Корпус чувашского языка

Унтан Катя сасартӑк хӑйне хӑй икӗ хут телейлӗ тесе шутлама пуҫланӑ: унӑн савни ытти ҫынсем пек мар, ҫук, вӑл сивӗ, мӑн кӑмӑллӑ тата таса ҫын.

Потом Катя вдруг почувствовала себя вдвойне счастливой: ее любимый был не обычный человек, нет, он суровый, гордый и чистый.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Иван Васильев. Эммануил Казакевич. Ҫӑлтӑр: повесть; вырӑсларан И.С. Васильев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 1622 с.

Разведчиксем карчӑк хыҫӗнчен сӑрланӑ урайлӑ тата темӗн чухлӗ турӑш ҫакса тултарнӑ таса пӳлӗме кӗнӗ.

Разведчики вошли вслед за ней в чистую комнату с крашеным полом и множеством икон.

Пӗрремӗш сыпӑк // Иван Васильев. Эммануил Казакевич. Ҫӑлтӑр: повесть; вырӑсларан И.С. Васильев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 1622 с.

Укахви сӑхсӑхса илчӗ, ҫуртине сӳнтерчӗ, таса алшӑлли кӑларчӗ те унпа Корнейӑн питне витрӗ…

Агафья перекрестилась, задула свечу, достала полотенце чистое и закрыла его лицо.

V // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

— Тӑхта-ха, мучи, — терӗ Хветӗр, вара чӗлхесӗре аллипе малтан старик ҫинелле, унтан таса пӳлӗм патнелле кӑтартрӗ те аллипе ҫӑкӑра каснӑ пек турӗ.

— Сейчас, дедка, — сказал Федор и указал немому сначала на старика, а потом на горницу и показал рукою, как режут хлеб.

IV // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Корней тӑчӗ те таса пӳлӗме кӗчӗ.

Он встал и вошел в горницу.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Алӑк витӗр Мархва йынӑшни тата хӗрача хурлӑхлӑн йӗни илтӗнет; унтан ҫенӗк алӑкӗ уҫӑлчӗ те Корнейӑн амӑшӗ хӗрачапа таса пӳлӗмрен тухса ҫенӗк витӗр пысӑк пӳрте кӗрсе кайни илтӗнчӗ.

Из-за дверей слышно было, как стонала Марфа и жалостно плакала девочка; потом отворилась дверь в сени, и он слышал, как мать с девочкой вышла из горницы и прошла через сени в большую избу.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Чей ӗҫсе апат ҫисессӗн, Корней тӳрех таса пӳлӗме кӗрсе кайрӗ (унта вӑл Мархвапа тата хӗрачипе пӗрле ҫывӑрнӑ).

После чая и ужина Корней тотчас же ушел в горницу, где спал с Марфой и маленькой дочкой.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

— Эпир сана аннепе иксӗмӗр кӗтме те пӑрахнӑччӗ ӗнтӗ, — терӗ те вӑл Корней хыҫҫӑн таса пӳлӗмелле кӗчӗ.

— А мы с матушкой уж и ждать перестали, — сказала она и вслед за Корнеем вошла в горницу.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

— Таса пӳлӗмне хутнӑ-и?

— Топлена горница-то?

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

«Эпӗ — таса чунлӑ ҫын, эпӗ — аттепе аннен ывӑлӗ, эпӗ — мӗнпур пурнӑҫ тӑршшӗпех телейлӗ ҫемье пурнӑҫӗ ҫинчен ӗмӗтленнӗччӗ, эпӗ ӑна нихҫан та улталаман…

«Я — честный человек, я — сын своих родителей, я — всю жизнь мечтавший о счастье семейной жизни, я — мужчина, никогда не изменявший ей…

XXVI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Вӑл мана: «Йӗркеллӗ хӗрарӑм тупма май пур ҫӗртех йӗркеллӗ ҫын ҫав йӗрӗнчӗк таса мар ҫурта, чир-чӗр ҫаклатмалли вырӑна, ҫӳремест ӗнтӗ», — терӗ.

Он сказал, что порядочный человек не станет ходить туда, где можно заболеть, да и грязно и гадко, когда всегда можно найти порядочную женщину.

XXV // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Эпӗ хам таса пулнӑ пулсан, ҫакна ӑнланман та пулӑттӑм, анчах авланиччен эпӗ, ытти арҫынсем пекех, хӗрарӑмсем пирки ҫапла шутланӑ, ҫавӑнпа та Трухачевский ӑшӗнче мӗн пуррине ҫырса хунӑ пекех вуларӑм.

