Корпус чувашского языка

Поиск

Шырав ĕçĕ:

туратсем (тĕпĕ: турат) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.
Анчах пирӗн тӑлӑх туратсем кӗркуннехи шурҫырли тутине пӗлнӗ, ҫавӑнпа та вӗсем халӗ ҫуркуннехи шурҫырлине ҫисе пӑхса: — Епле тутлӑ! — тенӗ.

Но деревенские сироты знали хорошо, что такое осенняя клюква, и оттого когда теперь ели весеннюю, то повторяли: — Какая сладкая!

III // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 133–188 с.

Ҫапла эпир Мускав ҫывӑхӗнчи тайгана ноябрь уйӑхӗнче кӑнтӑрла вунпӗр сехетрен тата икӗ сехетрен пуҫласа каҫчен пакшасем тытма ҫӳретпӗр, ҫав сехетсенче пакшасем хыр икеллисем ҫиеҫҫӗ, туратсем ҫинче ярӑнаҫҫӗ лайӑхрах апат шыраса пӗр йывӑҫ ҫинчен тепӗр йывӑҫ ҫине сиксе лараҫҫӗ.

Так мы в «подмосковной тайге» ходим за белками в ноябре до одиннадцати дня и от двух до вечера: в эти часы белки шелушат шишки на елках, качают веточки, роняют посорку, в поисках лучшей нищи перебегают от дерева к дереву.

Пакша // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 126-129 с.

Сӑсар ҫӳлтен, пӗр йывӑҫ ҫинчен теприн ҫине сиксе юрлӑ туратсем ҫине йӗр хӑварса пынӑ пулмалла.

Вероятно, она шла верхом, прыгая с дерева на дерево, оставляя на снежных ветках следы, роняя посорку.

Пакша // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 126-129 с.

Мӗншӗн тесен хӗвел унта вӑрман тӑрринчи туратсем витӗр, чӳречерен пӑхнӑ пек кӑна пӑхать, ҫавӑнпа вӑрманта мӗн пуррине вӑл пурне те кураймасть.

Потому что солнце смотрит в него сквозь вершины деревьев, как в оконце, но не всё в лесу увидит.

Пурӑш шӑтӑкӗсем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 96–97 с.

Ҫанталӑк ӑшӑтса ярсан, ҫӗмӗрт ҫулҫисем те, симӗс ҫунатлӑ пӗчӗк кайӑксем пекех, хӑнана вӗҫсе килчӗҫ те ҫара туратсем ҫине ларчӗҫ.

И когда стало ещё теплее, то листья черёмухи, как птички с зелёными крылышками, тоже, как гости, прилетели и сели на голые веточки.

Хӑнасем // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 84–85 с.

Хӑш чухне туратсем ҫине ыш та нумай кайӑк ларса тулнипе ахаль йӑмра турачӗ те шултӑра хура виноград сапакӗ евӗрлӗ курӑнать.

Зверьки иногда сидели на ветках так густо, что обыкновенная какая-нибудь веточка ивы становилась похожа на гроздь чёрного крупного винограда.

Ҫӑлӑнӑҫ утравӗ // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 77–81 с.

Вӑрман чӗрӗлнӗ: пур ҫӗрте те туратсем юр тыткӑнӗнчен хӑтӑлса, ҫӳлелле сикеҫҫӗ, пӗтӗм вӑрман силленет, пӗтӗм вӑрман хускалнӑ.

И пошло, и пошло: везде прыгают ветки, вырываясь из снежного плена, весь лес кругом шевелится, весь лес пошёл.

Хӗрӳ сехет // Гаврил Молостовкин. Пришвин М.М. Ылтӑн ҫаран: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 200 с. — 72–73 с.

Вӗсен сассисем хӳшӗрен илтӗнеҫҫӗ, ытлашши ҫӑраланса ҫыхланман туратсем витӗр эпӗ вӗсене иккӗшне те куратӑп.

Голоса их раздавались в беседке, я увидал их обоих сквозь негустой переплет ветвей.

