Поиск

Шырав ĕçĕ:

хаяррӑн сăмах пирĕн базăра пур.

хаяррӑн (тĕпĕ: хаяррӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл тетраде ларь ҫине хаяррӑн пӑрахрӗ те, хӑй вырӑнӗ ҫине хӑпарса выртса мӑкӑртатма тытӑнчӗ:
Сердито бросил тетрадь на ларь, залез в приямок и ворчал там:

Манӑн университетсем // Леонид Агаков. Горький М. Манӑн университетсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1948. — 138 с.

Ман пата сӗтел урлӑ пӗшкӗнсе, вӑл хаяррӑн пӑшӑлтатса ыйтать:
Грозным шопотом он спрашивает, наклоняясь ко мне через стол:

Студентсем пулӑсем пек ним чӗнмесӗр ларнӑ ҫӗрте Профессор сасси уҫҫӑн янӑрать, вӑл панӑ кашни ыйтӑва хирӗҫ янравсӑр сасӑпа хаяррӑн кӑшкӑрни илтӗнет, вӑл сасӑ таҫтан тӗпсакайӗнчен, чунсӑр шурӑ стенасенчен тухнӑ пек туйӑнать, чирлӗ ҫын кӗлеткин хусканӑвӗсем архиерейӑнни пек вӑраххӑн, мӑнкӑмӑллӑн пулса пыраҫҫӗ.
В рыбьем молчании студентов отчетливо звучит голос профессора, каждый вопрос его вызывает грозные окрики глухого голоса, он исходит как будто из-под пола, из мертвых, белых стен, движения тела больного архиерейски медленны и важны.

Чирлӗ ҫын янравсӑр баспа калаҫрӗ, вӑл вӑрӑм пӳрнеллӗ вӑрӑм аллине халат ҫаннинчен хаяррӑн кӑларса темскер ыйтрӗ, мана унӑн пӗтӗм кӗлетки пурӑнӑҫри пек мар тӑсӑлнӑн, вӗҫӗмсӗр ӳснӗн, ҫав тӗксӗм аллипе вӑл вырӑнтан хускалмасӑрах ман пата ҫитсе пыртан ҫавӑрса тытассӑн туйӑнчӗ.
Больной говорил глухим басом, он чего-то требовал, грозно вытягивая из рукава халата длинную руку с длинными пальцами, мне казалось, что все его тело неестественно вытягивается, бесконечно растет, что этой темной рукою он, не сходя с места, достигнет меня и схватит за горло.

Эпӗ кӑмакаран тимӗр листисене кӑларатӑп, пекарь вӗсем ҫинчен пӗр вунӑ плюшка, слойка, сайка илет те вӗсене хӗрӗн арки ҫине пӑрахать, лешӗ вара, вӗри плюшкӑна пӗр ывӑҫи ҫинчен тепӗрин ҫине ывӑтса, ӑна сурӑх шӑлӗсем пек сарӑ шӑлӗсемпе ҫыртать, пиҫсе каять, хаяррӑн йынӑшса илет, ӗнерлет.
Я вынимаю из печи железные листы, пекарь хватает с них десяток плюшек, слоек, саек, бросая их в подол девушке, а она, перебрасывая горячую плюшку с ладони на ладонь, кусает ее желтыми зубами овцы, обжигается и сердито стонет, мычит.

Кӑвак йӑсӑрлану витӗр, кӗртсем урлӑ, ҫил-тӑман ӳленине илтсе, ҫав пӗтнӗ ҫын хаяррӑн ҫуйӑхнине аса илсе утнӑ май мана унӑн сӑмахӗсем хамӑн пыра кӗрсе ларса пӑвнӑ пек туйӑнчӗҫ.
Шагал в серой мгле по сугробам, слушая вой метели и вспоминая яростные взвизгивания разбитого человека; чувствовал, что его слова остановились где-то в горле у меня, душат.

Унӑн сӑнӗ улшӑнса кайрӗ, вӑл хаяррӑн, ҫилӗпе, хӑрлатакан сассине ҫав тери, ҫуйӑхас таранах хӑпартнипе мана тӗлӗнтерсе, калаҫма тытӑнчӗ.
Лицо его исказилось, он начал говорить с гневом, изумляя меня неестественными — до визга — повышениями сиповатого голоса.

Мана тӗртсе яма тӑрӑшса, вӑл хаяррӑн кӑшкӑрчӗ:
Толкая меня, он гневно кричал:

Ҫил-тӑманлӑ каҫсенчен пӗринче, хаяррӑн ӳлекен ҫил сӑнсӑр кӑвак пӗлӗте ваккӑн-ваккӑн ҫурса тӑкнипе вӗсем ҫӗре тӑкӑнса, вӗсене пӑрлӑ тусан куписем айне пытарнӑ пек туйӑннӑ чух, ҫӗр пурӑнӑҫӗ пӗтсе ларнӑ, хӗвеле сӳнтернӗ, вӑл урӑх нихҫан та тухас ҫук пек туйӑннӑ чух, — ҫавӑн пек каҫхине, Ҫӑварни эрнинче, эпӗ Деренковсем патӗнчен мастерскойне тавӑрнаттӑм.
В одну из тех вьюжных ночей, когда кажется, что злобно воющий ветер изорвал серое небо в мельчайшие клочья и они сыплются на землю, хороня ее под сугробами ледяной пыли, и кажется, что кончилась жизнь земли, солнце погашено, не взойдет больше, — в такую ночь, на Масленой неделе я возвращался в мастерскую от Деренковых.