Если бы я был чист, я бы не понимал этого, но я, так же как и большинство, думал так про женщин, пока я не был женат, и потому читал в его душе как по-писаному.

XXI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Вӑл темле урӑхла, таса, ҫӗнӗ юрату ҫинчен ӗмӗтленет ӗнтӗ, теттӗм эпӗ.

Ей стала представляться какая-то другая, чистенькая, новенькая любовь, по крайней мере, я так думал про нее.

XIX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ӑна киревсӗр хӗрсемпе салтак арӑмӗсем, ав, хӑйсен ачисене кӳлле, ҫӑла пӑрахаҫҫӗ; вӗсене, ӑнланмалла ӗнтӗ, тӗрмене хупас пулать, эпир вара пурне те вӑхӑтра та таса тӑватпӑр.

Это безобразные девки и солдатки бросают детей в пруды и колодцы; тех, понятно, надо сажать в тюрьму, а у нас все делается своевременно и чисто.

XVIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ҫакӑ вӑл хӑҫан та хӑҫан хӗрарӑм хӑйӗн хӗрлӗхне ҫухатманнине чи тӗрӗс те таса япала тесе шутлама пуҫлать, хӑҫан та хӑҫан ҫыннӑн чапне, пуянлӑхне т. ыт. те намӑс, мӑшкӑл вырӑнне хума вӗренет — ҫавӑн чухне тин улшӑнать.

Переменится это только тогда, когда женщина будет считать высшим положением положение девственницы, а не так, как теперь, высшее состояние человека — стыдом, позором.

XIV // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Ҫакӑ таса ӗҫе пӑсаҫҫӗ — мӗнле-ха тата? — шухӑшлама хӑрушӑ!

И это-то святое дело нарушается — чем же? — страшно подумать!

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Эсир астӑватӑр-ха, таса хӗрсем кӑшкӑрамаклӑ мар, хӗрарӑмсем, упӑшкипе пурӑнакан хӗрарӑмсем — кӑшкӑрамаклӑ.

Вы заметьте, у девушек, у чистых, нет кликушества, только у баб, и у баб, живущих с мужьями.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Хӗрарӑмшӑн ҫапла икӗ ҫул юлать: пӗри — хӑйне хӑй пӑсса хӑварасси, арҫын лӑпкӑн та пӗр вӗҫсӗр киленсе пурӑнтӑр тесе хӑйӗн хӗрарӑмлӑхне, анне пулас пултарулӑхне ҫухатса пырасси; тепӗр ҫулне вара ҫул теме те ҫук, вӑл таса ҫемье тенисенче ҫутҫанталӑк саккунӗсене тӳррӗнех те киревсӗррӗн пӑсса пыни ҫеҫ: хӗрарӑмӑн, ун пек пулма юрамасть пулин те, пӗр вӑхӑтрах йывӑр ҫын та, ача ӗмӗртсе пурӑнакан та, пӗр-пӗр ҫыннӑн еркӗнӗ те пулмалла.

И вот для женщины только два выхода: один — сделать из себя урода, уничтожить или уничтожать в себе по мере надобности способность быть женщиной, то есть матерью, для того чтобы мужчина мог спокойно и постоянно наслаждаться; или другой выход, даже не выход, а простое, грубое, прямое нарушение законов природы, который совершается во всех так называемых честных семьях, а именно тот, что женщина, наперекор своей природе, должна быть одновременно и беременной, и кормилицей, и любовницей.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

— Чи паккӑҫҫи ҫакӑ: теори тӑрӑх юрату — ӗмӗтре пулма пултарайман темӗнле таса япала, пурнӑҫра вара темле ирсӗр, киревсӗр япала, ун ҫинчен калаҫма та, аса илме те йӗрӗнчӗк, намӑс.

— Ведь что, главное, погано, — начал он, — предполагается в теории, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь ведь есть нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно.

XIII // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Хӗрарӑмсем, уйрӑмах арҫын мӗнне пӗлсе ҫитнӗ хӗрарӑмсем, лайӑх пӗлеҫҫӗ: чаплӑ та таса туйӑмсем ҫинчен калаҫни вӗсене кирлӗ мар, вӗсене ӳт кирлӗ; арҫынна мӗн илӗртет, ҫавӑ кирлӗ.

Женщины, особенно прошедшие мужскую школу, очень хорошо знают, что разговоры о высоких предметах — разговорами, а что нужно мужчине тело и все то, что выставляет его в самом заманчивом свете.

VI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.