Корпус чувашского языка

Лерелле тӳрем ҫаранлӑх пулса тӑракан курӑклӑ сарлака лапамра вӗсем горизонта ҫитиех ялкӑшаҫҫӗ.

До самого горизонта пылали они на широком травянистом русле, которое, разворачиваясь, плавно переходило в ровные луга.

XXVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Автоматчиксем велосипедсемпе мотоциклсем ҫинче малалла вӗҫтерсе пыраҫҫӗ, ҫул труках пӑрӑнакан вырӑнсенче вӗсем ҫӗр ҫумне ҫитиех пӗшкӗнеҫҫӗ.

Автоматчики мчались вперед на велосипедах и мотоциклах, припадая на крутых виражах почти к самой земле.

XXV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑл уяр пӗлӗт хӗрринче ҫухалма та ӗлкӗреймерӗ — пӗтӗм анлӑ уй-хир, инҫетри флангсене ҫитиех вут чӗлхесемпе ҫутӑлса, калаҫма тытӑнчӗ.

Не успел он исчезнуть за ясным небосклоном, как заговорило все широченное предполье, вспыхнув до самых дальних флангов огненными языками выстрелов.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пултарнӑ пулсан, вӑл хӑйӗн пӗтӗм тӑванӗсене чи аякри ӑрӑва ҫитиех чӗртсе тӑратнӑ пулӗччӗ!

Если б он мог, воскресил бы всю родню, до самого далекого колена!

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӑрман хӗррипе яла ҫитиех моторсем кӗрлеҫҫӗ.

Вдоль леса до самого села гудели во тьме моторы.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫул, ҫывӑхри тылри саларан пуҫласа малти линие ҫитиех, танксемпе, тягачсемпе, автомашинӑсемпе тулса ларнӑ.

Дорога от ближайшего тылового села до переднего края была забита танками, тягачами, автомашинами.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сире валли Владивостока ҫитиех ҫул уҫӑ!

До самого Владивостока путь вам открыт!

XVI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Окопран сиксе тухнӑ май, Маковей йӗри-тавралла ҫаврӑнса пӑхрӗ те тӗлӗннипе пӗр самантлӑха хытса тӑчӗ: пӗтӗм уй вӑрман патне ҫитиех тупӑсенчен тухакан ҫулӑмсемпе вӗлтлетсе тӑрать.

Выскакивая из окопа, Маковей оглянулся и на миг застыл, пораженный: седое поле до самого леса мигало множеством орудийных вспышек.

XIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Малта, инҫете-инҫете, горизонта ҫитиех, кубанкӑсен хӗрлӗ тӑррисем, ҫил ҫинчи мӑкӑньсем пек, силленеҫҫӗ.

Далеко-далеко, до самого горизонта покачивались впереди красные донышки кубанок, как маки на ветру.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Нимӗҫсен мӑн хырӑмлӑ минисем пуҫ урлӑ шавласа иртрӗҫ, йывӑррӑн шывалла ӳкрӗҫ, шыв тӗпне ҫитиех хумханса илнӗн туйӑнчӗ.

Пузатые немецкие мины зашумели над головой, тяжело шлепнулись в реку, и она всколыхнулась, казалось, до самого дна.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тепӗр чух тусем, небоскребсем евӗр, пирӗн вагонсен тӗлне ҫитиех ҫӗкленеҫҫӗ.

Иногда горы поднимались вблизи вагонов, как небоскрёбы.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫав маччана ҫитиех ахӑрса ӳсекен иҫӗм ҫырли йывӑҫҫисем ӳкернӗ чухӑн ҫутӑ пӳлӗмре сана мӗнле курӑкран вӗретсе тунӑ шыв ӗҫтерчӗҫ?

Каким зельем тебя напоили в той убогой светлице, разрисованной до самого потолка буйным виноградом?

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӗвеланӑҫ енче ҫывӑхрах Кӗҫӗн Карпат тӑвӗсем ҫӗкленсе тӑраҫҫӗ, вӗсем ҫӗршывӑн ҫурҫӗр пайӗнчен Братислава патне ҫитиех пӗр вӗҫрен тӑсӑлаҫҫӗ.

Совсем близко на западе высились горы — Малые Карпаты, они тянулись могучей грядой с севера страны до самой Братиславы.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пӗр пӗчӗк сахӑр катӑкӗшӗн вӑл патака е вутӑ пуленкине пирӗн патӑмӑртан Вокзальнӑй пралук патне ҫитиех йӑтса пыма пултарать.

За какой-нибудь маленький кусочек сахару он мог тащить палку или даже целое полено как отсюда до Вокзального переулка.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Наум Любимов. Носов Н.Н. Витя Малеев шкулта тата килте: повесть; Н.Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 202 с.

Самоходнӑй тупӑсемпе танксем, сигнал пуласса кӗтсе, каҫранпах пытанса тӑна вырӑнӗсенчен сиксе тухрӗҫ те халӗ пӗтӗм площаде ҫыран хӗррине ҫитиех ҫатма ҫинчи пек ӑшалантараҫҫӗ.

Самоходные пушки и танки, вырвавшись из засад, где они еще с ночи, притаившись, ждали сигнала атаки, сейчас прочесывали всю площадь до самого берега.

XXIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫак салтаксем панӑ ята вӗсем Венгри столицине ҫитиех илсе килчӗҫ, — кунта ӗнтӗ, паллах, нимӗнле кукуруза та ҫук, чул куписем кӑна йӑтӑнса выртаҫҫӗ.

Это солдатское прозвище они пронесли до венгерской столицы, где нет уже под ними никакой кукурузы, а высятся лишь каменные громады.

XXII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сиверцев тупӑ кӗпҫисене тӗрлӗ еннелле туса вырнаҫтарать: пӗрне — Дунай шывӗ хӗрринче ҫитиех тӑсӑлакан проспект тӑрӑх пемелле, тепӗрне — хӗрринчи урамалла.

Сиверцев устанавливал пушки жерлами в разные стороны: одну вдоль проспекта, протянувшегося вниз, к самому Дунаю, другую — в боковую уличку.

XVIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Тарса тухнӑ ытти нумай ҫынсем пекех, ватӑ художник та фронт хыҫҫӑн Будапешта ҫитиех килчӗ.

Старый художник, как и многие другие беженцы, двигался вслед за фронтом до самого Будапешта.

XIV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Мӗн куҫ курнӑ таран, горизонта ҫитиех кварталсен чултан тунӑ ҫурчӗсем, башньӑсем, шпильсем, храмсен куполӗсем, завод трубисем, Дунайӑн тепӗр ҫыранӗнче каллех тапранми чул катрамӗсем тӑсӑлаҫҫӗ.

И до самого горизонта, сколько хватал глаз, — каменные ярусы кварталов, башни, шпили, купола храмов, заводские трубы, и снова каменные застывшие каскады на том берегу Дуная.

XIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Пӑрланнӑ телеграф юписем шоссе тӑрӑх, кукӑрӑла-кукӑрӑла, горизонта ҫитиех тӑсӑлса каяҫҫӗ.

Вдоль шоссе, извиваясь, до самого горизонта бежали обледеневшие телеграфные столбы.

XI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.