Вара манран хаяррӑн, пӗр хӗрхенмесӗр тӑрӑхласа кулатчӗҫ, анчах эпӗ те хирӗҫ тӑма пултаракан йытӑ ҫури пулнӑ, ӳссе ҫитнӗ йытӑсенчен ухмахах пулман, вӗсенчен хӑюллӑрах пулнӑ, — ҫавӑнпа та эпӗ те тарӑхаттӑм.
И нещадно, с цинической злостью высмеивали меня, а я был задорным кутенком, чувствовал себя не глупее и смелее взрослых собак, — я тоже злился.

«Экономкӑн» лӑпкӑ калавӗсем, хӗрсем — студентсем, чиновниксем тата ытти «таса халӑх» ҫине хаяррӑн ӳпкелени манӑн юлташсене йӗрӗнтерчӗ тата тарӑхтарчӗ ҫеҫ мар, вӗсене вӑл савӑнтарнӑ пек пулчӗ, куна вӗсем ҫак сӑмахсемпе каларӗҫ:
Спокойные рассказы «экономки» и злые жалобы девушек на студентов, чиновников, и вообще на «чистую публику», вызывали в товарищах моих не только отвращение и вражду, но почти радость, она выражалась словами:

Хам эпӗ хӗрарӑм ачашлӑхӗпе усӑ курманччӗ-ха, ҫакӑ мана аван мар туса хуратчӗ: манран хӗрарӑмсем те, юлташсем те хаяррӑн мӑшкӑласа кулатчӗҫ.
Сам я еще не пользовался ласками женщины, и это ставило меня в неприятную позицию: надо мною зло издевались и женщины, и товарищи.

Пӗтӗмӗшпе илсен — манпа нумайӑшӗ самаях хаяррӑн калаҫатчӗҫ: эпӗ — «Азбука социальных наук» ятлӑ кӗнекене вуласа тухсан, мана автор кӗтӳ кӗтсе пурӑннӑ йӑхсем культурӑллӑ пурӑнӑҫа организацилес тӗлӗшпе йышӑнса тӑнӑ вырӑна ытлашши пысӑклатнӑ пек, ку вара пултаруллӑ бродягӑсене, сунарҫӑсене кӳрентернӗ пек туйӑнчӗ.
Вообще — со мною обращались довольно строго: когда я прочитал «Азбуку социальных наук», мне показалось, что роль пастушеских племен в организации культурной жизни преувеличена автором, а предприимчивые бродяги, охотники обижены им.

— Шабаш! — тесе кӑшкӑрчӗ тахӑшӗ, анчах ӑна хирӗҫ хаяррӑн ответ пачӗҫ:
— Шабаш! — крикнул кто-то, но ему свирепо ответили:

Ун чух сентябрь уйӑхӗччӗ, — ту енчен ҫил вӗрет, сӑнсӑр кӑвак Атӑл ҫинче хумсем хаяррӑн сиккелеҫҫӗ, ҫил вӗсен тӑррисене урнӑ пек татса шыв ҫине ҫумӑр ҫутарса тӑрать.
Был сентябрь, дул верховый ветер, по серой реке сердито прыгали волны, ветер, бешено срывая их гребни, кропил реку холодным дождём.

Эпӗ хуллен кӑна хамӑн урапа унӑн уринчен тӗртрӗм, — вӑл вара ман ҫине кӑвак кӳҫӗсемпе тӗлӗнсе, хаяррӑн пӑхса илчӗ, ҫав вӑхӑтрах аллинчи кастрюльне мана перес пек тытрӗ.
Я тихонько толкнул ногою его ногу, — он изумлённо и гневно уставился на меня синими глазами, держа кастрюлю за ручку и как бы собираясь швырнуть ею в меня.

Пӗрре кӑна, сӗм ҫӗрле, мана математик хӑркӑлтатса хаяррӑн кӑшкӑрни вӑратрӗ:
Только однажды, поздно ночью, меня разбудил хриплый яростный крик математика:

Таҫта пулемёт такӑлтатса илнӗ, унтан такам хаяррӑн ҫухӑрса янӑ та шӑпах пулнӑ.
Где-то затарахтел пулемёт, потом раздался отчаянный крик, и все стихло.

Ҫирӗм виҫҫӗмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

Василий Георгиевич хӗрелсе кайнӑ та хаяррӑн мӗкӗрсе ярса дезертир хыҫҫӑн тапса сикнӗ.
Василий Георгиевич налился кровью и, яростно заревев, ринулся вслед за дезертиром.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

Василий Георгиевич шӑмарса илнӗ, Александра Петровна ҫине хаяррӑн пӑхса чарӑнса тӑнӑ, анчах хирӗҫ ним те тупса калайман, каллех пӳлӗм тӑрӑх кӗтесрен кӗтессе утма пуҫланӑ.
Василий Георгиевич фыркнул, постоял, сердито глядя на Александру Петровну, но не нашёлся, что возразить, и снова зашагал по комнате.

Ҫирӗм пӗрремӗш сыпӑк // Иван Васильев. Рысс Е. Хӗрача ашшӗне шырать: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 140 с.

Страницы:

Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

Сайт:

Статистика