнгоф барон ӑна хирӗҫ тухма хатӗр, тесе пӗлтерчӗ, Санин ӑна хӑй каҫару ыйтма шутламанни ҫинчен, анчах хирӗҫ тухма хатӗрри ҫинчен ответлерӗ.
Запинаясь и заикаясь, он объявил Санину на дурном французском языке, что приехал с поручением от своего приятеля, барона фон Донгофа; что поручение это состояло вистребовании от г-на фон Занин извинения в употребленных им накануне оскорбительных выражениях; и что в случае отказа со стороны г-на фон Занин — барон фон Донгоф желает сатисфакции, Санин отвечал, что извиняться он не намерен, а сатисфакцию дать готов.

Рихтер господин ҫамрӑкскер, ача пекех пулнӑ, Санин вӑл ун пек ҫамрӑк пуласса кӗтмен.
Г-н Рихтер оказался, против ожидания Санина, весьма молодым человеком, почти мальчиком.

Санин васкаса тӑхӑнчӗ те Рихтере кӗртме хушрӗ.
Санин проворно накинул сюртук и приказал «просить».

Анчах Санин ку лайӑх марри ҫинчен часах манчӗ.
Впрочем, в Санине это чувство — чувство неловкости — скоро рассеялось.

Эмилио Санинпа именсе сывпуллашрӗ; вӑл Санинран ютшӑннӑ пек пулчӗ: ҫав тери хытӑ тӗлӗнтерчӗ ӑна Санин.
Эмилио застенчиво простился с Саниным; он словно дичился его: уж очень он ему удивлялся.

Санин, кондитерски умӗнче Джеммӑна каретӑран тухма пулӑшнӑ чух, пӗр сӑмах чӗнмесӗр, офицерсенчен илнӗ розӑна тыттарчӗ.
Высаживая перед кондитерской Джемму из кареты, Санин, ни слова не говоря, положил ей в руку возвращенную им розу.

Пӗр Эмиль анчах Санинпа калаҫасшӑн, унран ыйтса пӗлесшӗн пулчӗ: вӑл Санин офицерсем патне пынине те, вӗсене темӗскер шурӑ япала — те хут татки, те ҫыру, те карточка — панине курчӗ…
Один Эмиль явно желал заговорить с Саниным, желал расспросить его: он видел, как Санин подошел к офицеам, видел, как он подал им что-то белое — клочок бумажки, записку, карточку …