VI // Асклида Соколова. Тургенев И.С. Пиравйхи юрату: повеҫсем, калавсем, прозӑллӑ сӑвӑсем. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1982. — 176 с. — 84–131 с.

Вӑйлӑ вӗре пуҫланӑ ҫил туратсем ҫинчен юр тӑкать, ӑна ҫӗр ҫинче ҫавӑркаласа шӑпланса тӑнӑ ушкӑн ҫине вӗҫтерет.

Поднявшийся ветер стряхивал с веток снег, шевелил его на земле и мелкой пылью швырял на застывшую в безмолвии толпу.

Ҫирӗм пиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Вӗсем хуллен анса туратсем ҫине, юрпа витӗннӗ ҫӗр ҫине, ҫӗр пӳрт патӗнче юр купи тӑвакан Васькӑпа Ванюшка Кузнецов пуҫӗсем ҫине лараҫҫӗ.

Они лениво спускались на качающиеся ветки, на заснеженную землю и на головы Васьки и Ванюши Кузнецова, лепивших рядом с землянкой снежную бабу.

Ҫирӗм пиллӗкмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Туратсем ҫатӑртата пуҫларӗҫ.

Затрещали ветки.

Ҫирӗм тӑваттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Шӑпах пуҫ ҫине туратсем ӳкеҫҫӗ, хыр лӑсси тӑкӑнать.

На голову падали ветки, сыпался игольник.

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Силленсе тӑракан туратсем ҫинчен икелсем ӳкеҫҫӗ.

С качающихся веток глуховато падали шишки.

Вунвиҫҫӗмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Степка, ҫутӑласса кӗтсе, темиҫе хутчен те пӗлӗт ҫинелле пӑхса илчӗ, анчах кашнинчех туратсем хушшинчен тӳпере пӗр вырӑнтах йӑлтӑртатакан виҫӗ ҫӑлтӑра курчӗ.

Степка то и дело взглядывал на небо, ожидая, что вот-вот начнет светать, но сквозь ветки каждый раз видел три бледные звездочки, которые светили, застыв на одном месте.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Хӗрӗпе пӗрле партизанра пулнӑ ватӑ Леонид Степанович Васильевӑн пӗркеленчӗк пичӗ ҫине туратсем хушшинчен пӗр йӑрӑм ҫутӑ ӳкет.

Клин света упал на морщинистое лицо Леонида Степановича Васильева — старого певского учителя, партизанившего теперь вместе с сыном и дочерью.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Михаил Рубцов. Николай Бирюков. Чайка: роман; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 432 с.

Ҫав йӑва тӑманасене аялтан сарлака турат ҫине пӗчӗк туратсем ҫыхланса ҫӑмхаланса ларнӑ пек туйӑннӑ.

Совам казалось снизу, что на широкой еловой лапе перепутались в клубок мелкие веточки.

Вӑрман разведчикӗсем // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 107–116 с.

Туратсем хуҫӑлнипе шатӑртатнӑ сасӑ ҫеҫ илтӗнчӗ.

Только сучья по лесу затрещали.

Каҫхи вӑрман вӑрттӑнлӑхӗ // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 102–106 с.

Туратсем ҫинче юр йӑтӑнса тӑрать.

А на ветвях снег.

Смирька ерӗҫмест // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 73–85 с.

Йӗри-тавра юрпа витӗннӗ туратсем, вӗсен айӗнче тӗмесем курӑнаҫҫӗ.

Кругом были только засыпанные снегом ветви, внизу под ними виднелись макушки кустов.

Инкекрен инкеке // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 45–72 с.

Типӗ туратсем урлӑ ури тупанӗсене питӗ асӑрхаса куҫарса пысӑк упа вӑрман тӑрӑх утать.

Большой медведь бесшумно крался по лесу, осторожно переступал голыми подошвами сухие сучки.

Кукӑркут // Михаил Рубцов. Виталий Бианки. Йӗр тӑрӑх; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1952. — 39–40 с.

Страницы:

Сайт:

 

Статистика

...подробней