Поиск

Чартков

— Тав турра, шуйттансем илсе тухса кайрӗҫ! — терӗ Чартков, вӗсем хыҫҫӑн алӑк хупӑннине илтсен.
«Слава богу, чорт их унес!» сказал Чартков, когда услышал затворившуюся в передней дверь.

— Укҫа чӑнкӑртатрӗ пулас, — терӗ урайне тем япала ӳкнӗ сасса илтнӗ квартальнӑй, анчах Чартков ҫав тери хӑвӑрт пырса илнипе вӑл мӗн иккенне курса ӗлкӗреймерӗ.
«Никак деньги зазвенели», сказал квартальный, услышавший стук чего-то упавшего на пол и не могший увидать его за быстротой движенья, с какою бросился Чартков прибрать.

Чартков ҫыхӑ ҫине 1000 червонец тесе ҫырнине асӑрхарӗ.
Чарткову бросилась в глаза надпись: 1000 червонных.

— Ку, пӗр ҫын сӑнӗ… — терӗ Чартков; вӑл сӑмахӗсене каласа пӗтереймерӗ: темӗн хуҫӑлни илтӗнчӗ.
«А это с одного…» сказал Чартков, и не кончил слова: послышался треск.

— Мӗлки, — ответлерӗ Чартков кӑмӑлсӑррӑн, ун ҫине пӑхмасӑрах.
«Тень», отвечал на это сурово и не обращая на него глаз Чартков.

Чартков пурӑнакан пысӑках мар ҫуртӑн хуҫи Васильевски утравӑн вунпиллӗкмӗш линийӗнчи, Петербург енчи е Коломнӑн инҫетри кӗтесӗсенчи ҫуртсен хуҫисем евӗрлӗ ҫын пулнӑ.
Хозяин небольшого дома, в котором жил Чартков, был одно из творений, какими обыкновенно бывают владетели домов где-нибудь в пятнадцатой линии Васильевского Острова, на Петербургской стороне, или в отдаленном углу Коломны.

Чартков кӑшкӑрасшӑн пулчӗ, анчах ун сасси тухмарӗ, кӑшт та пулин хускалса илесшӗн пулчӗ, анчах хускалма та пултараймарӗ.
Чартков силился вскрикнуть и почувствовал, что у него нет голоса, силился пошевельнуться, сделать какое-нибудь движенье — не движутся члены.

Ҫамрӑк Чартков пысӑк шанчӑк паракан талантлӑ художник пулнӑ: вӑхӑтран вӑхӑта вӑл картинӑсене пурнӑҫа сӑнаса, лайӑх ӳкернӗ.
Молодой Чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, шибким порывом приблизиться более к природе.

— Килччӗр ара, — терӗ Чартков салхуллӑн.
«Пусть их приходят», сказал с грустным равнодушием Чартков.

Чартков хӑй хваттерӗн малти чӑтма ҫук сивӗ пӳлӗмне кӗчӗ; анчах художниксем хӑйсен малти пӳлӗмӗ сивӗ пулнине асӑрхамаҫҫӗ.
Чартков вступил в свою переднюю, нестерпимо холодную, как всегда бывает у художников, чего впрочем они не замечают.

Ҫапла вара Чартков пӗр кӗтмен ҫӗртен кивӗ портрет туянчӗ, ҫав вӑхӑтрах: мӗншӗн илтӗм эпӗ ӑна? мӗне кирлӗ вӑл мана? тесе шухӑшласа тӑчӗ, анчах пулас пекки пулчӗ ӗнтӗ.
Таким образом Чартков совершенно неожиданно купил старый портрет, и в то же время подумал: зачем я его купил? на что он мне? но делать было нечего.