Поиск

Кандов

Кандов ҫак ирсӗр элеклӗ хыпара чӗркелесе тӑкрӗ, сурса хучӗ те пӳлӗмрен тухса кайрӗ.
Кандов изорвал в клочки этот мерзкий донос, плюнул и вышел из комнаты.

Халь ак сан чӗппӳнтен ҫыру илсенех Кандов паян Клисурӑна вӗҫтерчӗ, — савнийӳ ытла тунсӑхласа ҫитрӗ пуль ҫав, хӑйне йӑпаттарма чӗнсе илчӗ ӗнтӗ вӑл Кандова…
Сегодня Кандов уехал в Клисуру, получив записочку от твоей голубки, — очень уж ее душа стосковалась по тебе, вот она и вызвала Кандова, чтобы он ее утешил…

Кандов пеккисене миххипе ылтӑн парса та тупас ҫук.
Таких, как Кандов, и за мешок золота не купишь.

Нимӗн тума аптранӑ Кандов чан ҫапнине итлесе тӑчӗ.
Кандов слушал колокольный звон, точно в забытьи.

Огнянов тинех Кандов еннелле ҫаврӑнчӗ.
Огнянов повернулся к Кандову.

Хӗрсе кайнӑ Кандов Огнянова пуҫӗнчен ҫапасшӑн пулса ыткӑнчӗ.
Кандов ринулся на Огнянова, чтобы ударить его по голове.

— Е сӑмахна каялла ил, е вилӗм пулать! — мӗкӗрсе ячӗ Кандов ҫиллине ниҫтан шӑнараймасӑр.
— Или возьми свои слова обратно, или смерть! — зарычал Кандов, брызгая слюной от ярости.

Каялла ил сӑмахна! — кӑшкӑрчӗ Кандов, ун хыҫҫӑн сиксе ӳксе.
Возьми свои слова обратно! — крикнул Кандов, бросаясь за ним.

— Мӗнех вара, Кандов, эсир те мӗн те пулин каласа хаваслантарӑр эппин мана, — йӗплесе ыйтрӗ Огнянов, студента йӗрӗнсе пӑхса.
— Ну что ж, Кандов, скажите и вы что-нибудь, порадуйте меня, — желчно проговорил Огнянов, с презрением глядя на соперника.

Ҫак йывӑр туйӑмран хӑтӑлма Кандов хӑй пулӑшӗ тесе шухӑшланӑччӗ Рада, анчах Кандов сӑмах та каламарӗ.
Рада надеялась, что Кандов сам все объяснит, чтобы вывести ее из трудного положения, но он молчал.

Рада патне Кандов ҫӳрекелет тенӗ сас-хура ун хӑлхине унчченех кӗнӗ пулмалла ҫав, ак хальхинче ӑна Рада патӗнче ӑнсӑртран кӑна курни ун иккӗленес шухӑшне тӳрре те кӑларчӗ, хӗр ҫав иккӗленес шухӑша сирмешкӗн ӗлкӗреймерӗ те.
По-видимому, до него уже дошли слухи, что Кандов у нее бывает, а проклятая случайность теперь укрепила его сомнения, прежде чем Рада успела их рассеять.

Бяла Черквара чухне, Бойчопа кӗске вӑхӑтлӑха ҫеҫ курнӑҫса калаҫкаланӑ хушӑра, Кандов хӑйне ӑшшӑн-ӑшшӑн пӑхни ҫинчен, ӑна ҫавӑнтах ҫуртран сивӗтсе ярасси ҫинчен Огнянова каласа кӑтартма вӑл асне те илмен.
В короткие часы свидания с Бойчо в Бяла-Черкве у нее не было времени да как-то и в голову не пришло рассказать ему о странном ухаживании Кандова и объяснить, почему она не решилась отказать ему от дома.

— Кандов господин тӑванӗсем патне хӑнана килнӗ те.
— Господин Кандов приехал в гости к родным…

Кандов та Огнянов енне ҫаврӑнса тӑчӗ.
Кандов обернулся к Огнянову.

— Кандов господин, юри йыхрав чӗнтерсе янипе Бяла Черкваранах килсе ҫитнӗшӗн сире мӗнле тав тӑвасса пӗлсе те ҫитерейместӗп ӗнтӗ…
— Господин Кандов, не знаю, как и отблагодарить вас за то, что вы соизволили откликнуться на приглашение и приехали из самой Бяла-Черквы…

— Ан ачашлӑр-ха мана тархасшӑн, — терӗ те вӑл, Кандов енне ҫаврӑнса тӑчӗ:
— Избавьте меня от ваших нежностей, — сказал он и, обернувшись к Кандову, проговорил раздраженным тоном:

Эпӗ хам пурнӑҫа хумашкӑн ҫеҫ пултаратӑп!.. — салхуллӑн каласа хучӗ Кандов.
Только одно — отдать свою жизнь!.. — мрачно ответил Кандов.

Кандов урлӑ-пирлӗ калаҫрӗ, хӑйне нимӗн чухлӗ те тивмен ӗҫ ҫинчен, калӑпӑр, Ҫӗнӗ Зеландире пурӑнакан халӑхӑн йӑли ҫинчен каланӑ пек сӑмахларӗ…
Кандов отвечал рассеянно, как если бы его спрашивали о нравах жителей Новой Зеландии…